— Что вы имеете в виду?

Максин повернулась в кресле так, чтобы рассказывать напрямую присяжным.

— Мы с Франком решили устроить небольшую вечеринку — представить себя жителям Шарлоттсвиля. Мужу очень понравилась одна песня, которую когда-то написал Лестер, про сильного, энергичного негритянского юношу, сумевшего подняться с самого дна жизни. Песня называлась «Я должен верить!». Франк попросил Лестера спеть ее на нашей вечеринке. Понимаете, мы только недавно здесь появились и хотели произвести хорошее впечатление. Можете себе представить наше негодование, когда он предал свою новую семью, исполнив нечто совершенно иное. Хуже того, эта песня во всех бедах темнокожего населения винила «белую» Америку. Она оскорбила чувства наших гостей.

Здесь Делани пришло в голову, что показания Максин звучат слишком уж отрепетированно. Лестер наклонился поближе и шепнул на ухо: «Врет она все! Чего просили, то и пел».

Между тем несчастная мать продолжала:

— Франк был уязвлен до глубины души. Тем же вечером он сказал Лестеру, что пора бы и совесть иметь. Пусть собирает вещи и идет куда хочет. На следующий день, в субботу, мы с ним почти не разговаривали. А в воскресенье я предложила мужу устроить прогулку на воздушном шаре. Я хотела развлечь нашу бедную девочку…

Она жалко улыбнулась и промокнула уголки глаз аккуратно сложенным платочком.

— Может быть, вам следует отдохнуть? Устроить перерыв? — предложил Колдуэлл.

— Нет-нет, — помотала она головой. — Лучше побыстрее с этим покончить.

Максин вновь приложила платок к глазам.

— Вечером, после полета на шаре, Лестер сказал, что хочет с нами поговорить. Я подумала, что он решил извиниться за свое поведение и грубости. Но вместо этого он обвинил нас в том, что мы с мужем держим его чуть ли не за раба… за «карманного ниггера».

— За «карманного ниггера»?

— Его собственное выражение. И еще он пытался нас шантажировать.

— Шантажировать?

— Да. Заявил, что если мы не дадим ему сто тысяч на запись альбома, то он созовет пресс-конференцию, где обвинит нас в ужасных расистских издевательствах и насмешках, когда мы одни в доме и никто из соседей нас не слышит. Он сказал, что люди ему поверят и что репутация Франка окажется подмоченной… А потом добавил совсем ужасную вещь…

Максин расплакалась, и всем пришлось подождать, пока она не успокоится.

— Что же он сказал вам?

— Он сказал, что всем заявит, будто я его соблазнила! Какая страшная ложь! Но он сказал, что пойдет прямо в «Нэшнл инквайер» и что там его слова обязательно напечатают!

Чтобы остановить шепоток в зале, Спенсеру пришлось несколько раз постучать молотком. Делани закусила губу и удрученно взглянула на Макдоналда. Не иначе Максин Арнольд сделала правильные выводы из вчерашнего заседания. Она нанесла свой собственный, упреждающий удар, заранее выставляя Амиля лжецом еще до того, как он успел рассказать про их интимные отношения.

— Миссис Арнольд, — поднял палец Колдуэлл, — когда Лестер попытался устроить шантаж, вам не пришла в голову мысль, что этот человек опасен?

— Да, именно так я и подумала. — Она повернулась к Амилю и уставилась ему в лицо. — Однако Франк решил, что сумеет поставить его на место. Он послал Лестера к черту и дал ровно двадцать четыре часа на сборы. Мы и представить не могли, что этот подлец… нашу Касси…

Максин всхлипнула. Мисс Алиса подбежала к ней с коробочкой салфеток, и на какое-то время показалось, что женщина сумеет справиться с собой. Впрочем, судорожно вздохнув, она вновь залилась слезами.

— Простите… простите меня… Я больше не могу!

Делани внимательно наблюдала за присяжными. Трое из них сидели со сморщенными лицами и тоже смаргивали слезы.

— Объявляется перерыв на обед, — вздохнул Спенсер.

Последовав совету Макдоналда, Делани не стала тратить время на мягкую предварительную обработку Максин. Перекрестный допрос начался в лоб.

— Утром вы показали, что у вас с мужем было больше денег, чем когда-либо могло потребоваться семье. И якобы поэтому вы решили помогать другим людям. Не таким везучим. Вроде моего подопечного. Я правильно поняла?

