- Нет, - говорит она, умоляя. - Нет, прошу.

- Я ненавижу твою гребаную смелость. И мечтал о твоем убийстве все эти годы. Так же как мечтал об убийстве твоего отца. Я мучил его на этом самом столе. Он пропитан его кровью. И твоя кровь тоже впитается в это дерево. Так что, если ты хочешь, чтобы все прошло легко, делай как я тебе говорю. Не лги. И не ожидай, что мне есть до тебя дело. Потому что я буду лишь рад ебать твой мозг в течение нескольких дней, вытягивая из тебя информацию. Информацию, которая, как я знаю, у тебя имеется. И я ее получу.

А затем она начинает рыдать. Неудержимо всхлипывая. Я жду пока подействуют наркотики и потом перерезаю веревку, которой она привязана к стене за столом. Она пытается сесть, но терпит неудачу, и тогда сон побеждает ее плачевные попытки, и девушка сворачивается в позу эмбриона, отчаянно пытаясь согреться.

Я глубоко вдыхаю и направляюсь к шлангу, сворачиваю его и вешаю на крючок в примыкающем подсобном помещении. Затем закрываю и запираю на замок двери за собой. Я снимаю очки ночного виденья перед тем, как включаю свет, а потом кладу их в маленькою каморку с инструментами и выхожу через соседнюю дверь, направляясь обратно в примыкающую хижину.

В доме довольно холодно. Я был с ней, по крайней мере, пару часов, так что огонь погас. Бросаю в камин немного дров и переодеваюсь в сухую одежду, а затем перемешиваю рагу, которое весь день млеет на огне, тем самым стимулируя запахом ее голод. Я зачерпываю немного рагу в металлическую миску и сажусь на диван в паре метров от огня, поглощая еду.

Закончив, я растягиваюсь на диване, кутаясь в медвежью шкуру, валявшуюся на спинке дивана, и думаю о том, что делать дальше.

Я расцениваю все способы, которыми могу ее сломать. В данном вопросе моя фантазия крайне изощренная. Но даже несмотря на то, что я знал, как убью ее отца, сенатора Ченнинга, еще с того момента, в который он испортил мне жизнь, у меня нет четкого плана для Сидни. Я проигрывал все это в голове множество раз, но не могу решить, какой способ доставит мне больше удовольствия. Я не уверен.

Сейчас топ-позицию моего списка занимает удушье во время секса. Но мне всегда нравилось перерезать людям глотки. Это происходит быстро, в чем минус. Однако довольно грязно, и это плюс.

К тому же, конечно, у меня есть свой почерк. Стиль убийцы. Пуля в затылок.

Я не знаю. Не могу решить, как ее убить. Если я заставлю ее выдать мне Гаррета, то смогу прикончить их разом. Я точно знаю, как собираюсь убить этого сукина сына.

Данная мысль вызывает у меня улыбку, а затем я поворачиваюсь на бок, закрываю глаза и наслаждаюсь теплом от камина и приятной тяжестью рагу в моем животе.

Удивительно, каким удовлетворенным я себя чувствую лишь после первого дня ее допроса. Я сломал ее так быстро. Быстрее, чем того ожидал. Возможно, она стала слабой. Он избивал ее довольно сильно, но его отсутствие расслабило ее. Должно быть он знает об этом. Она была вдали от него. Живя своей как бы нормальной жизнью в Шайенне. Управляя его маленьким сельским ковбойским баром. Ночи в баре и увеселительные живые группы заменили ей тренировки ополчения.

Но то дерьмо никуда не исчезало, оно внутри нее, - напоминаю я себе. Возможно ее навыки заржавели. Ты забываешь, на что похоже жить по расписанию, барахтаясь ради выживания. Но при правильных тренировках все навыки возвращаются довольно быстро.

А ее тренировки были исключительно хороши. Гаррет четко знал, что делал, когда брал ее с собой в ту ночь, пытаясь меня убить. Он знал. Он подставил меня тогда и делает так сейчас. Я чувствую это. Что-то идет не так. Что-то неправильно.

