— И этого вопроса я ожидал от вас, — Джилберн опять вздохнул. — Но о чем, собственно, я мог бы уведомить полицию? О том, что мы нашли в гроте отпечатки копыт, или о том, что кто-то ночью повернул портрет в доме Эклстоунов? И какой ответ на это я мог бы получить от полицейских? Самые недалекие из них пожали бы лишь плечами, а те, кто поумнее, пришли бы к тому же выводу, что и вы: я любил женщину и не могу смириться с мыслью, что она совершила самоубийство вместо того, чтобы выйти за меня замуж. Все, что я мог бы представить в качестве доказательства того, что в Норфорд Мэнор происходит что-то непонятное, звучит настолько иррационально, что у меня не хватило мужества пойти с этим к кому-нибудь из известных мне чиновников. После длительного раздумья я решил обратиться в частное детективное агентство. Я подумал, что эти люди выслушают меня как обычного клиента и сделают все, что смогут, независимо от того, что обо мне подумают. Потому что, в сущности, мне это безразлично. Поскольку в Лондоне мы несколько раз встречались с присутствующим здесь мистером Томасом Кемптом и вместе обсуждали этот вопрос, я сообщил ему о моем намерении, и тогда Томас, который, по его словам, не только прочел все ваши книги, но и очень много знает о вас (хотя и я сам, конечно, немало о вас наслышан), посоветовал попытаться сначала прийти к вам и все рассказать. И если вы заинтересуетесь нашим необычным рассказом, тогда, быть может, нам удастся уговорить вас на то, чтобы… — Он заколебался. — Может, это с моей стороны слишком смело, но я человек весьма состоятельный, и если бы вы могли посвятить какое-то время пребыванию в Норфорде, я бы, конечно… любая компенсация.
Джо улыбнулся.
— Я тоже, как вы это назвали, являюсь человеком весьма состоятельным. А кроме того, я не занимаюсь розыском преступников ради выгоды. Это вообще не может входить в расчет.
Джилберн склонил голову.
— Я не хотел вас обидеть. Но, согласитесь, трудно просить незнакомого человека, чтобы он бескорыстно посвятил свое время и…
— Кроме того, имеется еще одно препятствие, — сказал Джо. — У меня есть срочные обязательства по отношению к моему издателю, а сразу же после окончания работы над книгой я должен выехать в Грецию. Я уже заказал авиабилет на восемнадцатое. Очень сожалею, поверьте, право.
По выражению лица было видно, что он действительно сожалеет.
— Жаль, — сказал Кемпт, вставая. — У меня было впечатление, что вы единственный, кто мог бы нам помочь. Впрочем… — Он подошел к Алексу и встал напротив, глядя ему прямо в глаза, — вы всего этого можете и не понять, потому что вы там не были. Но в самой атмосфере Норфорд Мэнор есть что-то такое, чего мы боимся, как самого Дьявола. И прошу поверить, мистер Алекс, меня не покидает ощущение, что если чего-то не предотвратить, вскоре может случиться нечто ужасное. К сожалению, я всего лишь обычный архитектор и не знаю, что именно следует предотвратить и что страшное может случиться. Но это ничего не меняет!
— А на чем основаны ваши опасения? Только ли на этом повороте портрета?
— Не знаю! Не только. На всем. На поведении живущих там людей, на разговорах за столом, на нашей мнимой веселости. Ведь мы все притворяемся, будто ничего не случилось и ничего не может случиться. Но я верю, что над Норфорд Мэнор нависло что-то ужасное. И если бы не то, что я так многим обязан этим людям, я бы не вернулся завтра туда и остался в Лондоне. Но я вернусь, потому что должен. Вы можете считать меня истеричным идиотом после того, что я сейчас сказал, но это никак не изменит того, что надвигается.
— Гм… — пробормотал Джо. Он хотел еще что-то сказать и уже открыл было рот, но не сказал. В отличие от Джилберна, Кемпт ведь не любил эту женщину, которая умерла, вернувшись после многолетнего добровольного изгнания. Он был настолько молод, что, вероятно, почти или даже совсем ее не помнил. Кроме того, он отнюдь не выглядел слабонервным человеком. А ведь у Кемпта возникло то же самое предчувствие, что и у Джилберна: во мраке поднимается вооруженная преступная рука, которая нанесет удар, если…
Алекс поднял голову и посмотрел на Джилберна.
