— Что это, Фиона? — спросил я. — Зачем ты привела меня сюда?

— Ты слышал об этом, — отозвалась она. — Я хотела, чтобы ты увидел его.

Я помотал головой.

— Никогда не слышал об этих местах. Я понятия не имею, что это…

— Идем, — сказала она и начала спускаться.

Я пытался подать ей руку, но Фиона отвергла ее и спустилась сама — быстро и грациозно. Мы подошли ближе к дереву. Было во всем этом что-то смутно знакомое, но я не смог понять — что именно.

— Твой отец потратил много времени, чтобы рассказать тебе свою историю, — наконец сказала Фиона. — И уж конечно, этой части он не опустил.

Я остановился. Кажется, я начал догадываться — но не решался поверить…

— Это дерево… — сказал я.

— Корвин воткнул здесь посох, когда приступил к созданию нового Образа, — сказала Фиона. — Ветка была срезана незадолго до того. Она пустила корни.

Казалось, земля вздрогнула у меня под ногами.

Фиона повернулась спиной к рисунку, подняла зеркало, которое принесла с собой, и наклонила его так, чтобы смотреть через правое плечо.

— Да, — сказала она несколько мгновений спустя. Затем протянула зеркало мне: — Взгляни так, как это сделала я.

Я взял зеркало, приладил и посмотрел.

Отражение в зеркале было совсем не таким, как то, что представало невооруженному взгляду. Теперь я мог заглянуть за дерево, видеть сквозь туман и различать большую часть необычного Образа, который закручивал сияющую спираль по земле, неуклонно свивая путь к своему центру — заметно смещенному от геометрического, — единственному месту, по-прежнему скрытому башней неподвижной туманной белизны, внутри которой, казалось, горели похожие на звезды крошечные огоньки.

— Это не похоже на Образ Янтаря, — сказал я.

— Не похоже, — согласилась Фиона. — А на Логрус?

— Нет. Логрус, конечно же, непредсказуемо меняется. И все равно — там больше ломаных линий, а здесь в основном плавные кривые и повороты.

Я еще некоторое время изучал отражение, затем вернул зеркало Фионе.

— Интересное заклятие на этом зеркале, — прокомментировал я. Пока зеркало было у меня в руках, я успел раскрутить магическую паутину.

— И гораздо более сложное, чем можно предположить, — отозвалась она. — Это не простой туман… Смотри.

Фиона приблизилась к началу Образа, расположенному возле огромного дерева, и сделала движение, как будто собиралась поставить ногу на мерцающий путь. Прежде чем нога ее приблизилась, треснул небольшой электрический разряд и коснулся ее туфли. Фиона быстро отдернула ногу.

— Он отвергает меня, — сказала она. — Я на него даже ноги не могу поставить. Попробуй ты.

Что-то мне не понравилось в ее взгляде, но я подошел и встал рядом с ней.

— Почему твое зеркало не смогло проникнуть к самому центру? — вдруг спросил я.

— Наверное, сопротивление возрастает по мере приближения к нему. А в центре сильнее всего, — ответила она. — А что касается «почему», то я не знаю.

Я помешкал еще мгновение.

— Кто-нибудь еще, кроме тебя, пытался попробовать?

— Я приводила сюда Блейса, — ответила она. — Образ отверг и его.

— И больше этот Образ никто не видел?

— Я приводила Рэндома. Но он отказался даже пробовать. Сказал, что у него сейчас нет желания возиться.

— Наверное, это было благоразумно… Талисман был при нем?

— Нет. А что?

— Просто любопытно.

— Посмотрим, как Образ отреагирует на тебя.

— Посмотрим…

Я поднял правую ногу и медленно опустил ее к линии. Примерно в футе над ней я остановился.

— Кажется, меня что-то отталкивает, — сказал я.

— Странно. А разряда нет…

— Невелико счастье, — ответил я и протолкнул ногу на пару дюймов вниз. В конце концов я вздохнул: — Нет, Фи. Не могу.

На ее лице я прочел разочарование.

— Я надеялась, — сказала она, пока я отодвигался, — что кто-то еще, кроме Корвина, сможет пройти его. Кто же, если не сын?..

— Почему так важно, чтобы кто-то прошел его? Просто потому, что он существует?

— Мне кажется, здесь кроется угроза, — сказала Фиона. — Образ придется исследовать и работать с ним.

— Угроза? Почему?

