— Кий, расскажи мне о своём народе.

Он подумал, ответил:

   — Я мало знаю о нём. Мне было всего десять лет, как я покинул родину. Смутно помню рассказы стариков и жрецов о том, что когда-то жили мы на Дунае. Был там благодатный климат, проливались частые дожди, в обилии росли травы, поэтому названы тамошние места Зелёным краем. Предки мои занимались земледелием и скотоводством, у них было много овец, коров и лошадей. Но пришли какие-то дикие кочевые племена, главным занятием которых была война и грабёж, и они стали теснить наш народ. Тогда мудрый старейшина по имени Рус увёл наш народ на Днепр. С тех пор мы стали называться русами.

   — И живете в кибитках?

   — Нет, мы живём в дубовых домах, а где нет леса — строим глинобитные. Мы по-прежнему разводим много скота, но одновременно занимаемся земледелием, выращиваем рожь, овёс, репу. У нас много ульев. Как сейчас вижу, над самым Днепром стоят ульи нашего рода, а пчёлы с высокого берега отправляются в полёт в поисках цветов. Сказочное было время...

   — Авары тоже когда-то жили за Каспийским морем, кочевали по бескрайним просторам, — после небольшого молчания проговорила Тамира. — Но обмелели реки, и пришлось уйти из родных мест. Долго скитались, пока не пришли в здешние места. Были мы народом сильным и храбрым. Нас пытался покорить тюркский хан Истеми. Ему удалось завоевать полмира. У него было столько войска, что когда выходило в степь, то заслоняло горизонт. Сам Истеми не знал, сколько у него войска. Вот какой был могущественный царь, вот какие полчища повёл он против нашего народа, чтобы покорить нас и сделать рабами. У нашего народа не было достаточных сил, чтобы вступить с тюрками в открытое сражение. И тогда мы стали отступать вглубь нашей территории, засыпая по пути колодцы, уничтожая пастбища и уводя с собой население и скот. Повозки с продовольствием, женщин и детей и большую часть скота мы отправили на север. Отступая, авары изматывали силы противника внезапными налётами, выпускали тысячи стрел и исчезали в степи. От бескормицы у тюрков пало большинство коней, от недостатка еды погибали целые отряды воинов, тех врагов, которые пытались добыть пропитание и фураж, уничтожали наши быстрые конные отряды. И тюрки повернули назад, а мы продолжили путь на запад и завоевали большие территории. Вот какой храбрый и мужественный наш народ. Я горжусь им, — закончила свой рассказ Тамира.

Кий слушал её с двойственным чувством. С одной стороны, он желал аварам победы над надменными тюрками. Но в его душе давно созрел и жил образ аваров-врагов, аваров — поработителей славян, рабовладельцев, принёсших столько бед Руси и её народу и на десять лет превративших его в раба. Поэтому произнёс неопределённо:

   — Да, конечно, своей родиной надо гордиться.

На прощание Тамира сказала:

   — Завтра не приходи. Я буду занята домашними делами.

   — Тогда — послезавтра?

   — Да, послезавтра, — задумчиво проговорила она.

Тамира была задумчива и рассеянна потому, что утром отец объявил ей, что в их дворце устраивается пир в честь приезда из Ольвии высокого начальника Кадуида. Целью его приезда является инспекция гарнизона Каменска, что во многом определит его будущее как начальника гарнизона.

Ольвия когда-то была греческой колонией, а теперь вошла в состав Аварского каганата. В ней располагались органы управления восточными землями. Верхушка аваров стала быстро усваивать греческую культуру, отдавала своих детей в греческие школы, заводила в домах греческие порядки.

   — Пожалуй, высокий чин едет не столько с инспекцией, — добавил отец, — сколько на смотрины. До него дошли слухи о твоей красоте. Недаром он берёт с собой супругу и сына. Мне бы хотелось, чтобы ты понравилась его сыну. Может, действительно из вас составится хорошая супружеская пара.

   — Хорошо, папа, — покорно ответила она и под жала губки: явный признак того, что услышанное ей не по нутру и она поступит по-своему. Но отец был так озабочен, что ничего не заметил.

