И тут князю в голову пришла блестящая мысль. Надо сполна использовать славу Кия: дать ему звание боярина[1]. И сразу одной стрелой убьёт несколько зайцев: и Кий будет награждён за свою победу, и у Власты будет достойный по званию муж, и население воспримет этот шаг как проявление государственной мудрости и любви к простому народу. Вот как можно выйти из запутанного положения, если проявить недюжинную выдержку и сообразительность!

Кия князь встретил с распростёртыми объятиями. В присутствии бояр, военачальников, купцов и всей своей дружины по княжескому двору он двинулся навстречу победителю, трижды поцеловал его в щёки, провёл к трону и усадил рядом с собой.

Тотчас сподвижники Кия вынесли ценные подарки князю — богато инкрустированное оружие, — мечи и кинжалы, лёгкую, но прочную кольчугу, а также драгоценную материю, каменья, серебряные и золотые украшения. Всё это было выложено к ногам князя и вызвало восторг у присутствующих. Ещё бы! Кий внезапным ударом сумел захватить ставку племенного вождя и вернуть всё, что награбил на Руси и у соседних народов!

Князь, в свою очередь, отдарил Кия прекрасно, инкрустированным мечом скифской работы. Кий у тотчас узнал изделие каменских кузнецов. Может, он сам трудился над этим мечом, а украшения накладывал его друг Дажан, который до сих пор корпит в своей чадной мастерской, вдыхая ядовитые газы Кий так сжал рукоятку меча, что побелели косточки пальцев...

   — А ещё, посоветовавшись со своей дружиной, боярской думой, я решил присвоить Кию чин боярина, поскольку он своими военными успехами заслужил это почётное звание.

Тотчас гридни подбежали к Кию и облачили его в боярскую одежду: на голову надели лохматую шапку, на плечи накинули красное корзно, вокруг пояса обвязали широкий кушак из цветной материи.

А потом все были приглашены на пир, устроенный князем в своём дворце. Челядь в изобилии несла угощения, вина и пиво. Провозглашались здравицы в честь князя, Кия, победителей...

Когда пир был в самом разгаре, к Кию наклонился Яросвет и проговорил на ухо:

   — Засылай сватов, боярин! Чинить препятствий твоему браку с Властой не стану.

Но Кий почему-то не обрадовался этому известию. Наоборот, крепко задумался. Он и раньше замечал, что не слишком тянет его к княжеской дочке. И на свидание ходил с явной неохотой, и ласки дарил с принуждением, а во время похода ни разу не вспомнил. Нет слов, была Власта красива, умна и самостоятельна, преданна в любви. Но не было в ней того огня, который он чувствовал в Тамире. Невольно тосковал он по её страстным ласкам, жарким губам, трепещущему телу... Во Власте текла медленная кровь, губы её были холодны и безвольны, при поцелуе они будто прилипали к его губам. Любовь таилась где-то в глубине её натуры, не проявляясь открыто. Она любила Кия медлительно и покорно.

Целый месяц шли приготовления к свадьбе. Шились платья, собиралось приданое невесты, наряжался жених, варилось пиво, из заморских стран везлось вино... Наконец наступил день свадьбы. Кия и Власту повели к храму Лады. Власту держал под руку отец, Кия — посаженный отец Колы ван. У входа в храм — высокое каменное строение с куполом, венчавшимся изображением Солнца, — их встретил жрец и произнёс торжественные слова:

   — Кий и Власта, вы накануне соединения ваших душ и тел стоите перед ликом богини брака и семьи Лады. Всю долгую зиму небесная Лада томится в плену густых туч и туманов. Но весной, умытая вешними водами, богиня добра и согласия является в мир с щедрыми дарами — дождями и тёплой водой. Там, где упала первая молния, вырастают первоцветы, чтобы своими ключами-цветами отомкнуть земные недра для буйного роста трав, кустов и деревьев. Так и жизнь ваша шла до сих пор в ваших тайных желаниях. Но настал час, и небесная Лада вдохнёт в вас новые силы, которые взрастут на Земле новыми существами, дороже которых не будет у вас на свете. И жизнь продолжится и никогда не закончится благодаря беспредельной щедрости небесной Лады.

