– Похоже на разновидность компьютерного алгоритма.

– Он сказал, для чего предназначен алгоритм? – поинтересовалась сенатор Барр.

– Вообще-то говоря, да. Цитирую: “Боритесь с ним, он запрограммирован на победу. Ключ, ключ…” – а затем он начал рисовать формулу краской на стенах.

– Возможно, этот алгоритм позволит нам справиться с верхними эшелонами демонов, – задумчиво произнес Джереми.

– С верхними эшелонами? – тупо повторил я. – Что это значит?

– Объясню позже. – Джереми уже шел в компьютерный зал. – Мне не терпится приступить к работе. Том, Кэти, идемте со мной. Давайте сольем формулу в машину и немного поиграем с ней.

– Вивид, – сказала Эрин Барр, когда трое хакеров-программистов закрыли за собой дверь. – Пора вернуться к нашим планам инфильтрации. Благодарю за отличную работу, Рэчел. Теперь вам нужно как следует отдохнуть. Вы это заслужили.

Мы с Рэчел остались одни.

– Неужели никто не хочет услышать, как мне это удалось? – жалобно спросила она.

Я рассмеялся:

– Я хочу. Хотя бы по той причине, что ты выглядишь чертовски забавно в этой униформе.

Она состроила мне гримаску, но потом ее лицо посуровело.

– Он действительно сумасшедший, Гидеон, Абсолютный безумец. За всю свою жизнь я ни разу так не боялась. В нем обитают… другие.

– Как ты проникла к нему, Рэчел?

Она улыбнулась:

– Не Рэчел, а Эстреллита. Я вошла в особняк с испуганным видом – предполагалось, что я ужасно боюсь встречи с Массимо Эдди. Охранники оказались такими же, как большинство палачей Десницы: садисты, грязные ублюдки. Проверив мое удостоверение личности, они сразу же спросили, почему я так нервничаю. Я ответила с ужасным акцентом, что слышала об ужасном человеке, который живет здесь. О нем рассказывала моя подруга Кармен.

Большего не потребовалось. Им в руки попалась бабочка, которой можно было оборвать крылышки. Поэтому мне приказали в первую очередь заняться уборкой в комнате Большого Эда. Я сделала вид, что испугалась еще больше. Кармен, мол, много рассказывала мне об этом типе, и, пожалуйста, не заставляйте меня ходить туда. Но они только посмеивались. Потом они отвели меня наверх, втолкнули в комнату вместе с моим снаряжением, заперли дверь и крикнули, что вернутся обратно через час.

Несколько секунд Рэчел молчала, а затем продолжила:

– Комната походила на сцену из ночного кошмара. Это была просторная спальня с кроватью, стулом и комодом, но все остальное было покрыто краской, целыми галлонами краски. На полу валялось более десятка измочаленных кистей. Стены, пол, потолок – все было раскрашено в любые мыслимые цвета. Может быть, там и был какой-то рисунок, но я не смогла его различить.

Но когда я увидела Массимо Эдди, то забыла обо всем остальном. Он был в халате, так заляпанном краской, что сперва я приняла его за часть стены. Свалявшиеся светлые волосы падали ему на плечи, борода отросла, чуть ли не до пояса. В одной руке он держал кисть и смотрел на стену с таким видом, словно пытался запомнить ее. Каждый мазок сопровождался глубоким раздумьем, хотя я не понимала, о чем он может размышлять.

Я позвала его по имени, но он не ответил. Тогда я проверила комнату на скрытые камеры и микрофоны и, ничего не обнаружив, прикоснулась к его плечу. Он резко обернулся и посмотрел на меня.

Я пыталась заставить его понять, зачем пришла. Я говорила, что мы хотим положить конец тому ужасу, который разрушил его разум, а он отвечал мне разными голосами. Иногда это был он сам, а иногда кто-то другой.

– Он… одержимый?

– Гидеон, это хуже, чем одержимость. Пожалуй, священник может изгнать настоящего демона, но демоны Эдди навечно слились с его подкоркой, стали неотъемлемой частью его сознания, искаженного кодом Преисподней. Они следуют собственной логике, и ему никогда не избавиться от них.

– Зачем он рисует?

