В это же время, по той же дороге, по которой приехали Курычские дети, подъезжал легковой автомобиль с одним пассажиром. Это был молодой чернявый человек, чисто выбритый, в кепке и плаще. Откинувшись на спинку сиденья, заложив ногу на ногу, по-военному выставив вперед грудь, он смотрел по сторонам с таким видом, словно подъезжал к своему собственному поместью. Грандиозностью и совершенство хозяйства, видимо, поразили и его, так как, наконец, он не выдержал и пробормотал:

— Эх! Хорошее было бы имение!

Но подъехав к зданиям, он изменил свой вид, на простодушие и веселую мину, выскочил из автомобиля навстречу члену правления и сказал:

— Здравствуйте, товарищи! Меня прислали к вам из центра ознакомиться с вашим положением и, если нужно будет, принять участие в ликвидации вашего прорыва. Вот мои бумаги.

Член правления, пожилой мужчина с седыми усами, слегка взглянул на бумагу и сказал:

— Добро пожаловать! Благодарим за внимание. Действительно положение создалось тяжелое. Но, кажется, скоро мы из него выйдем. От всех соседей приехала на помощь молодежь. Такая работа пошла, что сад дрожит. Слышите?

Издалека донеслись крики и песни.

Приезжий радостно улыбнулся.

— Вот это я понимаю! С такой помощью мы сразу все устраним.

Они вошли в канцелярию.

— Может покушаете с дороги, — сказал хозяин.

— Нет, благодарю: я уже обедал. А вот от вашего всему миру известного бэрового вина не отказался бы.

— Пожалуйста, сейчас нальем! — охотна ответил хозяин и попросил, чтобы принесли несколько бутылок.

— Вот это вино! — чмокнул приезжий, выпив рюмку. — Лучше всякого шампанского. Недаром там у нас бьются за него.

— Ничего удивительного, — улыбнулся мужчина. — Это же наша специальность. С чего вы думаете начать? Может, пойдем сначала «на фронт»?

— Конечно, нужно пойти посмотреть.

Они вышли из помещения и направились в сад.

— Как вы полагаете? — спросил по дороге приезжий. — Хватает ли у вас людей? Справитесь?

— Хватит. Тысяча семьсот тридцать девять человек приехало. Да как работают! Через два — три дня, наверное, закончим.

— И издалека?

— Да даже за шестьдесят километров.

— А… а… с Курычей также приехали?

— А как же?

Приезжий замолчал и замедлил шаги. Потом остановился и спросил:

— Не знаете, есть среди Курычский один мальчик, Юзик Кухаренак? Он недавно из Польши прибыл. С той самой местности, откуда я.

— Не знаю. Но думаю, что должен быть. Кажется, слышал, как кто-то из них крикнул— «Эй, ты, эмигрант!» — Наверное, к нему.

— Хотел бы его увидеть, — задумчиво произнес приезжий. — Но сейчас наверно, не придется. Знаете, я думаю, что ничем там не помогу. Работа идет — и хорошо. Главная моя задача — выяснить причины вашего прорыва. Может вернемся?

— Как хотите. Нам всё равно, — ответил член правления. И они повернули назад.

— Главные причины, — говорил по дороге хозяин, — это жаркая погода и чрезвычайно большой урожай. Благодаря такой погоде у нас поспели почти все ягоды сразу, а урожай в два раза больше прошлогоднего. Таким образом, и срок сбора сократился и количество работы увеличилось.

Вот и вышел затор.

— Да, да. Конечно, — кивав головой приезжий. — Дело ясное. Не стоит и возиться. Тем более, что сейчас, как видно, никакой опасности нет.

— Теперь уже мы спокойны! Можем считать, что прорыв ликвидирован полностью, —уверенно ответил член правления.

— Да. И я так думаю, — говорил приезжий.

В канцелярии он позвонил по телефону:

— Дайте, пожалуйста, 6-04-97… Да… Но… Прорыв можно считать ликвидированным. Съехалось около двух тысяч молодежи… Через два дня все будет собрано… Мне нечего тут делать… Что?.. Ехать?.. Теперь-же?.. Хорошо.

— Вот такое дело, — сказал приезжий, положив трубку. — Мне приказали тотчас, срочно, ехать в другое место. Считают, что больше здесь мне нечего делать. Хорошо, что так закончилось. Будьте здоровы.

— Может, немного побыли бы еще? — начал уговаривать хозяин, — познакомились-бы с хозяйством, с работой.

