– Он выглядит так, словно сочиняет поэму, – прошептала Рэчел.

– Или думает о том, каким способом будет лучше нас прикончить. – Я обратился к Ксенону, пытаясь вывести его из ступора: – Меня зовут Гидеон Эшанти, а это Рэчел Брак. Данте должен был сообщить вам о нашем приходе.

– Да, я просил его прислать вас сюда, – дребезжащим тенором ответил Ксенон. Согласные шипели, словно рассерженные змеи. – Двое перебежчиков из ОИР могут оказаться… полезными для нашего дела. – Он выдохнул струйку дыма и сжал губы. – Вы знаете, что такое архангелы? Это наиболее могущественные ангелы в пантеоне, способные на великие свершения. Гидеон Эшанти и Рэчел Брак, согласны ли вы стать архангелами нашего отмщения?

Я не торопился примерять на себя архангельскую униформу – во всяком случае, до тех пор, пока мы не узнаем побольше.

– Может быть, – сказал я. – Данте говорил, что вы можете помочь нам.

– О, это правда, – произнес он после очередной глубокой затяжки. – Вопрос в том, можете ли вы помочь нам?

Его расслабленный тон возмутил Рэчел.

– Вы сами сказали, что можете найти применение для двух бывших агентов ОИР. Да, мы готовы помочь вам. До некоторой степени.

Альдус Ксенон ничуть не смутился. Он потушил окурок в плоском ящичке, куда стряхивал пепел, и закурил новую сигарету, втягивая дым с таким видом, словно наслаждался непозволительной роскошью.

– До некоторой степени? Так не пойдет, моя дорогая. Нам нужно иметь все или ничего. Что бы вы там ни думали, в Сопротивлении нет случайных людей, подрабатывающих время от времени. Либо вы помогаете, либо нет.

– Расслабься, приятель, – посоветовал я. – Разве ты не видишь, что Рэчел трудно принять концепцию тотальной войны против людей, которым она служила всем сердцем и душой.

Ксенон впервые выказал признаки оживления.

– В таком случае, мисс Брак, вам следует как можно быстрее востребовать обратно свою душу и сердце. Вы работали на одну из самых коррумпированных систем в истории. Возможно, худшую из всех, поскольку нынешняя тирания оправдывается божественным откровением. – Он сердито выдохнул дым через ноздри. – В результате истинная вера гниет в темницах, а ее цели извращаются и опошляются.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся одними губами:

– Вы должны простить меня за назидательный тон. Это естественное следствие моего воспитания. Я лютеранский священник в шестом поколении, и все мои предки отреклись бы от меня, если бы знали о тех… деяниях, которые мне пришлось совершить в силу обстоятельств.

Но протестуют не только протестанты, прошу прощения за невольный каламбур. В подполье действует братство римско-католической церкви, еврейские синагоги… Сопротивление объединяет людей любой веры, включая восточные религии. В наших рядах есть даже атеисты и агностики, которые подверглись бы немедленной чистке, если бы стало известно об их истинных чувствах. Изменения, внесенные императором в конституцию этой страны, изуродовали ее, но возрождение еще возможно. Мы хотим вернуть страну людям, чтобы они могли верить в то, что им нравится, и молиться тому Богу, которого они выберут. – Он виновато улыбнулся: – Все, проповедь окончена. Если я не слежу за собой, то становлюсь слишком болтливым, поэтому приходится работать в одиночку. Кроме того, так безопаснее. Если это ловушка – не думайте, будто я не учитываю такую возможность, – если вы собираетесь предать меня и отдать в руки Десницы, Фронт все равно выживет. Поэтому я могу рискнуть, поверив вам на слово. Скажите, вы хотите присоединиться к нам?

Рэчел молчала, что было непохоже на нее.

– Хотим, – ответил я. – Императору нет оправдания.

– Вы говорите и за Рэчел?

– Нет, – сказала она. – Я сама говорю за себя. Все зависит от того, чего вы от нас хотите.

– Мне казалось, я выразился совершенно ясно. Никаких “если”, все или ничего.

Она кивнула:

– Тогда я присоединяюсь. Что нужно сделать?

