- Она передала записку для тебя. - Лайла потянулась в карман джинсов и вытащила бумажку. - Велела сказать тебе, что она дала свою смерть в подарок и теперь забирает его. Сказала, что и у Бога для тебя есть сообщение.

Кингсли шумно выдохнул с явным и очень французским отвращением.

- И что Бог должен сказать нам? - спросил он.

- Сказала, что Бог говорит больше не грешить. Время для искупления.

Никто не произнес ни слова, пока Лайла протягивала дяде записку. С каменным выражением лица он прочитал ее и протянул записку Кингсли. Кингсли взял ее и открыл.

- Что там? - спросил Уес. Лайла обрадовалась тому, что он спросил. Она не успела ее прочесть. - Она требует выкупа? Я заплачу любую сумму, которую они просят.

- Не выкупа. - Кингсли скомкал записку. - И неважно, что здесь говорится, потому что мы не позволим ей играть с нами.

- Нет, важно. - Уесли встал и подошел к Кингсли. - Я буду играть в любые игры, если должен, и, если это спасет Нору.

- Она не с тобой хочет играть, Уесли, - сказал Сорен, и Лайла посмотрела на него. - Кингсли и я, вот на кого она злится, вот кому она пытается причинить боль.

- И что вы собираетесь делать? - Уесли повернулся к ее дяде, в его глазах бушевала ярость. Она никогда не видела, чтобы кто-то так смотрел на ее дядю.

- Все, что должен. - Односложно ответил дядя без намека на страх. По какой-то причине его бесстрашие и тихая уверенность в голосе пугали ее больше, чем ее собственное похищение.

- И что тогда? - спросил Уес.

- Я вытащу ее, - ответил Кингсли.

- Ты вытащишь ее? - Уес повернулся к Кингсли. - Ты и какая армия?

- Мне не нужна армия.

- Что? Ты типа французского Джеймса Бонда?

- Конечно, нет. Джеймс Бонд ванилька.

- Сейчас мне намного лучше, - ответил Уес и провел пальцами по волосам. - Извращенец Джеймс Бонд собирается спасти Нору. Спасибо, но думаю нам пора привлечь полицию.

- Если хочешь ее смерти, можешь звонить в полицию. Сделай одолжение, позвони им. Они любят включать сирены, чтобы весь мир знал, что они едут. Ты хоть представляешь, насколько легко убить кого-то как... - Кингсли поднял руку и громко щелкнул пальцами над ухом Уесли, так громко, что Уесли вздрогнул. - Вот так. Скорость звука 342 метра в секунду. Скорость пули в четыре рада быстрее. Она будет мертвой прежде, чем они успеют постучать в дверь. Обещаю, Мари-Лаура осторожна. Каждую минуту каждого часа рядом с Норой находится кто-то с пистолетом на расстоянии выстрела. Одно неверное движение приравнивается одной пуле.

- Мы должны что-то сделать. Мы даже не знаем, где она, - сказал Уес.

- Я знаю, - Лайла села и вытерла лицо. - Я знаю, где она.

- Где? - Уес посмотрел на нее, и она увидела в его глазах надежду.

Лайла потянулась к шее и расстегнула подвеску на шее. Она раскрыла медальон и передала его дяде.

- В этой комнате.

- Какой?

Рыжеволосая женщина наклонилась над плечом дяди и уставилась на фотографию. Лайле не нужно было смотреть. Она носила серебряный фамильный медальон большую часть жизни, знала фотографии в нем лучше, чем свое лицо. На одной стороне была фотография ее бабушки, на руках которой была ее новорожденная мама. На другой - ее бабушка с новорожденным дядей Сореном. Ее бабушка хранила коробку с фотографиями, которые она время от времени просматривала. Казалось, они все были сделаны в одной комнате - библиотеке с камином. Золотые стены, зеленые занавески. Однажды она спросила бабушку о комнате, и бабушка предпочла не говорить о времени, когда она жила в Америке. Все, что было важно, с грустной улыбкой сказала бабушка, что она родила своего сына, пока была в этой стране. Его появление на свет окупило ее все страдания.

- Ты уверена? - спросил ее дядя.

Она кивнула.

- Я видела фотографию в коробке Mormor [5]. Она сидела у камина и держала вас на руках. Она не улыбалась. Именно в этой комнате в моем медальоне, и сейчас в ней тетя Элли. Я точно знаю.

