— Да здесь, — ответил Жак Гримму. — Вот здесь, на этой маленькой коробочке. В иных обстоятельствах это была бы моя кожа.

— Ха, — только и ответил коротышка, озадаченно уставившись на Жака.

Возможно, он выразился действительно чересчур туманно.

— Вон она! — воскликнул Гримм.

Ме’Линди сидела в баре ароматов, что был расположен в гротескном, экстравагантном зале станции, откуда поезда по эстакадам отправлялись в Кефалов и другие отдаленные ульи. Стены были покрыты коллажем из десятков тысяч черепов рептилий, вырезанных из матово-зеленого нефрита и малахита, что делало зал похожим на некрополь ящеров. Поддерживающие свод колонны были выполнены в виде хребтов.

Кефалов был единственным ближайшим городом, которого не коснулись порча и разрушения. Теперь, спустя неделю с момента отлета Обиспала, движение между разрушенной столицей и Кефаловым, казалось, почти пришло в норму. Солдаты СПО патрулировали вокзал и проверяли прибывающих. Лоточники, имеющие лицензии, шныряли вокруг, расхваливая пряные колбаски, содержащие только настоящий животный белок — как они утверждали.

Возможно, так оно и было. Принимая во внимание огромный уровень недавних потерь, их колбаски, вероятно, были сделаны из человеческого фарша. Подобные подозрения не могли остановить пассажиров, и они дорого платили за эти неподдельные деликатесы; возможно даже это и подстегивало продажи. Такие путешественники были, конечно же, обеспеченными — большинство жителей Василарева никогда в жизни не покидали пределы улья-рифа…

Возле Ме’Линди стояли два здоровенных телохранителя, зыркая на всякого, кто осмеливался посмотреть в её сторону. Стройная, непримечательная женщина была одета в облегающий комбинезон серебристого цвета, который, казалось, был не надет, а просто напрыскан из баллончика на её руки, ноги и тело. Несколько вьющихся шелковых шарфов цвета свежего мяса прикрывали наиболее неприличные места, выполняя роль некой вуали. Одежда охранников была сшита из кожи каких-то джунглевых зверюг и увешана оружием.

Они и понятия не имели, что женщина, которую они сопровождают, на самом деле намного смертоноснее, чем они сами могли бы стать хоть когда-нибудь в своей жизни. Жак нанял этих охранников, чтобы подтвердить роль Ме’Линди в качестве извращенной любовницы, путешествующей по разграбленным и разрушенным секторам, в которых по сию пору царит анархия. Она охотилась уже несколько дней, хотя казалось маловероятным, если не сказать больше, что она случайно пересечется с человеком-арлекином… Точно также можно было надеться поймать какую-нибудь особенную рыбу, нырнув наугад в океан. Но ведь этот человек сам обратил на себя внимание Жака, так ведь?

Часом раньше в изумрудном люксе запищал передатчик Жака. Ме’Линди доложила, используя тарабарщину, что только что заметила человека-арлекина и начинает слежку.

Жак сразу проверил глаз-экран. Несколько мух-шпионов висели на хвосте у Ме’Линди.

Она находилась на балконном уровне галереи, где было налажено производство каких-то мелких деталей. И это всё еще работало. Дряблые женщины и низкорослые, ободранные дети трудились рядом со своими мужьями и отцами в самых настоящих сотах семейных мастерских — громоздящихся друг на друге пластальных пещерках, соединенных лестницами и мостками. Слой металлической стружки со станков покрывал пол этажом ниже. Через всё это быстро пробирался мужчина: он явно был выше любого из местных ремесленников.

Он был одет в синеватый плащ и сиреневую шляпу с кокардой, что совсем не соответствовало местной одежде. Кто-то из рабочих начал его освистывать и насмехаться, затем в него полетели гайки и болты.

Оба телохранителя Ме’Линди, нанятые в городе, обеспечивали ей большую анонимность: никакого явного интереса ни она, ни ее намерения не вызывали.

Жак заставил одну из мух подлететь вплотную к человеку, чьё лицо он узнал по карте таро. Получилось так, что пока Ме’Линди и два её безмолвных провожатых продолжали свою погоню, Жак также вел слежку за человеком-Арлекином. На станции этот щегольски одетый парень сел на междугородный транспорт, а Ме’Линди осталась. Муха-шпион прицепилась к потолку вагона так, чтобы человек-арлекин был в поле зрения, и просидела до тех пор, пока поезд не выехал за пределы дальности передачи сигнала. Всё это время цель просидела, вертя большими пальцами и едва ли не ухмыляясь.