– Я хочу, чтобы вы нанесли удар по Деснице. Небольшой удар, но он будет иметь огромный резонанс. Ваши знания и опыт работы в правительственных учреждениях помогут вам добиться успеха. Мне нужно, чтобы вы прикрепили к автомобилю один небольшой механизм.

– Иначе говоря, бомбу? – спросил я.

– Нет. Это устройство наведения.

– Для бомбы?

– Может быть.

– Чей автомобиль? – поинтересовалась Рэчел.

– Солюкса, разумеется. Чей же еще?

Я не верил своим ушам.

– Вы собираетесь совершить покушение на императора? Это безумие. Он окружен такой плотной системой безопасности, что даже помыслы о покушении в буквальном смысле означают самоубийство. Я слышал, что у него есть телохранители-псионики.

– Есть, – согласился Ксенон. – Их трое. Эта информация стоила жизни двум борцам за свободу.

– Его автомобиль будет охраняться не хуже, чем он сам. Даже если мы сможем проникнуть в гараж, разве служба безопасности не будет просвечивать машину в поисках любого мыслимого устройства?

– Взрывного устройства, – поправил Ксенон. – Но не обязательно устройства наведения. Они охраняют в основном здание, в котором находится автомобиль. Расчет простой: если подходы надежно перекрыты, то внутри опасаться нечего. Но любой, кто имеет пропуск четвертого уровня, может попасть туда.

– Да, но у нас нет такого пропуска.

Словно волшебник, Ксенон запустил руку за спину и вытащил откуда-то маленькую пластиковую карточку.

– Теперь есть. Во всяком случае, у одного из вас. Рэчел, вы кажетесь мне наиболее подходящим кандидатом. Дело в том, что за исключением Джоанны Бойл, главного механика Солейна Солюкса, все остальные сотрудники гаража – мужчины.

– В таком случае мне будет легче смешаться с ними, – возразил я.

– Да, но Рэчел может выйти из положения, таким образом, который для вас, э-э-э… недоступен.

– Вы имеете в виду, что если я похлопаю ресницами и покачаю бедрами перед мальчиками, то у меня не будет проблем? – возмущенно спросила Рэчел.

– Да, с пропуском четвертого уровня, – подтвердил Ксенон.

– Хорошо, я согласна, но должна выразить свой протест.

– Он будет принят во внимание, – заверил Ксенон. – Конечно, если вы вернетесь оттуда живой.

Пожалуй, на мою долю выпало самое трудное: ожидание. Я люблю Рэчел, и теперь, когда наша жизнь может оборваться в любой момент, мое чувство к ней стало еще сильнее.

Ксенон настоял на том, чтобы Рэчел воспользовалась общественным транспортом, поэтому я даже не смог довезти ее до места. Точный адрес он сообщил ей одной, так как не хотел, чтобы я в последний момент стал изображать из себя героя.

По крайней мере, она отправилась на задание с хорошим прикрытием. Ксенон сфотографировал ее, запечатал карточку сверхпрочным пластиком, используемым Десницей на всех пропусках, и изменил данные клеточного сканирования. Теперь они совпадали с личностью Рэчел, а не того механика, чей труп был похоронен вчера ночью.

Ксенон гарантировал, что пропуск позволит ей проникнуть внутрь. Правда, оставалось еще установить устройство и благополучно покинуть здание. Но даже если бы миссия Рэчел увенчалась успехом, я был уверен, что сотрудники службы безопасности все равно обнаружат устройство наведения. Я поделился своими соображениями с Ксеноном.

– Ты ошибаешься, Гидеон. Они не найдут устройство. Антисканнерный экран обошелся нам в кругленькую сумму; кроме того, оно не содержит взрывчатых веществ, не испускает электромагнитных волн. Оно практически не поддается обнаружению.

– Тогда на чем основан принцип его действия?

– Оно вибрирует в такт работающему двигателю автомобиля. Это означает, что мы можем, использовать резонансный взрыватель.

– Управляемая ракета? – спросил я.

Он кивнул:

– Она настроена на частоту маленького маячка. Одна из ячеек Фронта находится в нескольких кварталах от здания гаража. Она оборудована специальными сенсорами, поэтому, как только автомобиль проедет мимо, мы сразу узнаем, установлено ли устройство.