– Он фокусирует свою энергию. Творчество утихомиривает голоса до тех пор, пока он может сосредоточиться. Но когда я пыталась заставить его помочь нам, они обрушивались на него со всей силой. Казалось, в его мозгу запрограммирован блок, мешающий любому вторжению в программу Преисподней.

– Что же ты сделала?

– Я умоляла его бороться, а когда поняла, что он бессилен, то попросила продолжать свою работу. Он так и сделал. Взял кисть и начал мазками наносить алгоритм на стене, испуская громкие стоны и скрипя зубами, а я копировала каждый символ. Потом он без сил рухнул на пол, и я долго держала его голову на коленях, пока он не почувствовал себя лучше. Через час за мной пришли охранники. Как видишь, я вся заляпана краской; полагаю, они подумали, что он напал на меня, и чуть не надорвали животики от смеху. Остаток дня я провела за уборкой их проклятых ванн и туалетов, а алгоритм лежал у меня в туфле.

– Почему в туфле?

– Я подумала, что это единственное место, куда они не станут совать свои лапы.

Я почувствовал, что заливаюсь краской.

– Ты оказалась права?

– Они ко мне не приставали, – ответила она и быстро поцеловала меня в губы. Я прижал ее к себе для более долгого поцелуя, и она не замедлила ответить тем же.

– Я беспокоился за тебя, – сказал я, когда мы немного отдышались.

– Знаю. А я – за тебя. – Она лукаво покосилась на меня. – Что бы ты без меня делал?

– Не знаю. Зато знаю, что мне хочется сделать с тобой прямо сейчас.

– Слушай, я ужасно устала. Когда женщина весь день занимается тяжелой работой…

– Ох, заткнись! – Я снова поцеловал ее.

Как выяснилось, она на самом деле не так уж устала.

На следующее утро мы встретились с тремя программистами в гостиной. Кроме них, там присутствовали Дерек, Вивид и сенатор Барр. Я чувствовал себя превосходно, да и Рэчел выглядела хорошо отдохнувшей, но у Тома залегли мешки под глазами, а Кэтрин совсем осунулась. Лишь Джереми выглядел бодрым, как всегда.

– Этой ночью мы многое узнали, – сообщил он, жуя гамбургер. – Алгоритм Массимо Эдди – просто бесценная находка. Позвольте мне сначала обрисовать общую ситуацию. Вся структура Преисподней разделена на три крупные территории. Каждая управляется верховным демоном – Вел налом, Мефистофелем и Вельзевулом. Каждый из них имеет в Преисподней собственное святилище, окруженное более мелкими адскими ямами – вроде той, где держали меня. Но хотя любой, у кого есть психопомпа, может перемещаться от одной ямы к другой, любая попытка проникнуть в святилище закончится плачевно.

– Почему? – спросил я.

– Это личные владения трех главных подданных Солюкса, – пояснил Том. – Демоны, с которыми вы до сих пор встречались, имели исключительно компьютерное происхождение, но три главнейших демона являются идеализированными киберпространственными копиями реальных людей: главного инженера, разрабатывавшего программу Преисподней, директора Департамента правонарушений и президента Объединенных Церквей. Их святилища находятся вне досягаемости для любого человека, кроме них самих… и Сатаны.

– Минутку, – вмешалась Рэчел. – Вы хотите сказать, что там существует киберпространственный аналог Сатаны?

Том кивнул:

– Кто-то же должен быть повелителем Преисподней. “Лучше править в Аду, чем служить на небесах”. – Он поджал губы. – Мильтон, если я не ошибаюсь.

– Кто такой Мильтон? – поинтересовался Джереми.

– Тебе следует немного отвлечься от компьютеров и почитать серьезную литературу.

– Так в чем суть дела? – спросил я. – Как нам одолеть этих крутых парней?

– Вам не нужно сражаться с ними поодиночке, – ответил Джереми. – Структура эшелонирована по вертикали, как на бизнес-диаграммах. Сатана находится в верхнем прямоугольнике, а три главных демона – в горизонтальном ряду под ним. Поэтому вам нужно справиться с одним из них, и вы доберетесь до того, кто правит бал.

– А зачем нам вообще понадобилось встречаться с Сатаной? – осведомилась Рэчел.

“Хороший вопрос”, – подумал я. Я чертовски устал бороться с демонами, кибернетическими или настоящими.