Пенелопа Лайвли родилась в 1933 году в Каире, где и прошло ее детство. В школе она не училась, но много читала. В 1945 году, когда семья переехала в Англию, Пенелопа закончила школу в Сассексе, затем Оксфордский университет, а с середины 50-х годов преподавала современную историю в колледже Святой Анны.

Первый роман Лайвли для детей «Астеркот» (1970) был замечен и читателями, и критикой, и с 1970 до 1977 года из-под ее пера вышли 12 романов для детей и подростков, а вскоре она стала писать также и прозу для взрослых. Кроме романов, рассказов, статей, она пишет также радио- и телесценарии.

На Лайвли посыпался воистину золотой дождь наград и премий. За роман «Призрак Томаса Кемпе» (1973) она была удостоена медали Карнеги, роман «Чтоб не распалось время» (1976) завоевал очень престижную в англоязычном мире премию Уитбред. В 1987 году роман Лайвли для взрослых «Лунный тигр» завоевал самую почетную английскую книжную премию Букера.

Вот что говорит сама писательница о своем творчестве: «…я пишу, следуя английской традиции говорить о серьезных вещах относительно весело. Особенно я ценю в других писателях два качества — точность и выразительность: умение сказать много, говоря мало; я всегда стараюсь выразить идеи и наблюдения языком характеров и сюжета».

Одна из любимых тем Пенелопы Лайвли — историка не только по образованию, но и по профессии, и по призванию — загадка времени, связь прошлого и настоящего, прорастание прошлого в жизни современных людей. Это главная тема двух романов для подростков, которые включены в книгу.

Очарование романов «Призрак Томаса Кемпе» и «Чтоб не распалось время» в том, что прочесть их можно на разных уровнях. Подростков, скорее всего, захватят необычные, загадочные события, участниками которых становятся главные герои: десятилетний Джеймс («Призрак Томаса Кемпе») и одиннадцатилетняя Мария («Чтоб не распалось время»).

Действие романа «Призрак Томаса Кемпе» происходит в маленьком городке Лэдшеме. В доме Харрисонов обитает зловредный дух аптекаря Кемпе, умершего еще в XVII веке. Двери хлопают, вещи исчезают, чернила проливаются… Младший сын Харрисонов Джеймс и его друг Саймон остаются один на один с духом, ведь никто из взрослых Харрисонов не верит в его существование…

В романе «Чтоб не распалось время» Мария с родителями приезжает на каникулы в Дорсет. Здесь она открывает в себе способность видеть события далекого прошлого, видеть людей, живших именно в этих местах более ста лет назад.

Романы эти могут заинтересовать и взрослых читателей. Одни воспримут их как иногда шутливое, иногда серьезное свидетельство в пользу таких парапсихологических явлений, как полтергейст, ясновидение, телекинез. Другие оценят, в первую очередь, остроту наблюдений над жизнью английского среднего класса, психологизм и иронию в описании взаимоотношений подростков и взрослых, понимание внутреннего мира подростка.

Главное же в том, что читать романы Пенелопы Лайвли — истинное удовольствие.

— Что это?

Оба рабочих стояли на крыше дома, где из чердака надо было сделать спальню. Пол чердака уже побелел от штукатурки, которую они обивали со стен. На стропилах висела паутина. Один из рабочих, вырезая сгнивший кусок дерева из наличника, уронил маленькую бутылку, когда-то за него засунутую. Бутылка разбилась; зеленоватое стекло с каким-то осадком на дне.

Второй рабочий потрогал ее ногой.

— Очень старинная штука.

— Да ведь и дом старый. Гляди, стена-то какая толстая. И каминная труба совсем прямая.

Тот, кто уронил бутылку, отодвинул осколки в сторону, туда, где они сгребли в кучу куски штукатурки и свернувшиеся, точно стружка, полоски старых обоев с узором из зеленых листочков. Насвистывая, он принялся вырезать для наличника новую дощечку.

— Теперь под наличником осталась дыра. Там, где был гнилой кусок.

— Ничего, я заштукатурю.

— А хорош отсюда вид! Прямо на церковь.

— И на кутузку. Чтобы помнить: держись, мол, от греха подальше.

Оба засмеялись.

— Давненько сюда никто не заглядывал.

— Да. Тут долго жили старички, муж с женой. Им чердак был без надобности. Им места и так хватало. Когда я поднялся сюда с миссис Харрисон — посмотреть, какая будет работа, — пришлось выломать дверь. Все было заколочено. А пыли столько, точно лет сто сюда не входили.

— Теперь будет славная комнатка.

— Хозяйка сказала: для мальчика. Чтобы, значит, имел свой угол.

— Давай кончать. Мне сегодня еще на один участок надо.

Они стали собирать инструменты, а мусор заметать в угол. В луче вечернего солнца, падавшем из окошка, взвилась пыль. Клубы пыли закружились и над полом, обволакивая им ноги и рабочую одежду.

— Ишь какой вдруг сквозняк!

— А с окном еще придется повозиться. Подогнать раму.

Они взяли свои инструменты и протопали вниз по лестнице. Дверь за ними захлопнулась, и от этого со стен опять посыпалась штукатурка. Их шаги затихли. А в комнате вихрились мелкие воздушные потоки; они рылись в куче содранных обоев, шуршали ими и даже слегка сотрясали оконную раму. Потом все улеглось. В комнате стало тихо и пусто.

Джеймс Харрисон и его мать свернули с главной улицы Лэдшема в свою, застроенную однотипными домиками. Улица упиралась в деревянные ворота, а дальше превращалась в пешеходную тропинку, которая терялась среди полей, расчерченных темными линиями живых изгородей. Их дом был самым крайним в Лэдшеме. Он носил название коттедж «Ист-Энд», и они жили в нем уже две недели.

Джеймс шел на несколько шагов позади своей матери и нес корзинку с покупками; это ему не нравилось, потому что корзинка била его по ногам и колола обломанными прутьями. К тому же его смущало, что из корзинки торчали различные предметы вроде дамских колготок и кочанов капусты. За Джеймсом шел пес Тим. Джеймс оглядывался на него, стараясь вообразить вместо него большую лохматую и солидную собаку из тех, что носят в зубах сложенные газеты и хозяйственные корзинки. Реальный Тим — приземистая, коротконогая дворняжка — скалился с независимым и отнюдь не услужливым видом.

Они проходили под низко нависшими карнизами, где лепились ласточкины гнезда; мимо дверей, выходивших прямо на улицу. В каждом маленьком окошке виднелись крупные растения в горшках; они смутно зеленели за стеклами, словно под водой.

В одном из этих мрачноватых окон на Тима сверкнула глазами пестрая кошка, и он стал царапать стену под окном, в бессильной ярости осыпая ее проклятиями.

— Уведи его, — сказала миссис Харрисон. — Чтобы не срамил нас. Раз уж он теперь наш, хочешь не хочешь.

Тим появился в Коттедже Ист-Энд вскоре после семьи. Харрисонов. Он сидел у кухонной двери, бездомный и несчастный. Его накормили, и он быстро утвердил в доме свои права, стараясь понравиться прежде всего миссис Харрисон, в которой сразу распознал источник всего съестного. Это явно был пес со сложным и загадочным прошлым. Жители поселка иногда смотрели на него с любопытством, словно не могли припомнить, откуда он тут взялся. Почтальон сказал, будто этот пес одно время жил у мясника, и мистер Харрисон сумрачно заметил, что это его ничуть не удивляет.