Он отвел ее в ванную, и Нора медленно и осторожно опустилась в воду, вздрагивая от того, как тепло просачивалось в израненную кожу.

Сорен опустился на колени рядом с ванной и, собрав волосы Норы, помог откинуться ей на спину. Когда она снова встала, то заметила воду на его лице.

- Простите, сэр, - сказала она, беря полотенце. - Я не хотела вас обрызгать.

Он прижался лбом к ее лбу.

- Конечно, не хотела.

День, когда Сорен и Кингсли спасли ее, был самым лучшим днем в ее жизни. И как все свои лучшие дни, Нора провела его в постели. На следующий день она проснулась в пустой постели, на подушке лежала записка от Сорена, в которой было написано: «Бегаю».

Она улыбнулась. Бегаю. Конечно, он бегает. Грейс принесла ей завтрак, и они провели целый час за разговорами. Она полюбила Грейс с того момента, как встретила ее несколько месяцев назад в своем доме - полюбила так сильно, что Нора практически не могла поругаться с Заком. Конечно, он принадлежал Грейс. Она поняла это, как только увидела эту напуганную, прекрасную, смелую рыжеволосую валлийку, стоящую на ее пороге. Нора предложила помочь Грейс с посудой после завтрака, но та сказала ей оставаться в постели - приказ Сорена.

Несколько часов спустя Сорен вернулся со своей долгой пробежки и принес ей ланч. После обеда он провел целый час, массируя неповрежденные части ее тела. Два дня в наручниках и связанной в странной позе причинили ей больше боли, чем она когда-либо испытывала в своей жизни. И для такой женщины, как она, которая вела такой образ жизни, это кое о чем говорило.

В обед Грейс принесла еще еды.

- Мне нравится это обслуживание номеров, - сказала Нора, когда Грейс протянула ей чашку чая. - Но у меня ощущение, будто я на карантине. Не думаю, что «жертва похищения» заразная.

- Твой священник приказал нам всем оставить тебя одну. - Грейс покраснела, и Нора прищурилась. - Не думаю, что кто-то из нас настолько храбр, чтобы нарушать его приказы.

- Нарушайте скорее. Он ушел на еще одну пробежку.

Грейс села на кровать рядом с бедром Норы.

- Еще одну? Разве он не бегал утром?

Нора кивнула. - Ага. Он чувствует себя немного подавленным.

- Подавленным?

Отпив чая, Нора попыталась найти способ как можно деликатнее объяснить Грейс. Затем она вспомнила, что она была Норой Сатерлин, и никогда не страдала деликатностью.

- То есть, возбужденным.

Грейс едва не подавилась чаем. Она откашлялась, чтобы прочистить горло.

- Что? Священники тоже возбуждаются, - напомнила ей Нора. - Он садист, а это еще больше усложняет секс. Я разбита. И он еще несколько недель будет деликатно заботиться обо мне. Кингсли разбит. Ему нужно наложить швы, но Сорен говорит, что долго тот не протянет, позволяя кому-либо заботиться о нем. Когда Сорен становится таким и не может наказать кого-то, он наказывает себя. Отсюда и бег. Нам нужно достать ему сабу.

- Сабу? Ты говоришь о...

- Сабмиссива. Извращения для Сорена как литиум. Для большинства людей это стабилизатор настроения. Половина моих клиентов приходят ко мне по медицинским показаниям, а не сексуальным. Без извращений Сорен становится... сложным.

- Сложным?

- Капризным. Угрюмым. Сердитым. Подбери синоним к слову «стервозный».

- Занятно. Значит, ему нужен сабмиссив для игры?

- Если под «игрой» ты подразумеваешь «выпороть до одури», то да. Хотела бы я заказать саба и чтобы его доставили с курьером. Человека, а не сэндвич.

- Даже представить не могу, как кто-то может заплатить ему за привилегию провести с ним ночь.

- Не для него, нет. Сорен в буквальном смысле необходимо выпороть саба тростью. И он иногда это делает.

- И понимаю почему.

Нора прищурилась на Грейс. Грейс, казалось, заметила, как на ее бледных веснушчатых щеках вспыхнул румянец, покрывая еще и уши.

