Темные глаза Гриффина округлились. Он протянул руку, и Кингсли положил ключи тому на ладонь.

- Ключи от Королевства, - сказал Гриффин. - Я бы сказал «спасибо за оказанное доверие», но знаю, что ты отдаешь их мне только потому, что у тебя нет другого выбора.

- В моей платежной ведомости около дюжины работников, так что у меня есть выбор. Я доверяю тебе. Ты сможешь держать всех в узде, пока я не вернусь.

- Ты знаешь, где Нора? Мы хоть что-нибудь знаем? Думаешь, нам стоит позвонить...

- В полицию? Я знаю, с кем мы имеем дело, и уверен, что знаю, чего она хочет. Я бы не стал обращаться в полицию, если ты не хочешь смерти la Maîtresse.

Микаэль ахнул при слове «смерть», и Кингсли пришлось остановить себя и не закатить глаза. Бедный мальчик, такой юный и невинный. Недолго ему оставаться невинным под этой крышей.

- Если кто-то навредит Норе... - Грифин оставил эти слова висеть в воздухе, невысказанная угроза была мощнее, чем любые речи.

- Если кто-то навредит Норе, тебе придется отстоять очередь, чтобы отомстить. Я знаю парочку людей, у которых на нее больше прав.

- Все понял.

- А теперь иди к Софии. Она знает все, что тебе нужно знать. Помни, в этом мире лучше бояться, чем любить. Держи всех в узде. Будь жестким. Можешь остаться в доме, если захочешь. Твоя зверушка тоже. Но что бы ты ни делал, не заходи в мою комнату.

- Мне стоит задавать вопрос, почему?

- Non.

Гриффин кивнул и засунул ключи в карман.

- Я присмотрю за Империей. А ты найдешь Нору, хорошо?

- Таков план.

Гриффин с Микаэлем направились к двери. На пороге Микаэль остановился и развернулся.

- Мистер Эдж?

- Что такое, Микаэль?

Молодой человек мгновение молчал, и Кингсли ждал. Обычно он бы выругал того, кто обратился к нему «Мистер Эдж». Месье Кингсли, Мистер К, или вообще никак. Но сегодня у него были другие проблемы.

- Только... - снова начал Микаэль, и Гриффин в успокаивающем жесте положил руку на спину Микаэля. - Нора одна из моих друзей.

- Я знаю.

- У меня немного друзей.

- Я найду ее, - пообещал Кингсли. - Мы вернем ее домой.

- Спасибо. То есть... merci.

Кингсли улыбнулся Микаэлю, и они с Гриффином оставили его одного в кабинете. Один из его псов, Макс, подошел и ткнулся ему в руку. Поглаживая пса, Кингсли вспоминал о Сэди, единственной суке в его своре ротвейлеров. Она умерла от удара ножом в сердце. Его собственная сестра сделала такое? Всадила нож в грудь животному? Определенно ей помогали в ее играх. То же можно было сказать и о Норе Сатерлин, но женщина была борцом, сильной и стойкой, и с легкостью могла одолеть другую женщину. Она была рождена сильной, и железо превратилось в лезвие. Подчинение садисту сделало ее нерушимой. Став Доминатрикс, она превратилась в безжалостную. Она даже один или два раза сломала его. Но это все было игрой. Мужчины платили за привилегию, позволяющую ей сломать их. Сейчас она была в реальной опасности. Это не садизм или какая-то ролевая игра между двумя взрослыми. Это насилие, настоящее насилие и опасность, самая подавляющая опасность. Он наблюдал, как она исполосовывала до кровавых отметин тело клиента-мазохиста, используя свои навыки порки, но еще он видел ее застывшей от ужаса, когда какой-то фанатичный псих набросился на нее с ножом во время автограф-сессии.

Тяжело вздохнув, Кингсли провел рукой по волосам и потер лицо. Если бы только зазвонил телефон, если бы пришло письмо с требованиями и угрозами. Эта опасная игра только началась. Мари-Лаура разложила доску. Каким будет ее первый шаг?

- Мари-Лаура... - прошептал он себе. - Чего ты ждешь?

- Monsieur?

Кингсли развернулся и посмотрел на свою секретаршу.

- София, все, что тебе понадобится, теперь решай с Гриффином.

- Но, Monsieur, кое-кто хочет увидеться с вами.

