Однако Хуан открыл мне один секрет - между фехтованием и дракой лежит огромная пропасть. Уличный боец, если у него за плечами нет военной службы, почти наверняка проиграет ветерану сражений с берберами, или даже самому берберу. Но и вояка, попади он в передрягу в трущобах того же Амстердама, враз расстается с жизнью.

- Это всё от того, Константин, что воины привыкли полагаться на основное оружие. У пехотинца - винтовка, у кавалериста - карабин, у офицера - револьвер и палаш. Всё же предпочтительней убить врага на расстоянии, чем подпускать на длину клинка. Нож - оружие ближнего боя, ближе только руки. У тебя с этим как, кстати?

Боксу и дзюдо нас тоже обучали, хотя мордобой мне не нравился никогда. Вот от фехтования я испытывал настоящий восторг, дон Хесус обучил меня нескольким секретным приёмам, и когда я на турнире в коллеже внезапно перекинул учебный палаш в левую руку и рубанул им своего противника, все старшие классы хором завопили:

- Не честно!

Ещё как честно. В одиннадцать лет я стал чемпионом колледжа и не отдал этот титул до самого выпуска.

Хуан сначала вырвал у меня палку из рук каким-то сложным приёмом с помощью двух ножей, а затем, когда мой импровизированный палаш вернулся в ладонь, неуловимым выпадом сократил дистанцию, сделав мой "клинок" бесполезным, и пребольно ткнул "ножом" мне под рёбра.

- Понимаешь, в чём смысл, Константин? - спросил он, когда я, наконец, признал своё поражение, - я нейтрализую твои преимущества, и длинный клинок проигрывает короткому.

- А если врагов будет несколько? - спросил я, - что тогда? Пока режешь горло одному, другой воткнёт палаш в спину!

- Совершенно верно! Какое основное правило при сражении с несколькими противниками?

- Сражаться только с одним, - ответил я.

- А второе?

- Сделать так, чтобы они мешали друг другу.

- Совершенно верно, - согласился он.

Мог бы и не спрашивать, это были азы фехтования, да и вообще любого боя, когда ты сражаешься в одиночку.

- Разумеется, я вооружусь оружием по длиннее, для этого и существуют приёмы обезоруживания. Смотри.

Он несколькими приёмами вырвал у меня из рук "палаш", с том числе и так, что "клинок" сам вылетел из ладони, при этом Хуан ловко подхватил его в воздухе. Затем он показал, как перерезать сухожилия, чтобы противник гарантированно не мог поднять никакой предмет в принципе.

Я не желал сдаваться и устроил с ним поединок на "палашах". Раз за разом рыжий побеждал меня, пока я не применил "тайный приём Хесуса". Завёл оружие за шею, так что его остриё было направлено на противника, затем по длинной дуге отбил его выпад и тут же ткнул в лоб.

- Дьявол! - заорал Хуан потирая ссадину, - ты должен научить меня этому приёмчику!

***

За годы наших скитаний Хуан научил меня всему, что знал он сам. В лесах Шварцвальда мы ставили силки на зайцев, ловили рыбу восемью разными способами, кроме удочки, в польских корчмах отбивались от пьяных запорожцев, а, потом, все вместе, пили мутный самогон под названием horilka. Полгода мы прожили в одном небольшом городке на севере Рейха, где нам довелось участвовать в охоте на вервольфа.

Диву даёшься, насколько живы в глубинке всякие суеверия. Любой образованный человек знает - не существует оборотней, леших, лепреконов, ведьм и прочей нечисти. И одно животное ни при каких обстоятельствах не может стать другим. Исключение - насекомые, которые проходят стадии от личинки до бабочки или жука, но насекомые - не животные. И человек, каким бы злодеем он не был, не может превратиться в волка буквально, хотя выражение homo homini lupus est* (латынь - человек человеку волк) актуально повсюду и во все времена. Но нет же, постоянно возникают и ходят по королевствам россказни о русалках, утащивших несчастного юношу под воду, ведьме, напустившей порчу на скот в деревне, или о вервольфе, поселившемся в глухом лесу где-то на окраине баронства.

