- Выясню, как он связан с Сарой Уингейт и её убийством. Порасспрашиваю.

«Ну конечно. А он взял - и так просто раскололся!»

Я повесил трубку прежде, чем успел сказать что-нибудь, о чём потом буду серьёзно жалеть.

Четверг, 9 ноября 1905 года

Дом из коричневого камня на углу 113-ой и Риверсайд-драйв, где проживали Бонэмы, был новым, с изящной железной решёткой на жёлтой, красной и коричневой кирпичной кладке. Такие же здания вырастали по всему Верхнему Вест-Сайду с космической скоростью. Каждый дом был спланирован лучше, чем предыдущий, и этому строительству не было видно ни конца, ни края.

Город расширялся на север, а его растущая экономика позволяла всё большему количеству людей поселяться в так быстро строящихся домах.

Нас пригласили внутрь дома Бонэмов и провели по коридору позади лестницы в просторную, уютную библиотеку, где нам предстояло ожидать подругу Сары. Почти всё пространство комнаты занимали книжные полки от пола до потолка. Книги были засунуты кое-как под странными углами, и не было никаких сомнений, что затхлый запах в комнате идёт именно от книг.

Мэри Бонэм не заставила себя долго ждать.

Это была низенькая, пухленькая девушка с каштановыми волосами, круглым личиком и красными, опухшими глазами за толстыми линзами очков. Я заметил, что она заметно расслабилась, увидев Изабеллу, и мысленно поблагодарил Алистера за его предусмотрительность, когда он предложил взять её с собой.

- Наши соболезнования, - мягко произнёс я после подобающих представлений. – Мы ценим, что вы согласились с нами сегодня поговорить, и понимаем, как для вас это тяжело.

Девушка неосознанно кивнула, но, вспомнив о правилах приличия, предложила нам кофе и сэндвичи. Я отказался, хоть и был жутко голоден; мне всегда неприятно есть или пить в таких ситуациях, будто это обычный светский визит. Это не так, и я не собирался притворяться.

Я начал с нескольких простых вопросов о семье Мэри и её дружбе с Сарой. Но даже на такие лёгкие вопросы девушка отвечала нехотя, поэтому я подал знак Изабелле, чтобы попробовала она.

Возможно, у неё лучше получится найти общий язык с этой стеснительной девушкой. Конечно, я рисковал, потому что Изабелла могла неточно сформулировать вопрос, но вскоре оценил природный инстинкт моей помощницы. Сначала она спросила, когда Сара стала жить с Бонэмами.

- Чуть больше года назад, - ответила Мэри, плотнее запахивая плотную зелёную шаль. – Она приехала к нам сразу после того ограбления прошлой осенью.

- Можете рассказать о ...?

Я перебил Изабеллу, задав свой вопрос:

- Какого ограбления?

Но я был слишком резок, и Мэри отшатнулась от такого грубого тона.

- Простите, - произнёс я, пытаясь перефразировать свою просьбу. – Я не знаю об этом инциденте, а это может быть важно.

И стал ждать её ответа, переживая, что переборщил.

- Ну, - протянула девушка, - это произошло год назад, в сентябре, сразу после Дня труда²². Именно поэтому Сара и переехала к нам, из-за того, что Уингейты были категорически против, чтобы она жила одна после того случая. Ну, то есть, Сара никогда и не жила одна, - быстро поправилась Мэри, - ведь миссис Гарднер содержит пансион для молодых леди, посещающих колледж. Но это совсем не то, что жить с семьёй.

- Мы понимаем, - согласно кивнула Изабелла и постаралась вернуть Мэри к нужному рассказу. – Так что за ограбление?

- Ах да, - спохватилась девушка и затаила дыхание. – Однажды вечером Сара вернулась к себе в комнату и застала там роющегося в её личных вещах незнакомца. Она закричала, и мужчина убежал, прихватив с собой деньги и кое-какие украшения.

- Этого мужчину поймали? Узнали, кто он? – спросил я.

- Да, в конечном итоге, поймали, - ответила Мэри, - и Саре вернули её драгоценности. Но не деньги. Прошло слишком много времени, пока полиция его арестовала.

