Весь следующий час Фракир не шелохнулась. Потом начался спуск, а вскоре густая тень, улегшаяся вдоль дороги, принялась благоухать сосновыми ароматами. Я задумался — о магах и цветах, о Колесе-Призраке и его проблемах и об имени существа, которое недавно еще занимало тело Винты. Было еще много других размышлений, и некоторые из них имели долгую и богатую историю…

Много остановок спустя, когда сквозь кроны впереди меня просочился лунный свет, я решил сказать «стоп» и поискать место для ночлега. Я дал Дымку напиться из ручья, а примерно через четверть часа справа от тропы приметил местечко, с виду вполне пригодное для ночевки. Я съехал с дороги и направился туда.

Выяснилось, что место не настолько шикарное, как мне мечталось, и я поехал дальше в лес — до тех пор, пока не наткнулся на небольшую поляну, показавшуюся мне довольно симпатичной. Я спешился, расседлал Дымка, вытер попоной и задал корму. Затем срезал клинком дерн, выкопал яму и разжег в ней костер. На такое дело пришлось потратить заклинание, потому что возиться со спичками мне было лень. Вспомнив накативший на меня стих, я бросил в огонь несколько охапок сухих листьев.

Я уселся на плащ спиной к стволу дерева, съел сэндвич с сыром и запил его водой из фляги. Одновременно я боролся с желанием содрать с ног сапоги. Клинок лежал на земле рядом со мной. Я наконец начал расслабляться. От огня веяло ароматом ностальгии. Следующий сэндвич я поджарил над огнем.

Я долго сидел и ни о чем не думал. Под кожей потекла мягкая расслабленность. Прежде чем отвалить на боковую, я хотел еще набрать хвороста, но особой нужды в этом не было. Холода я не чувствовал. Огонь был мне нужен скорее для компании…

Тем не менее…

Я сделал усилие, встал и двинулся в лес. Раз уж все равно поднялся, то провел долгую неторопливую разведку местности. Если честно, основным побудительным мотивом для этой прогулки была потребность облегчиться. Вдруг я поймал боковым зрением слабую вспышку далеко на северо-востоке. Я остановился. Еще один костер? Отражение луны на воде? Факел? Отблеск угас, и больше я его не увидел — хотя старательно вытягивал шею, проверял, с какого места я его видел, и пытался на это место встать.

Впрочем, у меня не было ни малейшего желания носиться за каким-нибудь блуждающим огоньком и провести всю ночь, ломясь по зарослям[24]. По дороге в лагерь я проверил, насколько легко меня обнаружить. Мой костерок был едва виден даже с десяти шагов. Я обошел лагерь кругом, вернулся на полянку и снова растянулся на траве. Огонь уже угасал. Я решил дать костру прогореть, завернулся в плащ и стал слушать тихий шепот ветра.

Заснул я быстро. Сколько времени спал — не знаю. И не помню ни одного сна, который снился мне той ночью.

Проснулся я оттого, что Фракир яростно забилась на запястье. Лишь чуть-чуть приоткрыв глаза, я сделал вид, что разметался во сне, и бросил правую руку рядом с рукоятью клинка. Выровнял дыхание. Я слышал и ощущал, как поднялся ветер, видел, как он раздул угли и костер мой вновь разгорелся. Тем не менее передо мной вроде бы никого не было. Я напряженно вслушивался в малейшие шорохи, но слышал только ветер да потрескивание костра.

Одинаково глупо было как вскакивать на ноги и становиться в защитную позицию — я даже не знал, откуда грозит мне опасность, — так и разыгрывать мишень, оставаясь неподвижным. С другой стороны, я предусмотрительно расстелил плащ так, чтобы за спиной у меня оказалась старая сосна с низко нависшими ветвями. Зайти ко мне с тыла было сложно — не говоря уж о том, чтобы повести обходной маневр совершенно бесшумно. Так что внезапное нападение с той стороны мне не грозило.