- Он может встретиться с Гриффином.

- Он говорит, что пришел, чтобы увидеться именно с вами.

- Ему лучше быть кем-то важным. - Кингсли подошел к двери. Возможно, Мари-Лаура переместила свою первую пешку.

- Думаю так и есть, - ответила София с широко распахнутыми, напуганными глазами. - Он говорит, что он жених Норы Сатерлин.

Этого не могло произойти. Это не произошло. Как вообще такое могло случиться? Вопросы кружились в голове Уесли, словно испуганный жеребец, растаптывая все остальные мысли, все остальные вопросы. С того момента, как он закончил телефонный разговор с Сореном, он ощущал себя роботом. Он перестал чувствовать руки. В ушах не переставало звенеть. Слова гудели белым шумом, и единственный вопрос в его голове был «почему?»

Он очнулся вчера на полу одного из стойл. Кровь, шум в голове и нигде нет Норы. Он позвонил Сорену, который повесил трубку сразу же, как Уесли сообщил, что Нора пропала и о словах «Я убью суку», написанных на двери конюшни. С пульсирующей головой Уесли забросил пару вещей в машину, оставил сумбурное сообщение родителям о том, что решил с Норой навестить друзей, и отправился на север. Он не посмел лететь самолетом. Он не мог рисковать и быть недоступным в течение четырех часов. Что, если Нору похитили с целью выкупа? Он отдаст все, что у него было, или украдет, чтобы вернуть ее. По пути из Кентукки в Нью-Йорк Уесли останавливался на заправках, только чтобы принять обезболивающее для своей раскалывающейся головы. Наверняка от удара он получил сотрясение мозга. Но сейчас это волновало его меньше всего.

Все, что было важно - это вернуть Нору. Любой ценой.

Прийти в дом, порог которого он никогда не переступал, но уже его ненавидел, такова была цена. Нора, по меньшей мере, раз десять говорила, как любит и ненавидит его, Кингсли был ее надежным человеком, который мог решить любую критическую ситуацию, которую она не могла решить самостоятельно. «Я доверяю Кингсли, и на то есть весомая причина». Даже Сорен ходил к Кингсли во время дерьмошторма, сказала она. А дерьмошторм всегда связан со мной. Уесли сразу же решил никогда не встречаться с этим Кинсгли, которого он воспринимал только как сутенера Норы. Кингсли постоянно звонил на ее чертов красный телефон и отправлял во всевозможные опасные ситуации, из-за которых Уесли находился на грани панической атаки до тех пор, пока она не вернется домой.

Но он не мог не признать, что это дерьмошторм всех дерьмоштормов. Он придет к Кингсли просить помощи только ради Норы.

В ожидании Уесли нервно ходил по комнате, понимая, что если через пять секунд никто не появится, он лично отправится на поиски Кингсли. Кингсли Эдж - кем, черт возьми, был этот парень? Уесли осмотрел комнату в поисках подсказки и не нашел ничего кроме хорошо обставленной музыкальной комнаты с дополняющим ее роялем, антикварной мебелью и разнообразными черно-белыми рисунками. И ни единого намека на то, каким человеком был хозяин этого дома, кроме того, что он обладал чувством стиля и кучей денег. Нора не часто говорила о Кингсли, кроме жалоб на то, что он слишком загружал работой, когда она была Госпожой. Хотя однажды она немного перепила и выдала пару секретов о нем, о которых она, вероятно, и не вспомнила на следующий день. Но, кроме того, Уесли ничего не знал о нем за исключением того, что он был французом. Он представлял, что Кингсли был старше, намного старше Норы, и вероятно не очень привлекателен. Если же он был привлекательным, Нора должна была более лестно отзываться о нем, а не язвить. Если она не звала его «Кингсли», то звала его «Лягушкой» или чаще «гребаной Лягушкой». Она часто называла его так, и при каждом упоминании Норой Кингсли он представлял лягушку в берете. Уесли надеялся, что его фантазия не далека от реальности.

- Будущий мистер Нора Сатерлин решил нанести визит, - позади него раздался голос, голос с безошибочным французским акцентом.

Уесли повернулся и увидел на месте лягушки красивого до неприличия принца с темными волосами длиной до плеч, оливковой кожей, сапогами для верховой езды и сюртуком. В жизни Норы вообще были уродливые мужчины?