— КАК ИНАЧЕ МЫ МОГЛИ БЫ УПРАВЛЯТЬ НАШИМ ИМПЕРИУМОМ…

— КАК И ПРОСЕИВАТЬ ВАРП…

— КАК ИНАЧЕ?

Мысленный голос Императора, если это действительно был он, разделился на несколько голосов, словно его величайшая неумирающая душа существовала по частям, которые едва держались вместе.

— ЗНАЧИТ, ГИДРА УГРОЖАЕТ НАМ?

— ПОДВЕРГАЯ ОПАСНОСТИ НАШ ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ ПЛАН ПРАВЛЕНИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ?

— МЫ САМИ ВЫДУМАЛИ ГИДРУ?

— ВОЗМОЖНО, КАКОЙ-ТО ЧАСТЬЮ НАС, РАЗ ЭТА ГИДРА ОБЕЩАЕТ СВОЙ ПУТЬ?

— НАВЕРНЯКА, НЕДОБРЫЙ ПУТЬ, ИБО КАК СМОЖЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОСВОБОДИТЬСЯ ОТ НЕЁ?

— ТОГДА МЫ ТОЖЕ ДОЛЖНЫ СТАТЬ НЕДОБРЫМИ. ИБО МЫ ИЗГНАЛИ ИЗ СЕБЯ СОЧУВСТВИЕ ДАВНЫМ ДАВНО. КАК ИНАЧЕ МЫ МОГЛИ БЫ ВЫЖИТЬ? КАК ИНАЧЕ МЫ МОГЛИ БЫ НАСАДИТЬ СВОЮ ВЛАСТЬ?

— ТОЛЬКО ЛИШЬ БЛАГОДАРЯ ТОМУ, ЧТО МЫ ЧИСТЫ И НЕ ИСПОРЧЕНЫ СЛАБОСТЬЮ. МЫ СУТЬ ЖЕСТОКОЕ ИЗБАВЛЕНИЕ.

Скват подле Жака дёрнулся, словно услышав что-то. Раздался ли в голове у недолюда голос в этот момент? Жак подумал, что слушает спор могущественного разума-машины с самим собой так, как ни один имперский царедворец, наверное, не слышал, и ни один верховный лорд Терры даже не подозревал, что такое может быть. Осознавали ли Ме’Линди и Гугол эти голоса так, как слышал их Жак? Или он всё это вообразил, пойманный в какую-то иллюзию, порождённую варпом — очередной трюк этого запутанного заговора? Он чувствовал, как ткань времени пытается вырваться, и решил, что длиться этому странному стазису осталось недолго.

— НИЧТО, ОБЕРЕГАЮЩЕЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЗЛОМ, ДАЖЕ САМАЯ РЬЯНАЯ БЕСЧЕЛОВЕЧНОСТЬ. ЕСЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ РАСА ПАДЁТ, ОНА ПАДЁТ НАВЕКИ.

Наверное, Жак был слишком молод — на сотни, на тысячи лет, и его интеллект был слишком крохотным, чтобы понять множественный разум повелителя, который вечно обозревал всё, чьи мысли тараном били в разум Жака. А, может быть, разум повелителя стал хаотическим. Не искажённым Губительными Силами, за которыми следил, о нет, но разделившимся в себе, пока героическая хватка Императора за жизнь постепенно слабела…

— КОГДА НАМ ПРОТИВОСТОЯЛ ПОДДАВШИЙСЯ ПОРЧЕ, ОДЕРЖИМЫЙ УБИЙСТВОМ ГОР, КОТОРЫЙ ПРЕЖДЕ СИЯЛ ЯРЧАЙШЕЙ ЗВЕЗДОЙ, КОТОРЫЙ ПРЕЖДЕ БЫЛ НАШИМ ЛЮБИМЦЕМ — КОГДА СУДЬБА ГАЛАКТИКИ ВИСЕЛА НА ВОЛОСКЕ — РАЗВЕ НАМ НЕ ПРИШЛОСЬ ИЗГНАТЬ ВСЁ СОСТРАДАНИЕ? ВСЮ ЛЮБОВЬ? ВСЮ РАДОСТЬ? ВСЁ ЭТО УШЛО. КАК ИНАЧЕ МЫ МОГЛИ БЫ ОБОРОНИТЬ СЕБЯ? ЖИЗНЬ — ЭТО МУКА, МУКА, КОТОРАЯ ДОЛЖНА ПИТАТЬ НАС. ОЧЕВИДНО, ЧТО МЫ ДОЛЖНЫ ИЗО ВСЕХ СИЛ ОСТАВАТЬСЯ ЖЕСТОКИМ СПАСИТЕЛЕМ ДЛЯ ЛЮДЕЙ, ОДНАКО ЧТО СПАСЁТ НАС?

