Мы пришли к соглашению, и я узнал необходимые нам подробности происшествия.

Я уже знал, что Отто Шмидт не был человеком, ответственным за убийство Сары Уингейт.

Он её не помнил – только вещи, что украл у девушки и из-за которых загремел в первый раз в тюрьму. Это преступление оказалось спонтанным: ему представилась отличная возможность – комната Сары была первой незапертой комнатой, которую он нашёл, войдя в общежитие миссис Гарднер.

Сбежав из тюрьмы, он поехал в Бостон, где и провёл бóльшую часть времени, а в Нью-Йорк вернулся лишь месяцев шесть назад. Здесь он нашёл подходящую работу на кухне немецкого ресторана в районе Бауэри.

С его слов, всё шло прекрасно, пока сегодня ранним утром на него не напал мужчина и не приказал покинуть город.

Шмидт был явно напуган жестоким нападением, но смог вспомнить некоторые детали внешности мужчины: грузного телосложения, с каштановыми волосами, на голове он носил странную шапку и избивал Шмидта металлической трубой.

Отто понятия не имел, почему этот мужчина захотел, чтобы он уехал из города, и запретил ему говорить с полицией или кем-либо ещё.

Я не сомневался, что если бы Отто Шмидту не нужна была бутылка, чтобы заглушить боль от побоев, то он моментально покинул бы город.

Какая насмешка судьбы: если бы он не привлёк к себе сегодня утром внимание, пытаясь раздобыть выпивку, то мы бы никогда его и не нашли.

Я достал из кошелька деньги, но не отдал их Шмидту.

- Я обещал, что оплачу вам билет на поезд, - сказал я, - но я не хочу, чтобы вы потратили деньги на очередную бутылку. Мужчина, который выпустит вас отсюда, сам купит вам билет.

Шмидт снова оцепенел, и я не дождался ответа.

- Приведите к нему врача, - сказал я дежурному офицеру, вернувшись в кабинет. – Кажется, он сломал руку и нуждается в помощи. Счёт можете прислать по этому адресу.

Я оставил на столе визитку Алистера, затем протянул офицеру конверт с написанным на нём именем Малвани. В конверте была записка и деньги на билет для Отто Шмидта.

- Проследите, пожалуйста, чтобы Деклан Малвани это получил. Спасибо.

Я позже свяжусь с Малвани и объясню ему, что для наших целей лучше будет отпустить Шмидта. И я точно знал, что он посадит Шмидта на поезд.

Я снова спустился в подземку на Третьей Авеню на этот раз, направляясь в Китайский квартал.

Значительную часть второй половины дня я провёл в разъездах, и хоть и понимал, что веду себя нерационально, злился теперь на Алистера за то, что он выбрал для ужина такое неудобное место.

Хотя я сам на это согласился, в основном из-за того, что мне было бы удобно добираться туда с Оук-стрит, куда первоначально привезли Шмидта, и где он должен был находиться.

Ситуация с Отто Шмидтом продолжала меня беспокоить.

Каким образом убийца Сары Уингейт узнал, что Шмидт находится в нашем списке возможных подозреваемых? Единственный логичный вариант заключался в том, что убийца хотел, чтобы Шмидт уехал из города, и мы не смогли бы с ним поговорить.

Это было важно – не потому что Шмидт что-то знал, а именно потому, что он не знал ничего.

Если бы мы не смогли найти Шмидта, то не смогли бы и официально вычеркнуть его из списка подозреваемых в убийстве Сары Уингейт.

Это был хорошо просчитанный ход. Таким образом, убийца мог бы быть уверен, что наше расследование затянется из-за множества подозреваемых, которых мы не можем исключить.

Но напавший на Шмидта мужчина нашёл его ещё раньше, чем мы. Как такое возможно?

Я подозревал, что когда Малвани начал расспрашивать всех о местонахождении Шмидта, к делу были привлечены многие люди. Если честно, даже слишком многие.

И меня очень сильно беспокоили слова Алистера о том, что убийца следит за нашим расследованием – либо лично, либо притворяясь полицейским или журналистом.

И кем бы он ни был, он всегда оказывался на шаг впереди нас. И это сводило меня с ума.

