Лирики «Я не хочу ни капли потерять…» Я не хочу ни капли потерять Из новизны, меня переполняющей. Я открываю новую тетрадь. У белизны ее снегопылающей Я белизну морозную займу. Пусть первому любовному письму Сегодня будет все равно по выспренности, А по конечной, бессердечной искренности — Последнему любовному письму. Да, мне нужны высокие слова: Оплаканные, пусть потом осмеянные, Чтобы от них кружилась голова, Как будто горным воздухом овеянная, Чтобы звенели медь и серебро В заглавиях Свобода и Добро. Заглавных букв поставлю паруса, Чтобы рвались за ними буквы прочие, Как рвутся демонстрации рабочие За красным флагом — на врага, вперед! Чтоб ветры парусину переполнили, Чтоб пережили снова, переполнили Читатели, куда их стих зовет. «Чистота стиха…»
Чистота стиха, Каждого штриха, Новые слова, Свежие, хорошие, — Как утро с порошею И ясная голова. Карандаш бы очинить, Перо бы в чернила — И такое сочинить, Чтобы причинило Счастье сразу многим Людям, Человекам. Только так шагать мы будем В ногу с веком. На выставке детских рисунков Откроются двери, и сразу Врываешься в град мастеров, Врываешься в царствие глаза, Глядящего из-под вихров. Глаз видит и пишет, как видит, А если не выйдет — порвет. А если удастся и выйдет — На выставку тут же пошлет. Там все, что открыто Парижем За сотню последних годов, Известно белесым и рыжим Ребятам из детских садов. Там тайная страсть к зоопарку, К футболу открытая страсть, Написаны пылко и жарко, Проявлены с толком и всласть. Правдиво рисуется праздник: Столица и спутник над ней. И много хороших и разных Зеленых и красных огней. Правдиво рисуются войны: Две бомбы и город кривой. А что, разве двух не довольно? Довольно и хватит с лихвой. Чтоб снова вот эдак чудесить, Желания большего нет — Меняю на трижды по десять Все тридцать пережитых лет. Пушкинская палка Та железная палка, что Пушкин носил, Чтобы прибыло сил; Та пудовая трость, Чтобы — если пришлось — Хоть ударь, Хоть толкни, Хоть отбрось! Где она И в который попала музей? Крепко ль замкнута та кладовая? Я хотел бы ту трость разломать для друзей, Хоть по грамму ее раздавая. У хороших писателей метод простой: Повоюй, как Толстой. Походи по Руси, словно Горький, пешком, С посошком И заплечным мешком. Если есть в тебе дар, так стреляй, как Гайдар, И, как Байрон, плыви по волнам. Вот кому не завидовать следует нам, Просто следовать следует нам. Поэты «Правды» и «Звезды» Поэты «Правды» и «Звезды», Подпольной музы адъютанты! На пьедесталы возвести Хочу забытые таланты. Целы хранимые в пыли, В седом архивном прахе крылья. Вы первые произнесли, Не повторили, а открыли Слова: Народ, Свобода, Новь, А также Кровь И в том же роде. Слова те били в глаз и в бровь И были вправду о народе. И новь не старою была, А новой новью и — победной. И кровь действительно текла От рифмы тощей К рифме бедной. Короче не было пути От слова к делу у поэта, Чем тот, Где вам пришлось пройти И умереть в борьбе за это! Памяти Луначарского Памяти Луначарского Надо стихи написать. Он в голодное время Вздумал балет спасать. Без продовольствия бросовые В хоре пойдут голоса. Лошади — даже бронзовые — Не проживут без овса. Это знал Луначарский. Склады он перерыл, Чтобы басам — на чарку, Хлеба — для балерин. Холодно было, голодно — И не нужны для людей Тихие песни горлинок, Плавные па лебедей. Нужно? Нет, не нужно. Следовательно — нельзя. И с Луначарским дружно Не согласились друзья. Но Луначарский занял Под личный авторитет Топливо, хлеб и залы И сохранил балет. Бедной, сырой, недужной Он доказал Москве: Нужен балет ненужный Сердцу и голове. Вежливый и отважный, Он говорил друзьям: — Важен этот неважный Мне. Еще больше — вам. Если балету чествовать — Знает начать с кого. Спляшем же и станцуем В честь Луначарского. |
