— Они же не вместе, — напомнила я.

— Имеются причины, — не стал отрицать Денис. — Только это неважно.

И вот тут мои мыслительные способности напрочь парализовало.

Действительно. Какая разница, рядом Кристо или нет, если я счастлива знать, что он есть?! Зачем лишний раз смотреть на него, если сама память о его взгляде или движениях, о звучании голоса, о характерном запахе, связанном для меня с космическими странствиями и ровным сиянием звезд, доставляет невообразимое удовольствие?

Кажется, на этот раз от потрясения волосы у меня на голове встали дыбом. По крайней мере, сантиметров на пять.

— Иди! — сквозь зубы скомандовал Денис.

Я послушалась. Заставила себя пойти по коридору дальше, по-прежнему смертельно боясь ответа Кристо, единственно под угрозой всю жизнь жалеть, если этого не сделаю.

Был отсек управления, и в нем много народу. Был Черный Командующий, похожий на героя Асиной сказки только внешне, восседавший в центральном кресле и выслушивавший доклад кого-то бледного и напряженного. Я даже не подумала о том, что в его присутствии нужно вести себя несколько иначе, хотя бы обратить внимание и заробеть — мне было не до него. У дальней стены находился Кристо. Он только что закончил разговор с женщиной в полосато-сером плаще, приложил палец к маленькому предмету в ее ладони и обернулся, выбирая, чем заняться дальше.

На дрожащих ногах я прошла к нему через весь зал. Стало тихо — мне от волнения заложило уши. Остановилась перед Кристо. Он вопросительно посмотрел на меня и слабо улыбнулся.

— Возвращаюсь домой, — глядя только на его губы, хрипло произнесла я.

— Я рад, — ответил он. — Тебе очень много пришлось пережить по моей вине. Для меня огромное облегчение знать, что твоя жизнь вернулась на прежний курс.

— Почему ты винишь себя? — желая только снова услышать его голос, спросила я. — Ты ведь был лишь переводчиком, а решение похитить меня приняли другие.

Любимые губы чуть сжались и перестали улыбаться.

— Я был аналитиком, — тихо сказал Кристо. — И вторым капитаном. Решение принял я — так предусмотрено регламентом для подобных ситуаций.

В тихом признании не прозвучало ничего, кроме признания, которое даже не сильно меня удивило. Ну неужели это правда: ему не жаль со мной расставаться?! Сожаления он точно не ощущал, даже не-эмпату это было кристально ясно. Так нельзя. Нужно заставить его пожалеть.

— Моя жизнь не вернется на прежний курс, — злясь остатками гордости, сказала я. — В ней теперь ты. Что бы я ни делала, я буду думать о тебе, и целыми днями я буду ждать ночи, чтобы увидеть тебя во сне. Если повезет.

Любимые губы не двигались. Я посмотрела в глаза — убедиться, что он меня слышал, а не отвлекся на более интересное событие, — и встретила там вопрос, который не мог быть задан.

— Прощай, — наконец, смогла произнести я. — И не удивляйся, когда увидишь меня снова — я всеми силами буду к этому стремиться.

Он не ответил: «Прощай!».

Он провел пальцами по моей руке от плеча вниз и чуть сжал запястье так, что я услышала два удара своего пульса. Дрожь из ног ушла в сердце, и внутри раздался гул, как от потревоженного колокола. Ого.

Занавес. Больше ничего не сделать.

Я повернулась и пошла прочь, не видя почти ничего и на всем пути заметив лишь ставшие бездонно черными глаза Дениса и услышав, как он шепотом сказал самому себе:

— Отлично.

В комнате помощника капитана Ася и Капитан-Командор ждали моего возвращения. Капитан-Командор взглянул на меня и спросил Асю:

— Сейчас?

Она неуверенно покачала головой:

— Слишком много потрясений. Хоть немного отдохнуть…

— Если вы обо мне, — перебила я, — то я хочу поскорее все это закончить и вернуться домой. Родителям ведь не сообщили, что со мной случилось?

Ася пожала плечами:

— Ничего об этом не знаю. Но даже если бы сообщили — сомневаюсь, что им стало спокойнее. Волнуешься за родителей?