— Янтарь и Хаос — два полюса бытия, насколько мы знаем, — сказала она, — сосредоточенные в Образе и Логрусе. Веками между ними существовало нечто вроде равновесия. Но теперь, как мне кажется, баланс нарушается — из-за вот этого незаконнорожденного Образа твоего отца.

— Каким же образом?

— Янтарь и Хаос взаимно отражают порожденные ими волны. А этот Образ порождает интерференцию.

— Больше похоже на еще один кубик льда, брошенный в фужер, — сказал я. — Чуть погодя все утрясется.

Фиона покачала головой.

— Не утрясается… С тех пор как создана эта штука, увеличилось число теневых бурь. Они рвут ткань Тени. Они оказывают влияние на саму природу реальности.

— Не прокатывает, — сказал я. — Ведь тогда, помимо всего прочего, произошло куда более важное событие. Был поврежден изначальный Образ Янтаря, и Оберон исправил его. Волна Хаоса прокатилась по всей Тени. Было искажено все. Но Образ перехватил инициативу — и все успокоилось. Мне кажется более вероятным, что теневые бури — отзвуки того потрясения.

— Хороший аргумент, — сказала она. — Но что, если это не так?

— Маловероятно.

— Мерль, здесь есть какая-то сила… безмерное количество силы.

— Да я и не сомневаюсь…

— Мы всегда старались приглядывать за силой, пытались понять ее, взять под контроль. Потому что однажды она может быть обращена против нас. Говорил ли тебе Корвин хоть что-нибудь о том, что представляет собой его Образ и как можно управлять им?

— Нет, — сказал я. — Ничего, кроме того, что он сделал Образ в спешке, чтобы заменить прежний. Он боялся, что Оберон не сумеет починить изначальный Образ.

— Если б мы могли отыскать твоего отца…

— До сих пор никаких известий?

— Дроппа заявляет, что видел его на тени Земля, к которой вы оба неравнодушны. Он сказал, что Корвин был с привлекательной женщиной, они пили вино и слушали музыку. Дроппа помахал им и двинулся сквозь толпу. Он считает, что Корвин видел его — хотя, когда он добрался до столика, они уже ушли.

— И это все?

— Да.

— Негусто.

— Да уж. Хотя, если действительно только Корвин может пройти эту чертову штуку и если она действительно настолько опасна, мы можем в один прекрасный день оказаться по уши в больших неприятностях.

— Я думаю, тетя, ты зря гонишь волну.

— Надеюсь, что ты прав, Мерль. Ладно, пойдем домой…

Напоследок я еще раз оглядел это место, чтобы запомнить детали и ощущения, — я хотел создать для него Козырь. Я никогда никому не рассказывал, что, когда я опускал ногу, никакого сопротивления не было. Просто, если ты ступил в пределы Образа или Логруса, возврата нет. Либо проходишь до конца, либо будешь уничтожен. А в тот момент, несмотря на мою любовь к приключениям, времени у меня не было — перемена заканчивалась и надо было возвращаться в аудиторию, на занятия.

Власть. Сила.

Мы были в лесу в Черной Зоне — так называется часть Тени, с которой торгует Хаос. Мы охотились на зхинда — рогатую, некрупную, черную, злобную и кровожадную тварь. Я вообще не слишком люблю охотиться — предпочитаю не убивать никого без веской на то причины. Но — идею подкинул Джарт, и, раз уж это была последняя возможность помириться с братом, я решил его предложение принять. Ни он, ни я не были особо выдающимися лучниками, а зхинды очень быстры. Если повезет, мы ничего не подстрелим, зато у нас будет шанс поговорить и, может быть, завершить охоту при куда более лучших отношениях, чем в ее начале.

Когда мы потеряли след и сели отдохнуть, разговор зашел о стрельбе из лука, о придворных сплетнях, о Тени и о погоде. В последнее время Джарт был со мной заметно более вежлив — я счел это добрым знаком. Он отпустил волосы, чтобы прикрыть отсутствие левого уха. Уши вообще трудно регенерировать. О дуэли мы не вспоминали, о споре, который к ней привел, — тоже. Вскоре я должен был исчезнуть из его жизни, и я чувствовал, что он хотел бы закрыть эту главу на относительно мажорной ноте, чтобы каждый из нас ушел по своей дорожке, унося с собой хорошие воспоминания. По крайней мере наполовину я был прав.