Гражданин, добивавшийся городской магистратуры, должен был быть незапятнанным в моральном отношении и обладать достаточным имуществом, так как от него требовался не только соответствующий его положению образ жизни, но и необходимая в подобных случаях неприкосновенность общественной казны. Так, декурионы, которые были ответственны за зрелища и сценические игры в честь Юпитера, Юноны и Минервы, длившиеся в продолжение четырех дней, должны были истратить на эти игры не менее 2000 сестерциев из собственных денег и столько же денег из общественных средств[175]. Домогательство городской магистратуры рассматривалось как выражение почетного тщеславия гражданина (ambitus). За получением должности обычно следовало дарение городу какой-то общественной постройки, а также устройство банкета для магистратов и декурионов. Для простого народа, упоминания о котором в надписях периода Империи практически отсутствуют и который в городах составляли мелкие свободные ремесленники и торговцы, среди них — во множестве отпущенники, производились в этом случае бесплатные раздачи оливкового масла, вина, хлеба, а также небольшой суммы денег.
За право занятия должности городского магистрата, как и при вхождении в сословие декурионов, в казну города уплачивался определенный денежный взнос (summa honoraria, summa legitima), который был различным и в отдельных провинциях, и даже в городах одной и той же провинции. Денежный взнос зависел от величины города, его богатства и от общей численности его граждан. Так, в Карфагене, одном из богатейших городов Африки и всей империи, за должность квинквенала уплачивалось 38 тыс. сестерциев[176]. Должность городского магистрата могла быть предоставлена бесплатно, очевидно, за широкую благотворительную деятельность гражданина в пользу города.
Сословие декурионов именовалось «блистательным сословием» (ordo splendidissimus). Декурионов отличала особая одежда — римская тога с пурпурной каймой (toga praetexta), особая обувь; они имели лучшие и специально отведенные для них места в театре, цирке и амфитеатре, где сидели в широком, двойном кресле (bisellum). При следовании декурионов по городу дорогу через толпу перед ними должны были прокладывать ликторы с фасцами, а ночью перед ними должны были нести факелы. Декурионы представляли свой город во время особо важных и торжественных церемоний. Представители этого сословия не подвергались штрафам, телесным наказаниям и пыткам, а со времени Адриана — и смертной казни. Их сословные привилегии распространялись на их жен и детей.
В сословной иерархии городов почетное место занимали также лица, обладавшие культовыми и религиозными полномочиями. Понтифики, составлявшие коллегию из трех лиц, были ответственны за римский государственный культ Юпитера Капитолийского. Фламины несли жреческие обязанности в отношении богов римского пантеона. Коллегия из трех авгуров вела наблюдения за небом, которым придавалось большое значение в римской государственной практике при принятии решений политического, религиозного и военного характера. Все эти культовые должности не были полностью отделены от гражданских магистратур, и вчерашний декурион мог быть избран понтификом, фламином или авгуром.
Вторым после декурионов сословием в городах были августалы, в ведении которых находилось отправление в городах культа здравствующего и умершего императора. Августалы несли также некоторые обязанности полумуниципального характера. На свой пост они назначались по рекомендации декурионов сроком на один год, по окончании которого могли быть приняты в ordo augustalium. Августалы могли быть избраны на свой пост вторично и даже пожизненно. За особые заслуги перед городом августалам могли быть декретированы решением совета декурионов инсигнии декурионов — ornamenta decurionalia. Это означало для них право появляться в праздничных шествиях и церемониях в такой же тоге, что и декурионы, в сопровождении ликторов и сидеть в театре или амфитеатре на специально отведенных местах, как это известно, например, для августалов Карнунта, которые имели в городском амфитеатре свои отдельные места. Организованы были августалы как жреческая коллегия и существовали только в колониях и муниципиях. Комплектовались августалы преимущественно из богатых отпущенников. Во главе коллегии августалов стоял magister augustalis.
