— Разумеется, ничего. За ведьм, по вполне понятным соображениям, никто никогда не вступался. А учитывая тогдашнее состояние умов, я не ручаюсь, что их собственные семьи не были уверены в правильности судебного приговора. Сэр Джон и его люди свидетельствовали перед трибуналом в Блю Медоуз, что они своими глазами видели этих четырнадцать женщин летящими на метлах по направлению к Дьявольскому гроту в ночь перед днем Святого Иоанна. Такое обвинение было равносильно смертному приговору. Сохранилось даже описание казни, принадлежащее перу некоего Силби, дьякона из Блю Медоуз. Я обнаружил там поразительные вещи. В последнюю минуту перед казнью одна из осужденных женщин обратилась к толпе, наблюдавшей это зрелище, и заявила, что действительно является любовницей Люцифера, который отомстит за нее, за ее смерть, и месть эта постигнет род Эклстоунов вплоть до десятого колена.

— А Патриция, урожденная Эклстоун, была прямым потомком сэра Джона именно в десятом поколении, — тихо произнес сэр Александр. — Это страшная и жестокая бессмыслица лишила меня покоя… Я не знаю, можно ли даже рассуждать об этом деле подобным образом, но никак не могу удержаться от этого.

— Мне не нравится коллективная ответственность, — сказал Джо. — Люцифер поступил бы гораздо лучше, отомстив немедленно самому сэру Джону, не так ли?

Кемпт пожал плечами:

— Но это еще не все.

— Надеюсь, — тихо сказал Алекс, еще тише, чем раньше. — Ведь что-то еще должно было случиться в последнее время, не так ли?

— Да, — сэр Александр устало склонил свою красивую седеющую голову. — В воскресенье утром горничная снова нашла портрет сэра Джона повернутым лицом к стене.

Он посмотрел на Алекса с таким беспомощным выражением лица, что Джо беспокойно шевельнулся. К своему изумлению, вот уже несколько минут он больше думал не о том, что ему рассказывали, а о месте в самолете, которое заказал час назад. Да, это был Дьявол. Алекс уже знал точно, что где-то там, в далеком Норфорд Мэноре, действует темная сила, которая… И тем не менее, ему так хотелось улететь отсюда в солнечный тихий край, где он мог бы сидеть с трубкой на камне и любоваться стройной фигурой Каролины, снующей среди развалин в джинсах и старом свитере…

Джо выпрямился и быстро спросил:

— А вы пошли в пещеру, как только увидели, что портрет второй раз перевернулся?

— Да, — Кемпт встал и начал ходить по комнате. — Мы пошли туда.

— И обнаружили следы?

— Да, такие же, как месяц назад.

— Гм. — Джо умолк.

Довольно долго никто не прерывал молчания.

Кемпт, опустив голову, медленно прохаживался по кабинету. Потом остановился перед Алексом.

— Теперь вы знаете все.

Джо понял, что утверждение содержит одновременно и вопрос.

— А вы кто по специальности? — спросил он внезапно.

— Я? Архитектор. Но какое это имеет…

— Вы показали мне эскиз здания, общего вида которого вы сами не знаете, потому что, глядя из тьмы окружающей вас ночи, вы лишь поняли, что это действительно строение, и заметили некоторые фрагменты его очертаний. Но ведь мы с вами не знаем, кто это здание строит — или уже построил — и для чего? Мы лишь знаем, что кто-то действует и преследует какую-то цель. А привел вас ко мне страх. Вы просто боитесь, что второй поворот портрета может означать очередное появление смерти в Норфорд Мэнор. Но ведь мы еще не имеем ни малейшего представления о том, есть ли какая-то связь между первым поворотом портрета и смертью миссис Патриции Линч, и не является ли это простым стечением обстоятельств? С этими копытами тоже не все ясно. В конце концов, все это может иметь естественное и простое объяснение.

— Да… — шепнул сэр Александр. — Если бы так… Но ведь, кроме того…

— Знаю. Простите, что прервал вас и заговорил на эту тему открыто, но ситуация вынуждает нас быть искренними. Женщина, которую вы любили, умерла, и вы были уверены, что она совершила самоубийство, что она не любила вас. Теперь вас охватили внезапные сомнения. А может, любила? Может, она любила вас всегда, даже там, в Африке, сидя у постели больного мужа? Может, она все же хотела поехать с вами в это путешествие, о котором вы мечтали всю жизнь? И вот, не имея возможности вернуть к жизни возлюбленную, вы страстно желаете, хотя, быть может, сами себе в этом не признаетесь, чтобы это было не самоубийство, а убийство.