Возможно, он достаточно хорош, чтобы скрываться от меня все эти годы и преуспеть в данном вопросе. Конечно, он был обучен гораздо лучше моего. Он - дитя Компании, тогда как я был просто заменой рядового члена после того, как мой друг перестрелял множество убийц Компании по одному. Но они говорят, что я настоящий. Природный убийца. И это все, кем я когда-либо хотел быть.

Психопат.

Холодная, безэмоциональная, пустая раковина в форме человека, единственная жизненная цель которой - убить эту девушку и мужчину, натренировавшего ее, тем самым поставив свой мир снова с головы на ноги.

  "Когда у меня отнимают всю силу, передо мной все еще остается выбор. Например, я могу выбрать не реагировать. Это могущественный выбор, когда владеющий мной человек считает, что у меня нет никакой власти."

  - Сидни

Когда просыпаюсь, все мое тело болит. Всюду, куда касалась струя воды, распространилось ужасное жжение, словно я в огне. Мое тело больше не привязано, но когда двигаю ногами, порезы вспыхивают болью. Каждый из них по отдельности, казалось бы, незначителен. Но когда их десятки, особенно на внутренней стороне бедер, это сложно игнорировать.

Я сглатываю и понимаю, что снова хочу пить. Он накачал меня наркотой. Она путает мои мысли. Но я по-прежнему жажду воды. В обычные дни я пью довольно много, и будучи лишенной...

Постойте. Из раковины снова капает.

Она с наркотиками, - говорит мне мой разум.

Но зачем подмешивать наркотики, если я только что проснулась? Нет. Он что-то делает со мной. Я просто не знаю, что именно, но нет смысла в том, чтобы вода...

Вдруг осознаю, что замерзла. Все мое тело дрожит. Мой темный мир в полной мере снова наваливается на меня, когда я отхожу от этого забытья. Все вокруг такое холодное, все... За исключением моих стоп. Они все еще приятно теплые.

Почему? Почему ничто из всего этого не имеет смысла?

Я сажусь, и голова идет кругом из-за окружающей тьмы и отсутствия точки концентрации. Собрав себя в кучу, я жду, пока мое зрение прояснится.

Но это не срабатывает. Так что я закрываю глаза и ощупываю ногами пространство вокруг себя. Мне не нужны глаза. Чем они мне помогут в полной темноте? Спустя несколько минут, я тянусь кончиками пальцев вниз, отмечая что они больше не теплые - так что эта странность была обусловлена не моей биологией. Я касаюсь ногами грубого бетона на полу. Встаю, и какое-то время меня шатает, так что я хватаюсь за стол, используя его как опору, пока двигаюсь к его краю. Тепло исходит от этого края.

Я опускаюсь на колени и ползу вперед, по мере моего продвижения воздух становится теплее. Я добираюсь до стены, которая, к слову, оказывается не деревянной, а металлической, и прижимаю к ней ладонь.

Это обогреватель или что-то подобное. Оно около метра в ширину и метра в высоту. Я жмусь к нему всем телом и слышу звуки с противоположной стороны.

Звуки огня. Это камин, только я на обратной его стороне. Меня отделяет лист металла.

Но это лучшее, на что можно надеяться. Так что я сижу здесь, позволяя себе расслабиться. Он обеспечил меня теплом. И водой, - размышляю я, краем уха улавливая звук капающей воды в другом конце комнаты. Тепло и вода. Я чистая.

В результате выходит, он дал мне три вещи. Из чего следует, что он даст мне еще больше.

У меня появляется маленький проблеск надежды.

Внезапный лязг решетки вырывает меня из фантазий, которые я себе придумала. В той части комнаты, где расположена раковина на полу, прорисовывается полоска света, и через дыру на уровне пола размером с большую миску проскальзывает поднос.

Еда. Это четвертая вещь. И я не сделала ничего, чтобы заработать ее, если не считать моего пробуждения. Я сглатываю, размышляя, что это может означать, и одновременно с тем ползу вдоль стены, пока не добираюсь до подноса. Мясо холодное, а фрукты теплые. Но я не против холодного мяса или теплых фруктов.