Успею еще. Может заеду на обратном пути. Ах, я и забыл! Мой автомобиль уехал. Может, доставите меня на станцию?

— Конечно, конечно.

Через несколько минут приезжий ехал по той же дороге, но вид его был совсем не такой, чем когда он ехал сюда…

Хотя и радовалась правление, что столько народу приехало на помощь, но и поломала голову над тем, как прокормить и разместить такую армию.

Председатель до пота работал у телефона:

— Алле!.. Иржыщи?.. Говорит Бэра. Завтра присылайте лишних 800 килограммов хлеба: прокормить вашу и другую детвору. — Алле!.. Красная Звезда?.. Завтра добавьте лишних 300 килограммов мяса и 20 килограммов масла. — беконная фабрика?.. Говорит Бэра. Присылайте лишних 200 килограммов сала: к нам прибыло лишних 1700 человек, — и т. д.

А разместить весь этот народ на ночлег было еще труднее. Откуда набраться коек, постелей, подушек, одеял? На человек полтораста — двести запаса еще могло бы найтись, а здесь около двух тысяч.

Наконец, вдали послышался шум, песни, все ближе, ближе. Через несколько минут весь двор наполнился юношеством.

Пожилые люди только радовались, глядя на них. Невозможно было догадаться, что они пришли с работы. Там двое тузятся, там гоняются друг за другом, а там мелькают ноги над головами: физкультурники не удержались от соблазна пустится наперегонки на руках.

Делились впечатлениями, шутили, укоряют друг друга, спорили. Особенно смеялись над одним парнем у которого «не было спины». Он упал с дерева, товарищ схватил его за спину, т. е. за рубашку, и вся «спина» осталась в руках.

— Ну, и тяжелый чтоб его лихо! Даже рубашка не выдержала.

— Наверное, слишком наелся ягод.

— Но все-таки рубашка помогла уменьшить удар о землю по крайней мере наполовину.

Столовая, рассчитанная на местных жителей, не могла вместить всех сразу. Пустили в три смены.

Было уже темно, когда повели их на ночлег. Повели куда-то в сторону, подальше от зданий. И привели в какой-то «стеклянный городок».

Как можно было заметить в сумерках, здесь было много зданий со стеклянными стенами и крышами. Некоторые были так велики, что в них разместились-бы какие-нибудь Смоляки.

В одно из таких зданий попал Юзик со своей командой. Вдруг зажглись электрические лампы, и Юзик увидел огромное помещение, поддерживаемое железными столбами — и больше ничего. Потом еще заметил, что на земле были разосланы рогожки.

«Неужели так придется спать?» — подумал Юзик.

Послышались и еще голоса:

— Ой-ой-ой! Вот так ночлег! Я лучше переночевал бы на вишне!

— Успокойтесь, товарищи! — послышался громкий голос. — Вы — же понимаете, что на тысячу семьсот человек мы не можем найти кроватей и постелей. Потерпите немного. Но знайте, что здесь совсем не так плохо, как может кому показаться. Земля в оранжереях подготовлена к зиме, чистая, сухая, мягкая. Температура земли и воздуха всю ночь будет поддерживаться такая же, как температура нашего тела, то есть 37°.

Можете спать хотя голыми, да еще оставить свет хоть на всю ночь. Вы же знаете, что лампы ультрафиолетовые. Единственный недостаток — нет подушек. Ну, так можно положить под голову свою одежду.

— Правильно! Хорошо! — закричали парни. — Мы будем тут как на пляже в Крыму, или на Кавказе. Даже загар за ночь.

И братва покатилась по земле, сбросила верхнюю одежду, положила под голову, а потом сняла и нижнюю.

Опустился на землю и Юзик — теплая! Снял верхнюю одежду хорошо! Снял исподнее — еще лучше! Словно на солнце лежишь.

— Вот мы и на курорте! — сказал Квант, растянувшись около Юзика. — Что? Хорошо?

— Очень хорошо! — проговорил Юзик. — Но как все это делается?

— Неохота мне лекцию тебе читать, — вздыхая сказал Квант, — но надо. Ну так вот. Эта оранжерея похожа на наш зимний сад. Только там деревьев, а здесь для овощей. Здесь всю зиму растут огурцы, помидоры, морковь, салат, редис, одним словом, все то, что летом. Лампы служат вместо солнца, а теплоту дают электрические трубы в земле, под нами. Вот и все.