— Воевать против Колывана я не буду! — отрезал Щёк.

   — Никто воевать и не собирается! Мы только объединим силы всех племён, княжескую дружину и войдём в пределы владений племени древлян. Колыван не такой дурак, чтобы затевать безнадёжное сражение. Он будет вынужден принять наши условия. Согласен со мной?

   — Пожалуй, да.

   — Какое «пожалуй»? Какое «пожалуй»? Ты должен выступить сообща с нами! Или у тебя другая задумка? Тогда выкладывай, я тебя с интересом выслушаю.

   — Других мыслей у меня нет.

   — Так вот. Если мы принудим к подчинению Колывана, тогда получим возможность создать хорошо вооружённое и обученное войско и совсем по-другому заговорим с той же Аварией!

   — Под твоим знаменем, Кий, я не только против Аварии, против самого чёрта пойду!

   — Ну вот и договорились. Значит, докладываю о нашем разговоре великому князю. А ты готовь воинов своего племени к скорому походу. Не в наших интересах терять время. Надо ковать железо, пока горячо. Это я тебе как бывший кузнец говорю!

Расставшись с Кием, Яросвет некоторое время занимался княжескими делами: рассудил двух бояр, споривших о лесном массиве; принял дань от северян; наконец, отправился в конюшню, с удовольствием потрепал холки и погладил по мордам любимых лошадей. И вдруг, будто бес толкнул, приказал оседлать белого жеребца и поскакал к терему Щёка.

Сначала на крыльцо выскочила челядь. Узнав князя, тотчас скрылась за дверью, и почти тут же вышла хозяйка. Нежана была одета по-домашнему — в расшитое узорочьем голубое платье, подпоясанное вязаным поясом; волосы заплетены в две толстые длинные косы. Бывают же такие женщины, невольно подумал князь, что всё в них красиво: и стан, и лицо, и одежда. Но особенно обворожительными были глаза — большие, сияющие, они как будто притягивали к себе.

   — Не дома ли случайно хозяин? — здороваясь, спросил он.

   — Как осенью уехал в Смоленск, так ни разу не заявился, — ответила она, вздохнув. — Уж так он службу княжескую исполняет, уж так исполняет, что про дом свой родной забыл.

   — А я и не знал, — притворно вздохнул князь. — Так что же мне делать? Разворачиваться у ворот вроде неудобно, хозяйку обидишь...

   — Милости просим! Чем богаты, тем и рады!

Она пошла вперёд. Он, молодцевато прыгая по ступенькам, догнал её, коснулся руки. Её будто обожгло, она взглянула на него всполошёнными глазами, поспешно отвернулась. «Эге, — подумал опытный до женского сословия князь, — да ты совсем изголодалась по мужской ласке, голубушка».

А Нежана и вправду чувствовала, что неладное с ней творится. Ждала-ждала она своего Щёка из похода, думала, насовсем приехал, а он махнул хвостом и укатил в свой Смоленск, оставив её в холодной постели. И тут заметила она за собой, что ловит взгляды каждого мужчины, от нечаянного прикосновения их вздрагивает, и её обдаёт жаром, что ночами просыпается и не может уснуть, а от ласкового слова волной подпирает в горле клокочущее чувство. Она совсем растерялась и ходила, точно во сне, взволнованная и потерянная. Ей очень хотелось, чтобы кто-то её пожалел и приласкал, и никакими средствами не могла она избавиться от этого состояния.

Проворными мышками зашмыгали холопы, накрывая стол. Хозяйка умело руководила ими. Наконец были поставлены яства и питьё.

   — Присаживайся, Нежана, почти гостя.

   — С удовольствием, князь.

Яросвет налил медовуху в два стакана. Щуря хитроватые глаза, предложил:

   — Выпьем за благополучие этого дома!

   — Спасибо. Не пью, князь.

   — Но немного можно...

   — Разве что чуть-чуть.

Выпили.

   — А теперь, Нежана, по обычаю хозяйке следует поцеловать гостя.

Нежана вздрогнула, долго смотрела на князя глубоким, взволнованным взглядом внезапно потемневших глаз, потом, словно очнувшись, поднялась, подошла к нему и прикоснулась жаркими губами к его щеке. Он тотчас взял её за плечи, притянул к себе и стал целовать в губы. Она охнула и ослабела. Тогда он подхватил её на руки и понёс в спальню.

