Теперь Кияр все силы отдавал организации войска для борьбы с аварами. Кий и он были почти всё время на ногах. Сначала надо было устроить воинов на новом месте, разместить, накормить, поднять боевой дух. Уже через месяц были возобновлены военные учения. Пробирались тайными тропами, минуя засады аваров, группами и в одиночку приходили воины из Руси. Всех их надо было вооружить, распределить по десяткам, сотням, тысячам. Вскоре Кий имел в своих руках сильное, боеспособное войско, с которым можно было решать сложные задачи.

Горячий, экспансивный Кияр был мастером на образные картинные обобщения. Как-то, когда они с Кием выслушивали очередное донесение разведчиков, он, теребя чёрные усы, неожиданно выпалил:

   — Послушай, Кий! А не кажется ли тебе, что аварское войско напоминает кровожадного паука, раскинувшего сеть над всей Русью?

Кий подхватил его мысль, она уже давно засела в его мозгу. Он резким движением поставил на столе точку и провёл от неё сеть линий.

   — И посмотри, как надо поступить с этим пауком: нанести удар по его телу, а паутина сама собой спадёт!

Они некоторое время восторженно глядели друг другу в глаза, радуясь, что с полуслова поняли друг друга и пришли к единому решению.

   — Надо незаметно подвести войска к стенам Родни, — продолжал развивать общую мысль Кий, — и внезапно захватить её. Если мы возьмём столицу, то по всей Руси вспыхнет всеобщее восстание, и аварам ничего не останется, как уйти восвояси!

   — Вот-вот! Вся система господства врага держится на гарнизоне в Родне! — заторопился Кияр. — Но в ней осталось всего тысяч пять воинов, остальные рассеялись по всей стране для грабежа.

Не имея достаточно сил, аварское командование решило покорить огромную страну и разбросало свои силы на необъятных территориях. Да и что это за войско? Из крепких боевых единиц оно превратилось в мародёров, грабящих население. Оно отяготило себя награбленным имуществом и думает теперь не о войне, а только о том, как бы спасти своё богатство.

   — Сама обстановка подсказывает, — решительно проговорил Кий, вставая во весь свой огромный poet; — что настало время нанести кинжальный удар по Родне и захватить её. Наши войска должны тайно, в короткий срок достичь столицы, внезапно напасть на аварский гарнизон и уничтожить его. Но надо подойти быстро и скрытно, и успех будет обеспечен!

Началась тщательная подготовка к сложнейшей операции. Знали о ней всего три человека — Кий, Кияр и Щёк. Решено было идти только по ночам. Всех воинов посадить на коней, каждый всадник должен был иметь запасного коня. С собой брать лишь вооружение и продовольствие на время пути. До предела облегчённое войско могло из лесов достичь Родни за шесть-семь дней. Такое же время отводилось и коннице Щёка. Назначен был и срок соединения всех отрядов — 22 вересеня (22 сентября), на день равноденствия и рождества Златогорки, дочери Святогора.

Первый выступил Кияр. Его путь пролегал вдоль Десны и был немного длиннее, чем путь Кия. Блестя белозубой улыбкой, этот бесстрашный и отчаянный командир обнял на прощание Кия и сказал убеждённо:

   — Всё будет хорошо! Мы их проведём и выведем, а потом раздавим в кулаке, только мокрое место останется!

Кий не стал урезонивать своего зятя. Он знал, что за бахвальством, которое иногда прорывалось у него, скрывались хитрый и расчётливый ум, завидное хладнокровие.

Следующим вечером вышел отряд Кия. Он вёл его всю ночь, не делая остановок. Разведка определила место дневной стоянки — в долине реки, где было достаточно сочной травы и хорошая питьевая вода. Выставили секреты по всем направлениям, войско хорошо отдохнуло.

Только на третью ночь столкнулись с сотней противника. Она конвоировала большой обоз с награбленным имуществом. Избежать встречи было никак нельзя. Тогда Кий принял решение уничтожить врага. Вправо и влево поскакали сотни, отрезая пути отступления. Авары сначала приняли их за своих, а когда разобрались — было поздно. Кинулись было врассыпную, но были настигнуты русами и все до одного зарублены.