В тишине библиотеки слово это прозвучало и унеслось, оставляя позади себя пустоту. Самое главное было сказано. Теперь Джо знал, что дальнейшее зависит только от него. Он мог ограничиться этим утверждением. Он мог сказать себе, что сэр Александр Джилберн цепляется за нелепости и суеверия только затем, чтобы укрыться от правды. А этой правдой мог быть простой и прискорбный факт, что женщина, которая уже однажды оставила его, когда ей было восемнадцать лет, ушла от него вторично, но он не хотел верить этому, а хотел верить в то, что она его любила, и лишь злодейское убийство, совершенное неизвестным врагом, помешало им соединиться. Таково было самое простое объяснение его дальнейших поступков. Ведь все, о чем он рассказывал, было лишь туманными, неправдоподобными ссылками на некие отпечатки дьявольских копыт и портреты, которые сами ночью поворачивались лицом к стене. Ни один здравомыслящий человек не мог бы…

— Вы совершенно правы. — Сэр Александр тяжело вздохнул и выпрямился.

Кемпт перестал ходить по комнатам и присел на подлокотник кресла, барабаня пальцами по колену.

— Направляясь сюда, — продолжал адвокат, — я был почти убежден, что, в конце концов, вы должны прийти к этому выводу, если вы умный человек. А ведь я знал, что вы человек умный. Но суть в том, что факты, которые касаются меня лично, не исчерпывают этого дела. Если кто-то действительно убил Патрицию, то следует признать, что этот некто может убить и следующую жертву. И я серьезно опасаюсь, что подтверждение правильности этих моих подозрений не доставит мне большого удовольствия. Вы меня понимаете?

— Конечно. Но я не очень понимаю, что я могу для вас сделать. Ведь мы действительно не знаем, совершила ли миссис Патриция самоубийство? Точнее, мы знаем, что она его совершила, ибо это вытекает из расследования, проведенного полицией. В том, что вы до сих пор рассказали, не содержится никаких оснований для возобновления следствия, о чем, впрочем, вы, как юрист, знаете лучше меня. Поэтому я хотел бы спросить откровенно: какова конкретная цель вашего визита ко мне? Полагаю, вы не ждете, что я, как Шерлок Холмс, сидя у себя дома в удобном кресле и располагая лишь обрывками информации, при полном незнании места происшествия, сумею сказать: «Убил тот-то и тот-то, так-то и так-то.» Я выслушал ваш рассказ об очень печальном и (прошу извинить меня за это определение) очень интересном для меня случае. Слушая ваш рассказ, я подумал о нескольких возможностях иных решений, чем те, которые сами напрашиваются. Но, в конце концов, это ничего не продвигает вперед и наверняка не даст ответ на вопрос: может ли еще кто-нибудь быть убитым? Такой вопрос всегда является необоснованным, если мы не знаем мотива, по которому еще кто-либо может быть убит, а кроме того, мы не знаем, был ли вообще кто-нибудь убит. Пока что вы знаете лишь о смерти близкого вам человека и о нескольких необычных событиях, которые имели место приблизительно в то же самое время. Теперь я хотел бы знать, зачем вы пришли ко мне и чего ожидали от разговора со мной? Если бы я должен был сам себе ответить на этот вопрос, я сказал бы, что вы пришли просить меня, чтобы я выяснил, как в действительности умерла миссис Патриция Линч и не угрожает ли опасность еще кому-нибудь в Норфорд Мэнор. К сожалению, то, что я услышал, не дает никаких оснований, чтобы я мог как-то вмешаться. В нашей стране существует закон, и все мы обязаны ему подчиняться. Представители этого закона преследуют преступников и защищают людей невиновных. Я всего лишь скромный автор детективных романов и никогда сам не принимал участия ни в каком расследовании, если меня не приглашали участвовать в нем представители полиции. Я не мог бы этого сделать и сейчас. Просто — я всегда хотел служить закону, но не выступать вместо него. И потому прежде всего я хотел бы узнать, почему вы, сэр Александр, имея столь многочисленные связи среди высокопоставленных деятелей полиции, не воспользовались ими, а пошли ко мне?