— Да, несколько раз, — ответил Маки. — Впрочем, как и почти все рассказы про наш город, басни про игроков, жертвующих свой выигрыш Богу, по большей части рождены воспаленным воображением.

Расставшись с личными игровыми амбициями десятилетия назад, Маки счел энтузиазм Данема довольно забавным.

— Мой юный друг, — не удержался он от лекции, — ваш приезд сюда следует рассматривать как редкую возможность узнать много нового и интересного. К тому же зло редко является нам в пугающем облике рогатого дьявола с вилами. Практически всегда оно маскируется под сладчайшие наслаждения. Отец зла соблазняет нас самыми вожделенными для человека вещами — славой, богатством, сексом.

Грассо молчаливо прислушивался к мини-проповеди настоятеля и не собирался вмешиваться. Он давно решил для себя, что Данему на роду написано выучить жизненные уроки не школярским путем и не добросовестным выполнением советов и заветов, а самым простым и прямолинейным способом: вслепую ломиться напролом, периодически набивая себе шишки.

Поездка из аэропорта почти не заняла времени, и совсем скоро они оказались возле внушительного особняка, служившего настоятелю домом.

— Уже почти десять лет, как Лас-Вегас занимает первое место в Америке по темпам роста, — объяснил Маки. — Всякий раз, когда открывается новое мега-казино, ряды нашей паствы приумножаются. У нас тут расцвет игорного бизнеса и веры в Бога!

Собор Святого Тимофея оказался довольно современным кирпичным зданием, которое вполне можно было принять за мэрию, если бы не восьмигранная колокольня, выраставшая из обитой медью кровли. Собор окружали двухэтажные оштукатуренные домики-близнецы с красной черепичной крышей и двориками-патио из дикого серого камня. Кое-где виднелись овальные открытые бассейны, врезанные в изумрудные дернистые площадки, отгороженные от любопытствующих соседей двухметровыми стенами из коричневого глинобитного кирпича. Было время, когда только скорпионы и ящерицы осмеливались жить в этой раскаленной, как духовка, пустыне. Нынче же всю свободную площадь занимали парковки под джипы или полноприводные универсалы, системы автоматического полива лужаек и пальмовые рощи, импортированные с другого конца страны.

— Боюсь, наши удобства не столь роскошны, как в «Белладжио» или, скажем, в «Венецианском купце», — скромно признал Маки, глуша двигатель автомобиля. — Искренне надеюсь, впрочем, что вас они устроят.

Он проводил приезжих в одноэтажный домишко на задворках соборного комплекса, где помещался приходский дортуар. Гостевой номер оказался застлан обшарпанным коричневым линолеумом, а блочно-бетонные стены были наспех обрызганы бежевой водоэмульсионкой. В изголовье обеих кроватей висели распятия. Из украшений комната могла похвастаться лишь журнальной репродукцией Рафаэлевой «Мадонны с младенцем». Если не считать кроватей, вся обстановка была представлена парой столов, склепанных из серой жести, парой складных алюминиевых стульев и двумя белыми полотенцами. Ни телевизора, ни радио, зато два экземпляра Библии.

— Прекрасно, — сказал Грассо, не обращая внимания на разочарованные глаза своего юного спутника.

— Утренний молебен в пять, завтрак в шесть, — сообщил Маки. — В котором часу ваша договоренность с казино?

— В девять, — ответил Грассо.

— В семь часов у нас кружок по изучению Библии, для прихожан. Кое-кто из них работает в местных казино… Вы бы не хотели присоединиться?

— С удовольствием, — кивнул Грассо, — хотя сомневаюсь, что наш юноша сумеет так рано встать.

На рассвете Грассо вышел из комнаты, оставив похрапывающего Данема в одиночестве, и принял участие в традиционных занятиях священнослужителей. Если уж на то пошло, он буквально наслаждался местной атмосферой и совершенно не мог понять, почему кто-то может предпочесть номер в «Цезарь-Паласе» по бешеным ценам, а не простоту, дружелюбие и искренность бесплатного, всем доступного дортуара при церковном приходе. В восемь часов, когда Грассо вернулся, Данем все еще спал. Через пятьдесят минут машина с водителем, откомандированным по распоряжению Маки, доставила приезжих к лапам гигантского сфинкса, сторожившего парадный вход «Луксора». Желтовато-розовый зверь с человеческим лицом выступал в роли грандиозного портика черной пирамиды здешнего отеля-казино. Грассо медленно поднялся по пологому скату, ведшему внутрь роскошного здания.