— Не знаю, насколько это пригодится вам или кому-нибудь другому. Но если бы вы нашли для меня какой-нибудь спокойный угол в вашем доме, где можно поставить пишущую машинку и никому не мешать, возможно, я бы смог приехать к вам на пару дней… Но я, в самом деле, не думаю, что это может кому-нибудь помочь. Ведь я…
— Значит, вы все-таки приедете! — Джилберн сорвался с кресла и, опираясь одной рукой на палку, протянул другую Алексу. — Благодарю вас, — сказал он коротко. — Через час я уезжаю, чтобы все приготовить. Вы найдете просторный пустой дом, тишину, необходимую для работы, и прекрасный вид из окна на старую каштановую аллею.
Он умолк. Его радость была настолько искренней и непосредственной, что даже Джо, который уже начал жалеть о своем согласии, улыбнулся.
— Только у меня к вам одна маленькая просьба. Я прошу вас никому не открывать ни моей профессии, ни фамилии. Это вызвало бы ненужное замешательство. Люди, которые знают, что кто-то наблюдает за ними и прислушивается к их беседам с какой-то определенной целью, ведут себя, как правило, неестественно. Может, лучше всего будет, если вы пригласите меня как своего знакомого, который собирает материалы для книги о процессах ведьм. Это было бы хорошим оправданием моего появления в этом малопосещаемом уголке страны, а кроме того, позволит мне свободно проявлять интерес к вопросам, которые меня интересуют. Пусть меня зовут Джеймс Коттон, если не возражаете. Это касается вас, сэр Александр. Потому что мистера Кемпта я вообще никогда в жизни не видел и познакомлюсь с ним только на месте. Кроме того, мой интерес к процессам ведьм облегчит мне доступ в Норфорд Мэнор через мистера Ирвинга Эклстоуна. Не будет ничего необычного в том, что, находясь поблизости от столь знаменитого ученого, я пожелаю посетить его, планируя издание книги из той области, где он является признанным авторитетом. Все остальное мы обсудим после моего приезда, если возникнет необходимость. Вас это устраивает?
— Конечно! — сэр Александр еще раз сердечно пожал ему руку. — Меня бы это устроило даже в том случае, если бы вы приехали ко мне в качестве китайского императора. Я так хочу, чтобы вы оказались там как можно скорее. Это дело… это дело. — Он махнул рукой. — Да вы и так все понимаете… Я очень надеюсь, что вам удастся дать нам окончательный ответ.
— Я постараюсь изо всех сил, — сказал Джо, прощаясь с ними и проклиная в душе сэра Александра Джилберна, Томаса Кемпта, всех дьяволов, запыленные портреты предков, своего издателя и больше всего самого себя за полное отсутствие твердости характера. Ведь несмотря на то, что его заинтриговали события в Норфорд Мэнор, он не имел никакого права и никакой возможности выехать, если бы отвечал за свои поступки, как должен отвечать взрослый и благоразумный человек. Да, но если бы Джо был благоразумным человеком, то, наверно, работал бы он сейчас продавцом в магазине готовой одежды или обуви. Благоразумные люди всегда побеждают свое воображение. Если оно у них есть.
В холле он еще спросил:
— Этот портрет был повернут лицом к стене в воскресенье утром, верно?
— Да, — ответил Кемпт.
— А кто находился тогда в Норфорд Мэнор? Те же лица, которые были там, когда это случилось впервые?
— Те самые.
— И те же лица спали в доме, когда умерла миссис Линч?
— Те же самые.
Он попрощался с гостями, вернулся в библиотеку и тотчас сел за стол, на котором стояла пишущая машинка, приготовленная к работе. Джо хотел сегодня сделать как можно больше, чтобы иметь достаточно свободного времени на новом месте.
Он писал всего час, и когда спустя некоторое время Хиггинс вошел, чтобы сообщить о том, что ланч подан, он обнаружил Алекса вытянувшимся в кресле и почти невидимым за обложкой огромной книги в переплете из пожелтевшего пергамента. Очень толстая книга была напечатана шрифтом шестнадцатого столетия с разноцветной буквицей. Она называлась: «Pseudomonarchia Daemonium».
