- Если предположить, что эти деньги принадлежат Саре, откуда у неё может быть подобная сумма?

Алистер пожал плечами, засунул купюры обратно в конверт и молча протянул его мне.

Я какое-то время помолчал.

- Думаю, мне стоит взглянуть и на другие ваши записи, касающиеся Фромли. Вы можете отвезти меня сейчас в ваш офис?

Хоть я и произнёс это, как вежливую просьбу, но по моему тону было понятно, что это не подлежит обсуждению.

- Естественно, - охотно откликнулся Алистер.

Я остановился у дома №27 по Мейн-стрит, чтобы положить деньги в городской сейф и сделать несколько необходимых звонков, чтобы расчистить остаток дня. Вернувшийся со вскрытия Джо был несказанно рад, что сможет вести расследование в Добсоне без меня. Я взял с собой в дорогу его наброски о найденных при аутопсии деталях. Пока буду ехать в Нью-Йорк, почитаю, что они с доктором Филдсом узнали.

Паром, следующий до Манхеттена, уже почти отправлялся, когда мы с Алистером пришли на посадку.

Когда мы заняли места на верхней палубе парома, я задал Алистеру ещё один интересующий меня вопрос:

- Вы упоминали ранее, как мозг убийцы развивается от первого воображения преступления до непосредственно его совершения. Если вы правы, и Майкл Фромли только что убил свою первую жертву, ему еще сильнее захочется убить снова?

Алистер сжал губы с тонкую линию:

- С большой вероятностью.

- Тогда лучше бы нам найти его поскорей, - произнёс я.

Я смотрел на скалистые берега Гудзона и не мог не думать о том, что выводы Алистера были слишком просты, какими бы они не были логичными.

А не глядел ли я не в ту сторону, пока настоящий убийца лишь отдаляется от меня?

Нет. Приведённые Алистером свидетельства очень убедительны. Это именно те улики, от которых я не мог отмахнуться с чистой совестью. Не в том случае, когда на карту поставлены человеческие жизни.

Серые тучи, затянувшие небо, грозили пролиться на землю дождём, но пока этого не случилось. Туман окутывал Гудзон плотным саваном, скрывая очертания не только самого Манхэттена, но и барж, паромов и лодок, беспрестанно курсировавших между городом и островами, севернее от него.

Я еле-еле мог различать контуры проплывавших мимо судов, хоть и слышал их приглушённые сирены. Поэтому с тревожным выражением лица повернулся спиной к перилами. Оставалось надеяться только на капитана парома. Мне всегда было неприятно путешествовать любым водным транспортом. Хоть и не боялся ни воды, ни самого корабля, я испытывал глубокое недоверие к тем, кто управляет подобными судами.

Я с полным правом мог заявить: несчастные случаи случались довольно часто, поскольку жадные владельцы судов и капитаны в первую очередь заботились о прибыли, а не о безопасности пассажиров. Алистер тоже выглядел беспокойным и напряжённым, и мы едва ли сказали друг другу десяток фраз за наше короткое получасовое путешествие.

Центр Исследований в области криминологии, о котором говорил мне Алистер, находился в новом корпусе Колумбийского университета на Морнингсайд-Хайтс¹⁷ на 116 улице. В этом кампусе я ни разу не был. Когда-то я провёл недолгие четыре года в Колумбийском университете, но вынужден был уехать по семейным обстоятельствам, и тогда университет занимал небольшое здание в центре города.

Научно-исследовательский центр Алистера находился в маленьком здании из красного кирпича начала 1800-х годов. Его не затронули даже разрастающиеся вокруг мраморные колонны и здания «Макким, Мид энд Уайт»¹⁸. Мы шли по кирпичной дорожке, покрытой мокрыми и скользкими листьями.

Я двинулся за Алистером, толкнувшим покрашенную в чёрный цвет дверь, и мы начали подниматься на второй этаж по узкой винтовой лестнице, застеленной потёртой синей ковровой дорожкой. Именно там и находился офис Алистера. В комнате уже находилось несколько мужчин и женщина и тихо разговаривали, ожидая, когда приедет назначивший им встречу Алистер. Они сидели в центре комнаты вокруг огромного дубового стола, заваленного кипами бумаг, папками и книгами.

- Зиль, - произнёс Алистер, - входите и присаживайтесь.