- Помните ещё что-нибудь об этом случае? Может, имя мужчины или его род занятий?

- Кажется, это был немец, - попыталась вспомнить Мэри и нахмурилась. – Вроде, это был бездомный, воспользовавшийся открытым окном. Сара говорила, что у него были длинные, растрёпанные волосы и грязная одежда.

- Это происшествие каким-либо образом изменило Сару? – уточнил я.

- Кроме того, что она поменяла место жительства? Не думаю, что Сара часто об этом вспоминала.

Сентябрь 1904 года. Я пометил эту дату в своей записной книжке. Надо будет задействовать свои связи в департаменте, поднять все записи о преступлениях в квартале Морнингсайд-Хайтс и попытаться определить этого вора.

Мэри опустила глаза и начала перебирать пальцами угол шали.

- Мы знаем, что вы видели Сару в последний раз в пятницу, когда она уезжала в Добсон к своей тёте. Не могли бы вы описать нам её настроение? – тон Изабеллы был дружелюбным, словно она общалась с подругой, которую знала долгие годы. Когда Мэри не ответила сразу, Изабелла попыталась её подтолкнуть. – Она радовалась, волновалась, что поедет на выходные к тёте?

Такой подход был правильным; так Мэри сможет расслабиться и разговаривать спокойнее.

Девушка пожала плечами:

- Я бы сказала, что она была не в духе. Она плохо спала. Большую часть ночей Сара ворочалась от ужасной бессонницы. Думаю, поэтому она и решила отправиться к своей тётушке.

Мэри глянула на нас из-под чёлки.

- Вообще-то, мы из-за этого поссорились. У нас были билеты на открытие нового мюзикла с Мод Адамс²³, «Питера Пэна», и мы собирались пойти туда с моими родителями. Не верю, что Сара могла легко поменять такие планы, - голос звучал приглушено, когда она пыталась справиться с душившими её слезами. – Не понимаю, почему она решила уехать в Добсон и пропустить представление?

- А когда она изменила своё решение? – уточнил я.

- В четверг вечером, - икнула Мэри.

- Она ведь должна была объяснить вам, почему так поступает, - попыталась навести её на мысль Изабелла.

Но Мэри лишь покачала головой:

- Сара сказала, что у неё много работы, и она не может здесь сосредоточиться. Но очередную главу её диссертации нужно было сдать только в следующем месяце, а две недели назад она сказала, что глава почти закончена. В оправданиях не было смысла.

Я пытался переварить информацию, задаваясь вопросом, что она мне даёт. Что-то взволновало Сару, вызвало её бессонницу и заставило внезапно сорваться в Добсон. Всё это вместе составляло совсем не ту картину, которую рисовала мне Эбигейл Уингейт, описывая причину приезда двоюродной сестры.

- Вы не знаете, что могло её так встревожить? – спросила Изабелла. – У неё были какие-то трудности с учёбой?

- Конечно, нет, - ответила Мэри. – Учёба всегда давалась Саре легко.

- Однокурсники её любили?

Мэри поморщилась:

- Думаю, она всем нравилась в той или иной степени. Хотя, конечно, без зависти не обходилось.

- Можете привести пример?

- Ну, на ум приходит только один случай, - начала рассказывать Мэри. – На втором курсе Сара вдруг на недолгое время решила сменить род занятий на медицину. Она записалась на курс органической химии, и когда получила по итогам работы самый высокий балл в группе, её однокурсники – а большинство из них изучали медицинские науки уже не первый год – разозлились. Профессор всегда рисовал кривую распределения оценок в классе, и в сравнении с отличной оценкой Сары профессор был недоволен посредственными результатами остальных. Один из студентов написал официальную жалобу, утверждая, что Сара не могла сама так написать работу. Ей пришлось встретиться с комиссией из трёх профессоров и пройти через устный экзамен, чтобы доказать, что она знает материал.

Девушка вздохнула и снова начала накручивать кончик шали на палец.

- Но, если целью её однокурсника было принизить способности Сары, то она полностью провалилась: Сара ответила даже лучше, чем до этого на письменной работе. Она вообще не любила, когда сомневаются в её возможностях.