Про оборотня мы узнали, едва вошли в таверну и пристроились поближе к очагу - на улице был уже ноябрь. Бургомистр собирал охотников для облавы на монстра, убившего уже пять человек, включая ребёнка. Рядом с последним растерзанным телом нашли следы гигантского волка, а так же клочья шерсти. Стало ясно, что это дело рук, или, если хотите, лап, оборотня. Барон назначил награду - дукат за участие в облаве, десять дукатов тому, кто выследит тварь и сто дукатов за его голову. Мушкеты с серебряными (!) пулями и святая (!) вода для освящения холодного оружия так же предоставлялись людьми барона. Толпа собралась приличная, но Хуану, всё же, достался древний штуцер, заряжающийся бумажным патроном. Патрон был всего один. Я не знаю, сколько серебра было в пуле, но люди барона потом обыскали всех, кто отдал разряженные мушкеты, не сделавшие выстрела. Кто поумнее, если ему удалось скрыться из виду - выстрелил в землю, откуда выковырять пулю не составило труда. Но большинство верили в оборотня, поэтому берегли заряд, надеясь на то, что он спасёт им жизнь. Хуан ловко протиснулся через толпу охотников, окруживших сохранившиеся отпечатки огромных лап, зачем-то потрогал их пальцами, потом припал к земле, практически водя носом по следу, что вызвало смех у загонщиков.

- Как я и думал, - пробормотал он.

- Что ты думал? - спросил я, когда мы выбрались из толпы.

- Сплошная подделка. Кто-то дурачит местных жителей. Вервольфа нужно искать в городишке, а не в лесу.

Однако мы, повинуясь командам опытных "охотников" растянулись цепью и прочесали огромный участок леса, убив дюжину зайцев, двух лисиц и дикую свинью, к неудовольствию бургомистра, потому что охота на кабанов без лицензии была запрещена. Пока мы ошивались в лесу, вервольф проник в городок и убил молодую девушку.

- Эти идиоты не видят, что её изнасиловали, что ли? - пробормотал Хуан, когда носилки, покрытые серой тканью, вынесли из сарая, где произошло злодеяние.

Вечером в таверне только и разговоров было о коварстве оборотня, а по улицам всю ночь ходили вооружённые патрули.

***

- Тс-с, - приложил Хуан палец к губам, когда я рывком поднял голову от тощего мешка с пожитками, служившего мне подушкой, - идём, я, кажется, выследил оборотня.

Мы с ним, крадучись, вышли из таверны, где все дрыхли без задних ног, затем Хуан провёл меня по тёмной улице и вывел к ничем не примечательному дому.

- Видишь? - прошептал он, показывая пальцем на тёмные окна, - я думаю, это он.

- С чего ты взял? - прошептал я в ответ, чувствуя, как у меня по спине побежали мурашки.

- Потому, что я умею пользоваться содержимым своей черепной коробки. Ты знаешь, что преступники часто возвращаются на место своих преступлений?

- Зачем? - удивился я.

- Потому что им нравится не только совершать злодеяния, но и дурачить людей. С каждым разом они чувствуют себя всё более и более неуязвимыми, а людей вокруг всё большими болванами. Человек из этого дома долго стоял или ходил по самому краю толпы, он был в таверне, но ни с кем, почти, не общался. И среди охотников его не было. Тебе, Константин, нужно учиться замечать детали. Запоминай, что и как выглядит вокруг тебя и подмечай всё необычное. Эти идиоты не смогли отличить следа волка от следа собаки!

- А разве они отличаются? - снова удивился я.

Нет, понятно, что собаки могут быть мельче волков, но при равных размерах разве есть отличия?

- Конечно есть. След волка более вытянутый, словно он держит пальцы вместе, и когти направлены внутрь следа. А этот хитрец вырезал, видимо из дерева, след, похожий на крупные собачьи лапы, причём передние. То есть, этот оборотень, получается, ходил, задрав задние лапы к небу! И ни один из горе-охотников этого не заметил.