— Великий владыка всего сущего, — простонал Жак, — ты знал о гидре прежде?

— НЕТ, И МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИМЕМ МЕРЫ В ДОЛЖНОЕ ВРЕМЯ…

— И ВСЁ ЖЕ МЫ НАВЕРНЯКА ЗНАЛИ. КАК МЫ МОГЛИ НЕ ЗНАТЬ?

— КАК ТОЛЬКО МЫ ИЗУЧИМ ИНФОРМАЦИЮ ЭТОГО НАШЕГО ПОДРАЗУМА.

— ВНЕМЛИ, ЖАК ДРАКО: ЛИШЬ КРОХОТНЫЕ ЧАСТИЦЫ НАС МОГУТ СЛУШАТЬ ТЕБЯ, ИНАЧЕ МЫ ОСТАВИМ НАШ ИМПЕРИУМ БЕЗ ВНИМАНИЯ, КОТОРОЕ НЕ ДОЛЖНО ПРЕРЫВАТЬСЯ НИ НА МИГ. ИБО ВРЕМЯ ВО ВСЕХ ВЛАДЕНИЯХ ЧЕЛОВЕКА НЕ ОСТАНОВИЛОСЬ. НА САМОМ ДЕЛЕ ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕБЯ.

— МЫ ВЕЧНО БДЯЩИЙ ВЛАДЫКА, РАЗВЕ НЕТ? ТЫ НАДЕЯЛСЯ ДОБИТЬСЯ НАШЕГО БЕЗРАЗДЕЛЬНОГО ВНИМАНИЯ?

— КАК ИНАЧЕ МЫ МОГЛИ БЫ ОДНОВРЕМЕННО ПРИВЯЗЫВАТЬ ДУШИ ПСАЙКЕРОВ И НАДЗИРАТЬ ЗА ВАРПОМ, СВЕТИТЬ МАЯКОМ АСТРОНОМИКАНА И ВЫЖИВАТЬ, ПРИНИМАТЬ ИНФОРМАЦИЮ И ДАВАТЬ АУДИЕНЦИИ, ЕСЛИ БЫ НАС НЕ БЫЛО МНОГО?

— И ВСЁ РАВНО МЫ УПУСКАЕМ СТОЛЬ МНОГОЕ, СТОЛЬ ОЧЕНЬ МНОГОЕ! КАК ТО, ЧТО ПРИВЕЛО ТЕБЯ СЮДА.

— НАШ ДУХ НАПРАВЛЯЛ ТЕБЯ.

— НЕТ, ДРУГОЙ ДУХ — ОТРАЖЕНИЕ НАШЕЙ БЛАГОСТИ, КОТОРУЮ МЫ ОТБРОСИЛИ.

— МЫ — ЕДИНСТВЕННЫЙ ИСТОЧНИК БЛАГОСТИ, СТРОГИЙ И РЕШИТЕЛЬНЫЙ. НЕТ ДРУГОГО ИСТОЧНИКА НАДЕЖДЫ, КРОМЕ НАС. МЫ МУЧИТЕЛЬНО ОДИНОКИ.

Противоречия! Они боролись у Жака в голове точно так же, как, видимо, сосуществовали в собственном мультиразуме Императора.

Неужели в Галактике имелась другая спасительная сила, неведомая страждущему Императору — сокрытая от него, но каким-то образом имеющая доступ к его сущности? Как такое возможно?