Участие августалов в отправлении муниципального императорского культа, учреждение которого, как известно, восходит ко времени Августа (когда в 12 г. до н. э. отпущенникам разрешено было отправлять культовые обязанности в отношении императорских Ларов как и в Италии, так и в провинциях), сделало возможным участие отпущенников в общественной жизни городов. Более того, оно сделало их ответственными за те мероприятия, которые были связаны с публичным выражением лояльности в отношении правящей династии. Эта культовая должность открыла сыновьям богатых отпущенников доступ к городским магистратурам. Надписи неоднократно упоминают отцов-августалов и сыновей-декурионов и даже всадников. Деятельность августалов проходила в тесном контакте с декурионами и городскими магистратами, и между этими двумя высшими сословиями городов существовали тесные хозяйственные и общественные связи. Упоминания об августалах, удостоившихся инсигний декурионов, нередки в памятниках из провинций. Как заметила однажды М. Гордон, «ornamenta decurionalia кричат в эпитафиях отпущенников»[177].
Каждый город имел своего покровителя из числа богов греко-римского пантеона. Так, покровительницей Карнунта была Фортуна — Fortuna Karnuntina, как она именуется в надписях[178]. Она имела храм в Кариунте и известен жрец богини (antistes dei), Юлий Флорентин[179]. Покровителем Апула был Асклепий — Aesculapius Dominus[180].
Немалую часть населения провинциальных городов составляла такая категория лиц, которые, будучи гражданами одного города, который являлся их отечеством, проживали в другом городе. В отличие от граждан города (cives) римские юристы называют их поселенцами (incolae). Присутствие поселенцев в городах в период Империи было явлением постоянным вследствие возросших хозяйственных и культурных связей между провинциями. В городах поселенцы имели торговые лавки, ремесленные мастерские и могли приобретать также землю (Dig., 50, 16, 239). Они имели доступ к общественно-политической жизни города и могли пользоваться общественными банями и посещать зрелища (Dig., 50, 1, 27). Поселенец должен был подчиняться магистратам и того города, где он был гражданином (apud quos civis est), и того, где он был поселенцем (apud quos incola est).
На положении поселенцев находились и те из местных жителей, земли которых были приписаны к городу. Специальным императорским рескриптом наиболее богатым и знатным из местных уроженцев, а также лояльным в отношении римской администрации могло быть позволено занимать низшую из городских магистратур — должность эдила, что давало им право римского гражданства (CIL, V, 532; ИЛН, № 1055). В религиозной жизни городов в доступной для них форме участвовали и рабы как частных лиц, так и императора[181].
В городах Дакии и Паннонии — провинциях, пограничных с варварским миром, большую роль играли ветераны римских легионов. По своему правовому и имущественному положению это военное сословие близко стояло к декурионам. Многие из ветеранов в дунайских городах становились городскими магистратами и несли жреческие обязанности.
Большинство свидетельств, относящихся к общественной и культурно-идеологической жизни города, принадлежит представителям двух первых сословий. Эта жизнь во всем своем многообразии проходила главным образом в пределах городских стен. В ней участвовало преимущественно городское население, хотя город, как всегда, втягивал в сферу своего влияния сельские слои. Но в гораздо большей степени римские институты, традиции и латинский язык усваивались вследствие службы в римских легионах и вспомогательных войсках, во множестве стоявших в каждой провинции. Провинциальный город представлял собой достаточно открытую гражданскую общину, так как пополнение римских граждан в городах происходило постоянно и вследствие предоставления права римского гражданства местному населению провинций, и в результате включения в состав гражданских общин отпущенников, а для более позднего времени — и за счет поселяемых на землях городов отдельных групп варварских племен. Для римского города было характерно и то, что городские магистратуры и культовые должности были доступны, в сущности, всем социальным слоям городского населения свободного статуса, причем гражданские и жреческие должности не являлись взаимоисключающими. Это совмещение обязанностей придавало общественный характер и самим культовым должностям, когда религиозная деятельность оказывалась одновременно частью деятельности административно-общественной.