Высокие гости прибыли в полдень. Тамира наблюдала за ними с террасы второго этажа.

Подъехала шикарная крытая коляска, запряжённая парой белых лошадей. Из неё степенно вылез седовласый мужчина, высокий и широкоплечий, по-молодецки расправил усы и протянул руку супруге, слегка располневшей красавице. Следом за ними выскочил их сын, стройный, ловкий. Одет он был в греческий наряд: в короткий красный плащ с замысловатыми рисунками, лёгкие сандалии; ноги его были оплетены коричневыми ремешками; руки были голыми, под кожей играли сильные мускулы. Сын Кадуида был дьявольски красив, невольно отметила про себя Тамира.

Вторая половина дня прошла в суете приготовления, примерке нарядов, завивке волос. Как вызов предполагаемому жениху, Тамира оделась во всё аварское: длинное складчатое платье, обшитое золотыми бляшками с растительными изображениями, оно застёгивалось булавками из золота с различными шляпками в форме головок птиц. На шею она повесила гривну местного изготовления, уши украсила гвоздевидными серьгами с головками льва.

За ней пришёл отец. Критически оглядел с головы до ног, остался доволен. Сам он тоже надел аварский наряд: кожаную безрукавку, отороченную мехом, из неё выходили рукава мягкой рубахи, длинные и складчатые. Широкие штаны были заправлены в полусапожки без каблуков, обтянутые у щиколоток ремнями.

Отец ободряюще улыбнулся Тамире и повёл её вниз, в гостевую залу. Огромное помещение было освещено сотнями свечей и заставлено столами, за которыми сидели гости. Она вдруг так разволновалась, что у неё потемнело в глазах. Её качнуло в сторону, и она сильнее оперлась на руку отца; он сжал её ладонь, и ей стало легче. Отец провёл её в центр зала и усадил рядом с сыном Кадуида. Она склонилась над столом, не поднимая глаз, поджала губки.

   — Меня зовут Анахарсисом, — наклонясь к ней, сказал сын Кадуида. Тамира поняла, что его аварскому имени Анахар было придано греческое звучание, ей стало смешно от этого, но она сдержала себя, слегка улыбнулась и назвала своё имя.

Анахарсис с ходу ринулся в атаку.

   — Как говорил Платон, нам мило всё прелестное. Слова эти напоминают что-то лёгкое, лоснящееся. Возможно, поэтому-то они от нас всячески ускользают. А если уж говорить правду, то прекрасное — это прекрасная девушка. Именно такая девушка, как ты, самое прелестное создание, когда-либо мною виденное.

   — Но Аристотель говорил по этому поводу совсем другое, — возразила Тамира. — Он отмечал, что сама жизнь доставляет нам удовольствие и это удовольствие человек испытывает в своей душе. Поэтому ограничиваться видением прекрасного только в одном существе будет считаться ограниченным подходом. Надо любить жизнь во всех её проявлениях. К тому же, — лукаво улыбнулась она, — тот же Платон в том же трактате неожиданно заявляет, что, самая прекрасная девушка безобразна по сравнению с родом богов.

   — Но в этом зале нет богов! — воскликнул Анахарсис. — Так что слова Платона бьют мимо цели!

Так продолжали они пикироваться в стиле молодых людей, воспитанных в духе греческой культуры.

Между тем многочисленные рабы разносили по столам различные яства и питьё: варёную и жареную баранину, копчёные тушки птиц — от кур до голубей и куропаток, блюда различных рыб, овощи, фрукты, в большом количестве вина, хмельную медовуху, пиво. Такие обильные застолья по греческому и римскому образцу стали традицией среди аварской знати, пресыщенной и развращённой на рабском труде покорённого населения. Они проводились почти еженедельно поочерёдно у богатых и знатных людей города. Каждый из них старался перещеголять друг друга в изобилии закусок и винных напитков. Многие гости напивались на них порой до полного бесчувствия, их выносили за руки-ноги и отправляли домой; некоторые отсыпались под столами и, едва протрезвев, снова принимались за пиршество. Тамиру отвращало это разгульное пьянство и обжорство высшего общества Каменска, она посещала их только по необходимости, в особо торжественных случаях, как сейчас.