Зачастил с той поры Яросвет в дом Нежаны, а по столице пополз нехороший слушок, будто спуталась жена Щёка с самим великим князем...

Подготовка к походу заняла две недели. Северяне прислали полтысячи всадников. Князь взял с собой тысячную дружину, Кий — пять тысяч хорошо обученных и вооружённых воинов своего племени. Зато Щёк расстарался, под его рукой оказалось около пятнадцати тысяч воинов.

   — Хочу проверить боеготовность племени, — гордо подбоченясь на коне, заявил он князю и Кию.

Объединённые силы переправились через Днепр и двинулись по степи и через сутки встретились с воинством Колывана. С возвышенности, где остановились княжеские войска, оно виделось как на ладошке. Колыван собрал сколько смог, не менее пятнадцати тысяч. Кия это не удивило, он знал, что его бывший помощник использует все возможности и будет торговаться до конца.

В первый день он вообще на переговоры не пошёл, ссылаясь на нездоровье. На другой день попросил личной встречи с великим князем, причём во второй половине дня. Он явно тянул время, неизвестно почему.

А Колыван ждал известий из Родни. Несколько дней назад он узнал от своего человека, что столица полнится слухами о любовной связи князя и Нежаны, жены Щёка. Едва выслушав, он кинулся к сундуку и стал бросать в кожаный мешок драгоценности.

   — Не медля ни минуты, скачи в столицу! — приказывал он слуге. — Я распоряжусь выделить тебе две лошади. Найди в доме Щёка Ерумила. Он прошёл рядом со мной все походы, сейчас в услужении Щёку. Щёк верит ему. Отдай все драгоценности, что в этом мешке. И скажи, что он получит в два раза больше, если на пару дней приедет ко мне. Привези его с собой! Во что то бы ни стало! Щедро награжу и тебя! Разбейся, но Ерумил должен быть здесь!

И, наконец, он их дождался. Усадил Ерумила, невысокого жилистого мужичка с умными глазами перед собой за стол, сказал:

   — Сейчас я позову сюда Щёка. Ты должен ему сказать правду об отношениях князя и Нежаны.

Ерумил степенно помолчал, убрал руки со стола, вздохнул глубоко:

   — Не могу. Поэтому не буду.

   — Но ведь об этом говорит весь город!

   — Пусть говорят. Мне до этого нет никакого, дела.

Колыван встал в тупик.

   — Чего ты хочешь? Ещё больше драгоценностей? Я согласен.

   — Ничего мне не надо.

   — Так... Что ж, я понимаю. Тогда садись в угол и ничего не говори. Сиди и молчи. Больше от тебя ничего не требуется. Хорошо?

Ерумил молча прошёл в угол.

Тотчас Колыван послал гонца к Щёку, приглашая на переговоры. Тот, поставив в известность князя и Кия, прискакал в сопровождении десятка воинов. Сбросил поводья на холку коня, шлёпнул его ладошкой и направился в шатёр Колывана. Были сумерки, поэтому он не разглядел, да и не желал разглядывать всех, кто был в шатре. Он видел перед собой только Колывана, шагнул к нему, дружески протянул руку:

   — Доброго здоровья, однополчанин.

   — И тебе того же.

   — Зачем звал? Мировую предлагаешь?

   — И мировую тоже...

Колыван медлил, по привычке не начиная сразу главного разговора.

   — Прослышал, был у тебя недавно Кий в гостях?

   — Да. Брат гостил у меня.

   — Военные походы вспоминали?

   — Конечно. Мы такие боевые вёрсты прошли, столько друзей потеряли, что нас уж ничто не может разлучить.

   — То же самое не так давно ты говорил и мне. А вот теперь войной пошёл.

   — Ладно, Колыван, хитрить. Сам прекрасно знаешь, что никакой войны не будет. Пришли мы к тебе с миром, чтобы договориться о совместных действиях против аваров.

   — Против аваров, против аваров... Вот с такими чистыми намерениями?

   — Хватит тянуть. Рассказывай, зачем звал?

   — Скажу, конечно. Как без этого? Начну с того, что со лживыми людьми ты связался. Они тебя обманывают и используют в своих целях, а ты, как дурак, и уши распустил.