Встреча трёх отрядов произошла в указанный срок — 22 вересеня на берегу Днепра у селения Большие Пески. Первым подошёл отряд Щёка, затем Кияра, и, наконец, к утру выдвинулось соединение Кия. Короткая радостная встреча. Состоялось совещание командиров, на котором заслушали донесение разведчиков, из которого явствовало, что гарнизон Родни даже не подозревал об их приходе. Поэтому нельзя было терять ни минуты. В предрассветной тишине стали развёртываться тысячи; охватывая крепостные стены с трёх сторон. Зазвучали сигнальные рожки, и массы конницы устремились к крепостным стенам. Две башни были захвачены с ходу, открыты ворота, и конница разлилась по улицам города, вырубая в панике разбегавшихся полусонных врагов.

Менее чем за час город был взят. Щёк кинулся к своему дому. То, что увидел он, потрясло его: в нём была устроена казарма аварского подразделения. Вся мебель была разграблена или разломана, стены испакощены. В доме остались две старенькие служанки. Они рассказали ему, что перед приходом врагов Нежана собрала всё ценное, погрузила в кибитку и выехала из города. Однако их настигли всадники, хозяйку и прислугу перебили, драгоценности разграбили. Только двум старушкам удалось спастись, они получили несколько пинков и отправлены умирать в степь, но чудом спаслись, помогли добрые люди...

Щёк приказал принести из его походной сумки вино и устроил тризну по погибшим жене и слугам. Он пил много, мешал вино с обильными слезами.

«Колющий выпад кинжалом в самое сердце аварской армии», как потом назвали эту операцию, коренным образом изменил ситуацию на Руси. Весть о захвате столицы войском Кия моментально облетела всю страну. Началось всеобщее народное восстание. Разрозненные отряды аваров оказались в окружении восставшего народа, некоторые из них сумели пробиться в Аварию, но многие были истреблены или взяты в плен.

Постепенно налаживалась мирная жизнь. На 3 жовтеня (3 октября) 631 года, в день Перуна и Роса, Кий назначил общегосударственное вече. Год назад в этот день он был избран вождём племени полян.

Накануне вече в гости его пригласил Щёк. В пустынном доме был поставлен стол, на котором стояла кое-какая закуска, вино.

Обрюзгший от ежедневной пьянки хозяин дома молча обнял брата, усадил за стол. Стали выпивать, перебрасываясь редкими фразами. Наконец Щёк сказал то, ради чего, как видно, пригласил к себе Кия:

   — Я потерял всё. И дом, и жену, и богатство. По своей глупости потерял. Не послушался в своё время тебя и жестоко поплатился за это. Я навлёк великие беды на страну, и нет мне прощения.

   — Ну что ты, брат, — ответил Кий. — Не надо казнить себя. Держи нос выше. Мы с тобой ещё повоюем!

Утром Кий вышел на крыльцо и увидел толпу перед домом Щёка. При его появлении народ стал кричать слова приветствия, кидать кверху шапки, а потом его подхватили на руки и понесли к вечевой площади. Там он был бережно поставлен на помост. Главный жрец сотворил положенные молитвы, принёс жертвы богам и обратился к народу:

   — И теперь мы должны выбрать себе князя...

Договорить ему не дали. Площадь взорвалась восторженными криками:

   — Кия! Кия! Кия!

   — Эх, сейчас жахнуть бы по перепуганным аварам и на их плечах ворваться в Ольвию! — возбуждённо говорил Кияр, когда после всех торжеств по случаю избрания Кия князем они остались наедине. — Не устоят побитые вояки, ей-ей, не устоят!

Год-два назад Кий, наверно, так бы и поступил: собрал воодушевлённые победой разрозненные отряды русов и бросил вслед разгромленному противнику. Смелость города берёз; а может, и государства!.. Но сейчас он не тот. Он — князь Руси, ответственный за судьбу державы, народа. Это вначале он, не очень-то обращая внимания, сколько у него сил, и не предполагая, как всё сложится, кинулся против буртасов и кутургуров сломя голову, вторгся в пределы Аварии. Им владело одно желание: отомстить за беды, нанесённые врагами Руси, и за свои личные обиды; поддавшись охватившему его чувству, повёл он вдруг свой отряд на Каменск...