И что насчёт гидры? Императору действительно известно о ней, или нет — даже теперь? Может быть, он отказывается признать то, что Жак ему сообщил?

Голоса Императора в голове Жака стихли, и время попыталось принять прежнюю форму.

Гримм дёрнул Жака за рукав:

— Всё кончилось, господин. Ты что, не понял?

Да, Гримм, похоже, услышал что-то — не то, что слышал Жак — просто некий приказ.

— Пора идти, босс. Нужно выбираться отсюда.

— Как мелкой рыбёшке понять кита? — воскликнул Жак. — Или муравью — слона? Мы добились успеха, Гримм? Добились?

Голос самого Жака превратился в крик посреди этой священнейшей из палат, и всё же каким-то образом его едва было слышно. Его слова заметались по залу, словно стайка верещащих ультразвуком летучих мышей.

— Не знаю, босс. Нам надо идти.

— Прочь, прочь, прочь, — пропела Ме'Линди. — Туда-да-да…

И тут…

— Так вы закончили изучать «Liber Secretorum»? — поинтересовался старший книжник в чёрном одеянии.

— Да, закончил.

Человек с крючковатым подбородком и зелёными пронзительными глазами задумчиво втянул щёки. Он тоже носил облачение и знаки отличия Маллеуса, лица его почти не было видно под капюшоном. Эти двое заперлись в тёмной комнате, обставленной в виде черепа. Не считая парных электросвечей, подсвечивающих иконы Императора в двух нишах, которые соответствовали глазницам, лишь считывающее устройство светилось зеленоватым светом.

— Где и когда она была написана?

— Её доставили при невыяснимых обстоятельствах более ста лет назад тогдашнему магистру нашего ордоса. Вскоре после того, как Жак Драко за экстерминатус Сталинваста был объявлен отступником и пропал. Где она была написана… возможно, на Терре?

— А убийца? Навигатор? Скват? Что известно о них?

— Ме’Линди существовала точно — это может подтвердить текущий директор ассасинов-каллидус. Но, это всё, что директор признает, как и то, что она пропала из виду, предположительно — погибла. Оффицио Ассассинорус не станет признавать ничего касательно экспериментальной хирургии. Возможно, операция закончилась провалом, всю память о котором они хотят предать забвению. Или, возможно, на ней стоит гриф наивысшей секретности. Таким образом, по идее ничто в их архивах не связывает её с Жаком Драко.

— Навис Нобилитате не может — или не хочет — удостоверить существование навигатора по имени Виталий Гугол. На мой взгляд, слишком уж они независимы! Возможно, Гугол — это поэтический псевдоним. Возможно, Драко выдумал это имя, если не выдумал вообще всё, кроме экстерминатуса, который произошёл на самом деле. Что касается визита в тронный зал Его Священнотрепетства, ни один член Кустодес ничего такого не сообщал. Невозможно даже представить, чтобы подобное событие имело место.

— А скват?

— Гримм — распространённое имя среди его непутёвого рода, а конкретно этот скват в истории Империума никакого заметного следа не оставил.

— Что известно об инквизиторе Зиланове и капитане Олофернте?

— Инквизитор Зиланов казнил капитана за небрежение долгом.

— За пьянство?

Книжник кивнул.

— На борту их Чёрного корабля случились… неприятности. Бунт среди пассажиров, частью одержимых. Зиланов тоже погиб. Драко, вероятно, мог знать об этом ещё до того, как «Liber» привлекла наше внимание, и, соответственно, до её сочинения. Если книгу вообще сочинил Драко! Зачем ему избегать упоминания себя в первом лице, если он не лгал? Это хоть он её сочинил?

— Наш ордос отрицает существование подобных проектов под нашей эгидой?

— Все тайные магистры того времени отрицают принадлежность к подобной клике заговорщиков. Баал Фиренце, объявивший Драко отступником, добровольно согласился на применение глубокоправды — metaveritas. Ничего, относящегося к делу, узнать не удалось. Проктор Фиренце вслед за этим превратился в младенца.

— Его переобучили?

— О да, тайный магистр. Он с нуля развил свою личность заново, прошёл омоложение и был подготовлен, как верный делу инквизитор.