— Вот это да! — выдохнул Данем, едва переступив порог. Вместе с Грассо он очутился перед копией храма Рамзеса II в натуральную величину. Фасад взмывал на добрых сорок футов и был украшен каменными колоннами, позолотой и иероглифическими письменами. В центре стояла арка, через которую лежал путь в казино. Две колоссальные статуи сидящих фараонов обрамляли вход. Из постаментов текла подсвеченная голубыми лампами вода, приветливо маня гостей. Вокруг бассейнов полукругом расположились каменные колонны и тесаные фигурки египетских принцесс, ненавязчиво приглашая отойти подальше от стеклянной входной двери и поближе к слот-машинам и игровым столам. Из арки лились обольстительные звуки: голоса крупье, объявлявших умопомрачительные ставки, звяканье, электронное мурлыканье и посвистывание игровых автоматов, восторженные вопли и проклятия клиентуры. Грассо затылком ощутил нетерпеливость Данема.

— Идите-идите, пытайте счастье, — махнул он рукой. — Я вполне справлюсь и сам.

Данема словно вихрем сорвало.

Грассо сочувственно посмотрел ему вслед и похромал в глубь богато украшенного фойе, свернул направо и, наконец, толкнул стеклянную дверь с позолоченной гравированной надписью «VIP-холл: только по приглашению». Из-за стола немедленно поднялась привлекательная молодая женщина в строгом черном костюме с белоснежной шелковой блузкой.

— Могу ли я вам чем-то помочь?

Грассо сказал ей, что генеральный управляющий «Луксора» разрешил переговорить с руководителем службы безопасности. Женщина тут же набрала номер секретаря управляющего, и через пару минут в комнату вошел широкоплечий, плотно сбитый мужчина.

— Гаэтано Люци, — представился он. — Начальник охраны. Пойдемте.

Он провел Грассо через все фойе к неприметному лифту, который доставил их в подвальный этаж казино.

— Первый раз в Лас-Вегасе, падре?

— Да, — кивнул Грассо. — Весьма впечатляет.

Оставив позади коридор, они очутились в продолговатом помещении, у входной двери которого висела простая школьная доска, где желтым мелом были коряво нацарапаны имена всех охранников, дежуривших в текущую смену. Сама комната была заставлена как минимум дюжиной картотечных шкафов. В углу, на металлической каталке, высился кофейный аппарат литров на двадцать, соседствовавший со штабелем из нераспечатанных упаковок с одноразовыми пластиковыми стаканчиками, салфетками и ядовито-розовыми пакетами искусственного сахара. Пересекая эту комнату, они кивками поприветствовали двух угрюмых секретарей и затем попали в личный кабинет Люци.

Начальник охраны жестом показал на конторское кресло, обитое старенькой, полинявшей материей предположительно синего цвета. Грассо присел и едва не свалил локтем давно высохшее полутораметровое растение в кадке. Кабинет украшали взятые в рамочку дипломы об окончании тех или иных курсов повышения квалификации, огромный лепной герб местного управления ФБР и коллекция из чуть ли не сотни нарукавных нашивок различных полицейских округов, подразделений и департаментов, полученных в качестве сувениров от заезжих сотрудников правоохранительных органов. Большинство из них прилетали в Лас-Вегас провести отпуск, хотя кое-кто хотел найти здесь работу.

Люци вынул тоненькую папку из ящика, помеченного ярлыком «Самоубийства».

— Мы придерживаемся правила не показывать посторонним свои отчеты, — заметил он, чеканя слова. — Лет десять назад, когда я перевелся сюда из местного управления ФБР, я первым делом внедрил федеральный регламент работы с документами. Я до сих пор пользуюсь стандартными бланками по Форме три-ноль-два. Профессионализм был и остается моим наиглавнейшим приоритетом.