Жак понимал, что должен догнать его; ему практически бросали вызов. Человек-Арлекин вторгся в его Имперские таро с ловкостью червя-плети, отхватывающего кусок мяса у случайного прохожего, и сейчас этот чертов тип, можно сказать, презрительно размахивал плащом у Жака перед носом, приглашая погнаться за собой. И все же не это беспокоило Жака. Игнорировать такую провокацию было бы большей глупостью, чем отнестись к ней со всем вниманием. Оставив Гугола присматривать за снаряжением, он вместе с Гриммом поспешил на вокзал, чтобы встретиться с Ме’Линди.

Бар был наполнен пьянящими ароматами цветов-паразитов из джунглей и другими чужеродными запахами, которые подействовали на чувства Жака, внеся легкую неразбериху в его восприятие, вкус и обоняние. Некоторые запахи были галлюциногенными, и у многих посетителей был явно остекленевший взгляд.

Хотя возможно, что эти люди всё еще были в шоке от опустошений в их городе — которые Жак и скват в изобилии видели и осязали по пути сюда. Но в тоже время, клиенты арома-бара могли просто притворятся, чтобы не сильно разглядывать Ме’Линди, что, вообще то, могло показаться дерзким поведением.

— Сэр Драко! — поприветствовал Жака один из телохранителей.

Он смерил сквата таким взглядом, словно тот был ручной обезьянкой торговца, но почему-то без поводка. Витающие в воздухе ароматы позволяли чувствам иногда соскакивать с языка.

— Ха! Теперь можете мотать отсюда, — воскликнул коротышка. — Выметайтесь и катитесь!

Бросив на Гримма предостерегающий взгляд, Жак расплатился с наемниками местными «вороновками» и дал еще сверху, чтобы ждали вызова в случае необходимости.

Как только двое парней направились в сторону ближайшего торговца снедью, Жак обратился к Ме’Линди:

— Конечно же, это он позволил тебе обнаружить себя. Он специально попался под ноги.

В ответ она кивнула:

— Весь вопрос в том, осмелишься ли ты, Жак, не попасться на его удочку?

— Скорее, нет. Я не думаю, что он намеревается заманить нас куда-то, чтобы убить.

— И, тем не менее, — задумчиво произнесла Ме’Линди, — арлекин выглядит как ассасин. Даже как… отступник-ассасин? Нет, конечно же такого зверя не бывает!

— Кто же его наниматель? — спросил Гримм. — Или он работает самостоятельно?

Она пожала плечами.

— И он тебе ни капли не понравился?

В ответ на это шаловливое высказывание Ме’Линди сердито зыркнула.

— Возможно, его оставил Обиспал, — предположила она. — Может он хочет зачем-то унизить вас, Жак? Я невольно выдала ему наше присутствие здесь.

— Именно это ты блестяще сделала! — согласился скват.

— Потише, — сказал им Жак. — Если Обиспал решил, что за ним тайно следит другой инквизитор, то он, конечно же, был бы дураком, решив отомстить за это — особенно, если не оступался. Я думаю, это сделано для того, чтобы показать мне что-то на случай, если я сам этого не заметил.

— Да, то есть на гидру? — спросил Гримм.

— Я нахожу это несколько унизительным, не так ли? — спросил Жак свою псевдолюбовницу. — Когда мною манипулируют!

На самом деле выбора у них не было никакого, кроме как сесть на ближайший поезд до Кефалова.

Пока капсула пассажирского вагона скользила по прозрачной трубе над размытым зеленым адом джунглей, Жак внимательно изучал личную карту таро и вспоминал своё путешествие к Терре на борту Черного Корабля.

Лишь в пути он понял, во что вляпался.

Всеми своими чувствами он ощущал, что вместительный и битком набитый корабль наполнен психическим бардаком — и это несмотря на подавляющее поле, которое проецировал адепт, подключенный к таинственным машинам. Это притупляющее поле вызвало слабое чувство тошноты, оно было психическим эквивалентом спертого, переработанного воздуха. Но, не смотря ни на что, Жак легко читал задатки способностей, надежду, тихий ужас; со стороны одной части команды — скуку, перемешанную с отвращением, со стороны другой — исступленную приверженность делу с редкой примесью сожаления.