Он жестом показал, где могу повесить пальто. Я поставил на пол рядом с вешалкой свой саквояж, и из-под стола моментально выскочила крупная собака с золотистой шерстью и начала обнюхивать мои руки.

- Обан, место! – приказала женщина собаке, указывая обратно на её место под столом.

- Я бы хотел представить вам моего коллегу в области социологии Тома Бакстера, - привлёк Алистер моё внимание к непримечательному человеку лет тридцати пяти, высокому и тощему, но с крепким рукопожатием.

- Том приехал к нам лишь год назад из Гарварда, - пояснил Алистер. – Нам повезло, что он решил присоединиться к нам.

Алистер продолжил официальное представление.

- Фред Эббингс, профессор психологии, - я развернулся, чтобы поприветствовать худого, как рельса, мужчину со сгорбленными плечами. Этот человек был значительно старше – на шестом десятке.

- И мой ассистент – а также моя невестка – Изабелла Синклер, - добавил Алистер с тёплой улыбкой.

Я повернулся к стройной девушке лет двадцати пяти с гладкими тёмными волосами. Она была очень красива. На ней была белая блузка и строгая юбка из зелёного сукна.

- Приятно познакомиться, миссис Синклер, - произнёс я.

- Взаимно, - она мило улыбнулась. Девушка была удивительно простой и располагающей к себе. – Профессор Синклер уже рассказал нам о вас. Будем рады работать с вами.

В следующие несколько дней я узнаю, что Изабелла стала вдовой два года назад. Как и рассказывал мне Малвани, её муж, единственный сын Алистера Тедди, трагически погиб во время одной из своих частых поездок в Грецию.

Смерть Тедди странным образом связала Изабеллу и Алистера, поскольку скорбь от утраты заставила девушку изменить свои интересы с общественной деятельности, приемлемой для молодой леди её круга, на криминологические исследования Алистера.

И вдобавок, к недовольству всей огромной семьи Алистера, Изабелла продолжала жить одна – если не считать горничную и собаку – в смежных с квартирой Алистера апартаментах. Это место Алистер присмотрел уже давно для молодой, тогда ещё только поженившейся пары. В общем, жизнь Изабеллы крутилась только вокруг домашних и профессиональных забот Алистера, а такое поведение люди считали нездоровым, а то и совсем неподобающим.

- Начнём? – Изабелла сразу взяла разговор в свои руки. – Вижу, мы все, наконец, собрались.

Девушка глянула мне за спину и продолжила знакомить меня с ещё одним посетителем.

- Детектив Зиль, сегодня утром к нам также присоединился Гораций Вуд, ассистент профессора Синклера.

Я резко обернулся. За мной стоял слегка лысеющий, полный человек лет тридцати в толстых очках в коричневой оправе. На нём были потёртые брюки и мятая, не полностью заправленная рубашка. Я почти не заметил его липкого от пота рукопожатия и неловкого приветствия, потому что всё моё внимание было приковано к лиловой шишке у него на лбу с левой стороны. Неприятная травма.

- Что случилось, Гораций? – поинтересовалась Изабелла.

- Бандиты из Таммани попытались вчера отговорить меня голосовать, - он проскользнул в комнату и уселся на стул рядом с Изабеллой. Может, моё воображение и разыгралось, но я почти уверен, что Изабелла слегка вздрогнула и отстранилась, когда он зацепил её, пробираясь к своему месту.

- Они знали, что я поддерживаю Херста, - пробормотал он себе под нос.

- Жаль это слышать, Гораций, - произнёс Алистер и пояснил для меня: - Конечно, как правило, мы не обсуждаем тут политику.

- Мы собрались здесь, чтобы серьёзно поработать, - подхватила Изабелла мысль Алистера. Его одобрительный кивок был почти незаметен.

- Нам надо удвоить усилия. Во-первых, мы хотим найти и опросить Майкла Фромли. Как вы знаете, он пропал две недели назад, и мы столкнулись с новой срочной причиной его экстренного поиска. Детектив Зиль, - она кивнула на меня, - расследует дело об убийстве молодой девушки по имени Сара Уингейт – между прочим, студентки Колумбийского университета. У профессора Синклера есть причины подозревать в этом убийстве Майкла. Если это так, то мы должны помочь его найти и установить его вину.