- Сорен? - голос Уеса заставил дядю оторваться от медальона.

- Элеонор в доме моей сводной сестры. Она у Элизабет.

- В доме твоей сестры? - спросил Уес. - Она тоже в это вовлечена?

Сорен покачал головой.

- Нет, я сказал Элизабет уехать из страны и попутешествовать, быть в движении. Боялся, что произойдет нечто подобное. Она с сыновьями уехала на прошлой неделе. Она не дома. Она не участвует в этом.

- Мы уверены, что она в доме твоей сестры? - спросил Кинсли.

- Да. - Сорен посмотрел на Кингсли, который кивнул, будто Сорен послал ему телепатическое сообщение.

- Тогда поехали, - сказал Кингсли. - Сейчас же позвоню ему.

- Кому? - спросил Уесли. - Поедем куда?

- У нас есть друг, который живет рядом с его сестрой, - объяснил Кингсли и вытащил телефон из кармана брюк. - Всего в десяти милях. Если я буду ближе, мне удастся лучше все спланировать. Возможно, придется уходить и возвращаться несколько раз. Мне нужна база. Его дом идеально подходит.

- Ваш друг? Мы можем ему доверять? - Уес агрессивно уставился на Кингсли и на дядю Лайлы. Впервые она задумалась о том, кем он был, кем он был для ее тети, из-за чего он так глубоко увяз в этом ночном кошмаре.

- Мы можем ему доверять. Он должен мне. И ему тоже. - Кингсли кивнул на Сорена, пока листал номера на телефоне. - И больше всего он должен нашей пропавшей Госпоже.

Лайла ощутила волнение в воздухе. Нет, не волнение. Скорее предвкушение и даже в некоторой степени облегчение. Теперь они хоть что-то знали, что-то больше. И даже более, они знали, что женщина, с которой была ее тетя не знала то, что знали они. Они знали, где ее найти.

- Он ничего тебе не должен, - с явным раздражением ответил ее дядя.

- Он вышвырнул меня из собственной спальни. Он должен мне.

- Кто он? На кону жизнь Норы. Если вы мне не скажете, я позвоню в полицию...

- Он на нашей стороне, клянусь, - ответил Кингсли. - Поверь, он тебе понравится. Он милый и скучный. Женатый, семьянин. Он даже... благородный. - Кингсли произнес последнее слово так, будто оно оставило плохое послевкусие.

- Милый и благородный семьянин? - повторил Уес, он был удивлен тому, что Кинсгли мог быть связан с кем-то подобным. - Тогда почему вы дружите с ним?

- Потому что он тот еще извращенец, и я когда-то трахал его первую жену.

- Кингсли, пожалуйста, - нахмурившись, сказал Сорен.

- Вот почему детям воспрещен вход в мой дом. - Кингсли подмигнул Лайле. - Ты превращаешь всех в ванильных.

- Мне уже восемнадцать, - возразила Лайла.

- Я говорил о нем. - Кингсли телефоном указал на Уеса. Лайла улыбнулась ему, и Уес закатил глаза.

Кингсли поднес телефон к уху. Кто-то на другом конце линии ответил, и Кингсли улыбнулся своей самой дьявольской улыбкой.

- Просыпайся, Дэниел. Звоню по поводу услуги, которую ты нам задолжал.

Нора мерила шагами комнату с зелеными занавесками, по ощущениям, почти час. Они не надели на нее наручники, не вставили кляп и не связали ее, они просто оставили ее свободной. Сначала она пыталась открыть окно, но оно было заперто и перекрыто решеткой. Ей бы понадобился автоген, чтобы выбраться через него. Дверь тоже казалась слишком опасной. Снаружи мог стоять кто-то с пистолетом, чтобы выстрелить на поражение. Тем не менее, если никто не придет за ней в ближайший час или два, она попытается. Лучше умереть на своих ногах, чем забиться в угол в слезах.

Она продолжила двигаться по комнате, стараясь не поддаваться панике. Где она была? Нора чувствовала, будто должна знать. Мебель была элегантной, но старомодной. Она догадалась, что дом обставляли в шестидесятых, и с тех пор никто не потрудился обновить декор. Это придавало комнате жуткое ощущение, словно она попала в другое время. Или время остановилось в этой комнате. Вышагивая, она вдыхала старый спертый воздух, который, вероятно, находился здесь столько же, сколько и мебель.