— Очень, — честно ответила я.

— Тогда сейчас, — решила Ася.

— Хорошо, — сказал Капитан-Командор, выдержал минутную паузу, будто составлял план дальнейших действий, и велел: — Идем.

Дальнейшее я помню как в тумане.

Я вновь оказалась в кресле космического аппарата — на этот раз другого, с более просторным салоном, и меня одолела тоска от мысли, что катер Кристо арестован вместе с ним в качестве вещественного доказательства. Жизнь несправедлива.

Или это я дура? О чем думала, когда влюблялась в инопланетянина, ведь хорошо же понимала — безнадежное это дело, каждый из нас привык жить в своем мире, совершенно непохожем на мир другого, и необходимость привыкать ко всему не просто чужому, а даже неприемлемому может разрушить любое нежное чувство?

Вот — логически единственно возможная развязка. Мы расстались. Я знала, что так будет. Почему же мне больно?

… И все же в его последнем подаренном мне взгляде было тепло. В нем было что-то податливое и мягкое, будто он соглашался на роль ведомого, соглашался подчиняться мне. А его странная ласка, жест, значение которого он не объяснил… От этого воспоминания боль притупилась и стала уютной.

Оставшуюся часть пути я просто с удовольствием ныла самой себе о том, какое несчастье любить инопланетянина. Теперь я понимаю, что мне повезло с друзьями: Асино сочувствие и внимание Дениса придали моей искренней девичьей влюбленности особый вес, и я упивалась не только ею, но и собственной значимостью для окружающих. Еще и это делало мою печаль приятной, в придачу к хвастливой гордости от того, что мой избранник — особенный, не одноклассник какой-нибудь или сосед.

После всего пережитого здорово было так спокойно погрустить, побыть слабой, зато утешенной, словом, опять нормальной четырнадцатилетней девчонкой в нормальных житейских обстоятельствах.

Совсем немного.

Не моя это судьба, как оказалось.

Мы вынырнули из называемого Кристо «ничто» и ненадолго замерли у яркой белой звезды. Потом снова, уже на очень короткий миг, погрузились во тьму, а когда сквозь переднюю стенку машины вновь стал виден обитаемый космос, у нас перед носом появилась огромная и голубая, похожая на Землю, планета.

Не замедляя движения, машина врезалась в ее верхний, газовый слой, и помчалась вглубь голубого океана. Удивительно — посадки катера Кристо не давали такого натурального эффекта скольжения. Задумавшись об этом, я наконец-то обратила внимание на то, что в нынешнем транспорте вообще все иначе. Впереди не глухая стена, а иллюминатор! И нет никакого пульта управления с раздражавшими своей непонятностью темными панелями. В самом ближнем к иллюминатору кресле сидит Капитан-Командор и управляет своей машиной движениями рук, скованных подлокотниками. Вернее, мне была видна только его левая рука с вытянутыми напряженными пальцами.

Сжатые вместе пальцы приподнялись, и направление полета изменилось — теперь мы не падали, а приземлялись, облетая планету, искали на поросшем серо-синими лесами материке цель своего пути. Лес поначалу казался бескрайним, но затем в нем замелькали проплешины самых разных диаметров: некоторые вполне можно было принять за поля, а другие — не больше чем за полянки. В паре-тройке таких проплешин даже сверкнула водная гладь. Я уже собиралась задать вопрос, что нам понадобилось в глухой тайге, как вдруг в обозримом пространстве появились признаки пребывания людей.

Возвышающийся над лесом белокаменный город я увидела сразу, как только он появился перед убегающим горизонтом. Он был небольшим, вроде земных средневековых городов-крепостей, но составляющие его бело-серые здания заставили меня усомниться в величине окружающих деревьев. То ли здешние деревья сильно уступают в росте земным, то ли в зданиях обитают великаны. В не более чем десятке домов правильной параллелограммной формы с гладкими стенами только окна, казалось, были размером с дерево.

Мы пролетели мимо города, не сбавляя скорости, и, почувствовав наше удивление, Командор негромко объяснил:

— Обманка.