Жрец ввёл Кия и Власту в храм. Посреди него стояла каменная скульптура Лады высотой в человеческий рост, на её длинном платье были вырезаны изображения, рассказывавшие о семейной жизни человека. Вокруг богини были зажжены восемь костров. Кий и Власта вслед за жрецом обошли скульптуру и принесли жертвы богине брака и семьи: бросили в огонь зёрна овса, пшеницы, лили вино и пиво, а также священный напиток — сурью.

После этого жрец надел на безымянные пальцы Кия и Власты обручальные кольца, соединил их руки и благословил брак, произнеся напутственную речь:

   — Главный вопрос, который задаст вам Всевышний у ворот Рая: «Любили ли вы на Земле?» Только любящим открыт путь на Небо, ибо отец всего сущего Род повелевает живым — любить. Род разделил себя на две ипостаси — женскую и мужскую. Тем самым Род создал мир для любви. И поэтому так важно не расточать любовь попусту, а любить предназначенного тебе Судьбой человека.

После храма «дружки» повели мужа и жену долгой дорогой — улицами и переулками, чтобы долго жили вместе. Весь путь они обмахивали их платками, чтобы отогнать злых духов — демонов-дасунов: козлоного Пана, дракона Яга, чёрного Аиста Бака, колдуна Маргеста, колдунью Путану. Следом шли хороводы и пели молодожёнам величальные песни.

Во дворе княжеского дворца были поставлены столы с угощениями, вином и пивом. Кия и Власту усадили на вывернутую наизнанку шубу — чтобы жили богато; глиняные бокалы с затейливыми рисунками наполнили водой — перед брачной ночью молодым запрещалось давать хмельные напитки, таков был вековой обычай.

Начались здравицы в честь жениха и невесты, играли гусли, пели свадебные хороводы. Часто выкрикивали: «Горько!» Тогда Власта и Кий вставали, и он целовал жену в безвольные, постные губы.

Веселье разыгрывалось час от часа. Трезвому Кию надоело смотреть в пьяные лица, слышать бестолковые речи, его давили шум, хохот, музыка, песни. Захотелось уйти. Шепнул Власте:

   — Давай потихоньку скроемся.

Она, не поднимая глаз:

   — Неудобно.

Кий немного подождал. Стало совсем невмоготу. Тогда, ни слова не говоря, он потянул её за собой. У двери спальни вскинул себе на руки, пнул ногами дубовую дверь и шагнул в полутёмное помещение...

Едва отгремела свадьба, как Кий начал подготовку к новому военному походу. Направление его он никому не раскрывал, даже воинам своего отряда. Только с Колываном разрабатывали они детали плана, да со своим тестем поделился своими замыслами.

   — Хочу ударить по Аварии. Это паразитическое государство возникло на землях славян и живёт за счёт славян и других народов. Я прошёл пешком от Ольвии до Днепра, почти через всю Аварию и могу определённо сказать: население этой страны испытывает жестокий гнёт со стороны аваров, превративших их в рабов или полурабов. Что ни селение, то сыскной отряд, что ни посёлок, то суровый правёж Кнутом или розгами. Они снимают с провинившихся скальпы. Приносят невинных в жертвы богам. Ослепляют. Мучают. Их сила пока в численности войска, вооружении, умении воевать железными когортами. Ну и конечно — в богатстве, на которое они всегда наймут себе наёмников в армию.

Яросвет слушал его, подперев голову рукой, думал. Ему нравилась горячность Кия, но новую затею он считал мальчишеством и не видел от неё никакой пользы для своей страны и для самого Кия. Поэтому перебил его, вздохнув и откинувшись на спинку стула:

   — Хорошо, я понял. Но вот что скажу тебе: сколько у тебя воинства?

   — Люди ко мне идут. Под моей рукой уже более двух тысяч.

   — А у аваров двадцать, тридцать, пятьдесят, а то и сто тысяч! Столько сможет собрать каганат в минуту опасности. — Скривил губы, кинул быстрый взгляд на Кия. Усмехнулся. — Наверно, немножечко побольше, чем у тебя!

   — Мне это известно! — Кий не обиделся на насмешку князя. — Я не собираюсь вступать в открытый бой с регулярными войсками. Моё дело — раскачать Аварское государство. Не убить сотню-другую аваров, а вселить в души славян надежду, что к ним придёт Русь и освободит их от рабства. Смысл моего похода состоит в том, чтобы поднять дух людей, убить в их сердцах страх перед аварами, перед их поработителями, перед их силой, перед их мощью. И доказать на деле, что кто-то думает о них, печётся об их горькой доле и поможет им освободиться от угнетения.