Я вышел из подземки на Чатем-сквер и двинулся по Бауэри в направлении Дойерс-стрит и Китайского квартала.

Этим воскресным вечером толпы людей входили и выходили из магазинов, мясных и овощных лавок, ресторанов и куда более опасных для провождения времени баров.

На Дойерс-стрит уже прикрыли клуб «Мандарин», принадлежавший Джимми Келли, и напротив него открылась христианская миссия.

Я повернул на Пелл-стрит и увидел заведение Майка Солтера. В нём всегда было полно посетителей, как и положено типичному ресторану с названием «Восток». Он находился в самом сердце Китайского квартала, и здесь сосуществовали всевозможные пороки, религии и кухни.

Ресторан Мон Лай Вон – или, как назвал его Алистер, «китайский Дельмонико» - находился на верхнем этаже здания. Я поднялся по узким ступеням и очутился в небольшом зале с красными коврами, декоративными ширмами из рисовой бумаги и несколькими столиками.

После хаоса, царящего на улицах Китайского квартала, этот зал казался оазисом тишины и спокойствия.

Алистер и Изабелла уже ждали меня за одним из столиков. Окинув взглядом помещение, я сразу понял, почему Алистер решил собраться именно здесь (если, конечно, не принимать в расчёт его любовь к китайской кухне).

Это было тихое местечко, в зале стояло всего несколько столиков, поэтому здесь нам никто не должен помешать поговорить.

- Закажем их коронное блюдо, - сказал Алистер. – Чоп суи⁵² у них просто великолепен, а фаршированные куриные крылышки без косточек – лучшие, что я пробовал за пределами Гонконга.

Я глянул в меню. Крылышки были самым дорогим блюдом в списке – два с половиной доллара. За такую стоимость они обязаны быть лучшими.

- А ещё я неравнодушен к их жареным лобстерам в рисе, - добавил Алистер.

У столика появился официант, готовый принять наш заказ.

- Начнём с чайника чая Линь Сом, - сказал ему Алистер, - а также китайский водяных орехов с даньхуатан⁵³.

Затем он продолжил заказывать различные блюда, а в конце поблагодарил официанта на китайском. Как только мужчина отошёл на приличное расстояние, Алистер пожаловался, что в городе нет китайских ресторанов за пределами Китайского квартала.

- Думаю, люди бояться перенести к себе неприятностей, с которыми у них ассоциируется Китайский квартал.

Это была больная тема для всех. Я знал, что полиция в начале этого года закрыла китайский ресторан рядом с Юнион-сквер из-за жалоб соседей.

Спустя две недели расследования, оказалось, что ресторан не занимался ничем, кроме продажи еды. Но две недели простоя обанкротили его владельца.

Нам принесли чай в чайничке.

- Что вы сегодня узнали, Саймон? – спросила Изабелла, разливая всем троим чай в чашки.

Я передал им рассказ Отто Шмидта. Как я и ожидал, Алистер в первую очередь обеспокоился тем, что на Шмидта напали и угрожали.

- Убийца опережает нас каждый раз, как мы добиваемся прогресса в расследовании, пусть и небольшого, - угрюмо заявил Алистер. – Это означает, что он нервничает и очень пристально следит за нашими действиями. Мне это не нравится.

- Мне тоже, - кивнул я и сделал глоток чая. – А вы что сегодня узнали?

Алистер оживился и начал рассказывать о встрече с приверженками равноправия для женщин.

- Сначала мы нашли дома Дженни Уэллер. Они с Сарой не были близкими подругами в колледже Барнард, но обе участвовали в суфражистском движении.

Алистер дёрнул плечом.

- Между прочим, ужасная женщина. Слишком нервная и без намёка на чувство юмора. Всю нашу беседу я готов был сорваться. Но мы узнали от неё кое-что интересное: она подтвердила, что Сара была активной сторонницей равноправия женщин и тяжело работала. И ещё она вспомнила про случай, произошедший две или три недели назад: она видела, как Сара спорит с неким молодым человеком на станции подземки на 116-ой улице.

Нам принесли водяные орехи, и Алистер схватил один из них китайскими палочками. Изабелла тоже управлялась палочками почти профессионально. А я же, напротив, не мог удержать и одну.