— Правильно.

— Тогда расскажите нам про Кэрол Уэбис. Прежде всего, кто она?

Максин быстро облизнула губы:

— Моя сестра. Младшая.

— Тоже богатая?

— Нет.

— Действительно, ваша сестра вместе со своим мужем-инвалидом и четырьмя детьми живет на соцпособии. Получает бесплатные талоны на еду. Не так ли? Ваш свойственник чуть ли не полгода назад потерял работу, но когда сестра вам позвонила, умоляя о помощи, вы на пару с мужем отворотили нос. Назвали их никчемным мусором, если я не ошибаюсь?

Вмешался Колдуэлл:

— Ваша честь, вопросы не имеют отношения к делу. Защита пытается просто вывести свидетеля из равновесия.

— Мисс Делани, — сказал Спенсер. — Я с трудом усматриваю здесь какую-либо связь с нашим разбирательством. В чем суть вашей линии?

— Мои вопросы напрямую касаются правдивости свидетеля. До обеда она говорила, какие они с мужем щедрые. Однако палец о палец не ударили, чтобы помочь своим же родственникам. Так вот, я пытаюсь установить иные мотивы, помимо альтруизма, которые двигали четой Арнольдов и их благосклонным отношением к Лестеру Амилю.

— А можно кое-что сказать? — вдруг обратилась Максин к суду. Не дожидаясь разрешения Спенсера, она заявила: — Вот уже более года мы с мужем платим арендную плату за тот трейлер, который снимает моя сестра со своим семейством. Для всех их детей мы открыли трастовые фонды; деньги пойдут им на образование. Не хочу лишний раз позорить родную сестру, но они с мужем бедны по собственной глупости. Мы для них делаем что можем. Но нельзя же их развращать, давая деньги всякий раз, когда они попадают впросак. В конце концов, пора бы и свою голову иметь!

Делани бросила недовольный взгляд на Макдоналда, смущенно ерзавшего за столом защиты по другую руку от Амиля. Кэрол Уэбис ни словечком не обмолвилась про арендные платежи и деньги на учебу. А Макдоналд, желавший видеть в Арнольдах только наихудшее, даже не поинтересовался такими вещами.

Итак, фронтальная атака Делани и впрямь принесла выигрышные очки, да только не тому, кому следовало.

Она решила поменять тактику, а заодно и тему обсуждения.

— Почему вы сразу пошли вниз на кухню, когда проснулись утром после убийства? Почему решили достать из холодильника апельсиновый сок и молоко, вместо того чтобы разбудить Касси? Вы уже знали, что она исчезла?

— Ваша честь, — вновь поднялся Колдуэлл, — защита даже не дает времени ответить. Она просто бомбардирует свидетеля вопросами!

— Мисс Делани, соблаговолите задавать вопросы по очереди, — сказал Спенсер.

— Да, ваша честь. Итак, почему вы отправились вниз, а не в спальню дочери?

— Мне хотелось, чтобы она подольше поспала. Мы все устали после пятничной вечеринки и прогулки на шаре…

— А вот я думаю, что большинство матерей сначала подняли бы ребенка, а уже потом начали заниматься завтраком!

— Уважаемый суд, — прервал ее Колдуэлл. — Кто здесь дает показания?

— Мисс Делани, — покачал головой Спенсер, — еще раз напоминаю: задайте вопрос, дождитесь ответа, потом задайте очередной вопрос. Вам ясно?

Делани и сама знала, что в глазах присяжных ее манера вести допрос выглядит по меньшей мере любительской. Впрочем, не важно. Именно этот подход и был заложен в стратегию.

Она спустилась с подиума, подошла к столу защиты и взяла папку с материалами. Помолчала секунду, как если бы что-то читала в бумагах. Затем вернулась к кафедре, по-прежнему с папкой в руках.

— Миссис Арнольд, вы покидали свою спальню в ночь убийства?

— Нет, — ответила та без малейшего колебания. — Меня разбудил Франк. Ему показалось, что он слышал какой-то шум. У меня страшно болела голова, поэтому я заглянула в ванную комнату, взяла там болеутоляющее и таблетку снотворного, а потом вернулась в постель. Последнее, что я помню, — это слова мужа. Он говорил, что Лестер вернулся.