- Ты влюбилась в моего священника, - сказала Нора.

- Что? Нет. Конечно, нет.

- Еще как да.

- Нора, я замужем.

- Ты человек. Не отрицай. Я не из ревнивых. На самом деле, наоборот. Скорее из «или дайте посмотреть, или расскажите все детали после».

Нора замолчала, а Грейс отвела взгляд и смотрела на дорогу, виднеющуюся в окне. Она ждала возвращения Сорена? Возможно.

- Он добрался до тебя, не так ли?

Грейс покачала головой.

- Я говорила тебе - я счастлива замужем, и это конец разговора.

- Грейс, меня похитили и держали на мушке. Я могла умереть. По крайней мере, ты можешь ответить на мой вопрос.

- Ты разыгрываешь козырь «меня похитили»?

- Да, и буду так делать пока это возможно.

- Это не честно.

- Ты хочешь увидеть синяк размером с футбольный мяч на моем боку, там, где меня пнули?

Нора изогнула бровь и ждала.

- Выкладывай, Рыжая.

- Твой священник за гранью слова «превосходен», а я поэтесса. У меня должны быть слова. Я... торжествую - единственное слово, которое приходит на ум, от понимания, что он реальный, и он ходит по этой планете. В нем есть святость, и я ее чувствую в своем духе, в своей душе. Он отправился умереть ради тебя, и это великий и могущественный поступок. Рядом с ним я чувствую себя рассеянной и в то же время благословлённой. Если бы он сидел на троне, я бы сидела у его ног. Это ощущение даже не романтическое или сексуальное. Это просто... - Она замолчала и взмахнула руками. У нее закончились слова. Нора знала это ощущение. - И, Нора... мне даже не нравятся блондины.

- Правда? А я люблю блондинов.

- Должно быть, ты считаешь меня безумной.

- Веришь ты мне или нет, я полностью тебя понимаю.

- Я никогда не услышу этого от Закари. Меня до конца жизни будет дразнить эта влюбленность.

- Ты собираешься сказать Заку?

- Мы пытаемся рассказывать друг другу все. На самом деле... он сказал мне, раз я в штатах, то могу побыть развязной, но только если буду осторожной и на следующий день не расскажу ему всех деталей. Я сказала ему, как ревновала ко всему веселью, которым он насладился в твоем мире. Он ответил, что теперь моя очередь.

- О, теперь ход за тобой, пока Зак не обрюхатил тебя, и ты снова не стала скучной.

- Я не думаю...

Нора начала перебивать возражения Грейс, но тихий стук в дверь прервал ее цепочку мыслей.

- Этот разговор еще не закончен, - Нора указала на Грейс. - Подожди. Я только начала тебя допрашивать о том, какие грязные вещи ты и Блонди уже сделали, пока я томилась в неволе. И если нет фотографий, я буду негодовать.

Нора открыла дверь и увидела Уесли у порога. Ее сердце ухнуло вниз, когда она увидела его таким застенчивым и взволнованным.

- Привет, незнакомец, - сказала она, закрывая дверь за собой и выходя в коридор. Она не могла не обнять его. Он притянул ее ближе, сжимая так крепко, что она вздрогнула от боли и прошептала, - Не отпускай.

- Я буду обнимать тебя столько, сколько ты пожелаешь.

Всегда. Она только подумала об этом слове, но не произнесла его. Она скучала по этим рукам, комфорту, который они дарили.

- Я сходил с ума, ожидая возможности поговорить с тобой. Сорен...

- Знаю. - Нора вздохнула и посмотрела на него. - Он держит всех на расстоянии, чтобы я могла отдохнуть. Но ты - это ты, тебе можно нарушить правило.

- Приятно слышать. Я чувствую себя немного запертым здесь, и затем я вспоминаю через что прошла ты...

- Уес, тебе разрешено испытывать эмоции, связанные с этой ситуацией. Как и мне разрешено использовать их ради сочувствия, печенек и прочего.

- Ты хочешь печенье?

- Думаю, они помогут процессу исцеления.

- Я испеку тебе печенье.

- Пожалуйста, не надо. Я и так дерьмово чувствую себя из-за тебя.

- Почему?