Я чуть повернул голову и взглянул на Дымка, который, как мне показалось, волновался. Фракир продолжала отвлекать меня. Она метала петли и подавала мне сигналы тревоги до тех пор, пока я не приказал ей утихомириться.

Дымок подергивал ушами, раздувал ноздри и вертел головой. Я заметил, что его внимание обращено по правую сторону от меня. Конь пошел вокруг лагеря, волоча за собой длинную привязь.

Затем сквозь шум, производимый Дымком, я услышал и другие звуки — как будто кто-то приближался ко мне справа. Некоторое время звук не повторялся, но потом я услышал его вновь. Это были не шаги — было похоже, что какое-то тело задевает ветки и ветки протестующе шуршат…

Я припомнил расположение деревьев и кустов в той стороне и решил подпустить того, кто в них прятался, поближе, прежде чем я сделаю свой ход. Мысль о том, чтобы вызвать Логрус и приготовиться к магической атаке, я отбросил. На это ушло бы чуть больше времени, чем у меня оставалось. К тому же, судя по поведению Дымка и по тому, что я слышал, создавалось впечатление, что приближается кто-то один. Я решил при первом же удобном случае запастись набором заклинаний — и защитных, и наоборот, — вроде того, которое я соорудил для противодействия охраняющему меня существу. Закавыка в одном: для того чтобы выстроить эти заклинания как следует, вдохнуть в них силу и отработать их запуск до такой степени, когда они будут выскакивать по первому же зову, требуется несколько дней кропотливой работы, — к тому же заклинания имеют гнусную привычку скисать примерно за неделю. Иногда им удается протянуть дольше, иногда — и того меньше: в зависимости от количества энергии, ввязанной в них, и от магической напряженности в той тени, где запускается заклинание. Это хлопотная и муторная возня, и тратить на нее время стоит, только если абсолютно уверен, что заклинания обязательно понадобятся. С другой стороны, нормальному колдуну полагается всегда держать под рукой взведенные заклинания для нападения, для защиты и для бегства. Но я всегда был слишком ленив — чтобы не сказать беспечен, — и до недавнего времени нужды в такого рода прикрытии не ощущал. К тому же свободное время, которое можно было употребить на программирование и отладку заклинаний, у меня появилось совсем недавно.

А любое обращение к Логрусу, решись я его вызвать для прикрытия, — это все равно что отбиваться сырой неотлаженной силой.

Надо дать нападающему подобраться поближе, только и всего. Тогда он встретится с холодной сталью и удавкой…

Теперь я ясно слышал, как он приближается, — слабое шуршание сосновых иголок. Ну, вражина, еще несколько шагов… Давай… Это все, что от тебя требуется. Подходи…

Он остановился. Я услышал ровное, тихое дыхание.

Затем:

— Ты уже знаешь, что я рядом, маг, — услышал я негромкий шепот. — У каждого из нас есть маленькие фокусы, и о твоих ловушках я знаю все…

— Кто ты? — спросил я, хватая клинок и перекатываясь на колени — лицом во тьму, острие клинка описывает небольшой круг.

— Я — враг, — ответствовал он. — Тот, о котором ты думал и которого меньше всего ждал.

Власть. Сила.

Я помню этот день. Мы стояли на вершине скалы. Фиона — одетая в бледно-лиловое, перепоясанная серебром, — стояла чуть выше меня и правее. В правой руке она держала серебряное зеркало и смотрела сквозь дымку вниз — туда, где высилось огромное дерево. Мир вокруг нас был недвижен, и даже негромкий наш разговор как будто приглушался. Вершина дерева исчезала в низко висящей туманной пелене[25]. Свет, который просачивался сквозь эту мглу, очерчивал изломанный силуэт дерева на фоне другого облака — касающегося земли и стеной поднимающегося вверх и сливающегося с тем, что нависало над нами. На земле возле дерева была прорисована яркая, будто светящаяся сама по себе линия. Изгибаясь, она исчезала в тумане. Слева от меня виднелась еще одна короткая дуга — она вырывалась из вспухающей белой стены и убегала обратно.