— Больной может стать раздражительным, начнет легко впадать в гнев. Жертвы удара молнии часто сами не замечают, что с ними что-то не так. Они могут это попросту отрицать и заявлять, будто все в порядке. Хотя на самом деле…

— Да не била меня никакая молния! — возмутился Спенсер. — Я же вам говорю: булыжник виноват, это он меня бил!

Он вдруг понял, насколько подозрительно прозвучала фраза.

— Ну вот видите? — рассмеялся врач. — Итак, томография, резонанс, а потом и нейрофизиологические пробы. Если все пойдет по плану, то выйдете отсюда через пару дней. Сломанное ребрышко, конечно, будет побаливать, но тут мы ничего поделать не можем. Придется подождать, пока оно само не залечится.

Вскоре после ухода врача Мелисса сказала, что ей тоже пора. Нужно помочь папе. Вечером в гольф-клубе планируется благотворительный ужин под сбор средств для «Гусят», местной бейсбольной команды юниоров.

— Так еще и девяти утра нет! — обиделся Спенсер.

— Дел много, — ответила она. — Не будь ребенком.

Вплоть до обеда Спенсера не навестила ни единая душа. А затем в дверь просунул голову Тейлор Колдуэлл.

— Эй, Спенсер, барбос ты старый! — рявкнул он на всю палату. — Из кожи вон лезешь, лишь бы со мной не встречаться, а?

— Если ты пришел денег клянчить, я еще и не то придумаю, — улыбаясь, ответил Спенсер.

— Оклемался-таки, черт его дери, — деланно посетовал Колдуэлл. — А я-то хотел было чек подсунуть на подпись, пока у тебя соображалка не работает.

— Да ладно, Тейлор, ты же знаешь, что у меня ничего нет. Уж если кого трясти, так это мою благоверную.

Они с Колдуэллом были закадычными друзьями еще со времен юрфака. Даже Мелисса, находившая политику и юриспруденцию до ужаса скучными, с интересом следила за карьерой Тейлора и старалась спонсировать каждую его кампанию за счет личных средств и из папиного кошелька.

— Уже слыхал про убийство-то? — спросил Колдуэлл.

— Убийство?

— Да ты что, в самом деле валялся в коме? Ну-у, брат… В ночь с воскресенья на понедельник похитили Касси, дочку Арнольдов. Утром ее родители вызвали полицию. Максин сказала, что нашла записку насчет выкупа.

— Боже ты мой!

— Там сказано, что они хотят сто восемнадцать тысяч мелкими купюрами. И еще понаписали всяческого дерьма. Дескать, ее похитили, потому что папаша эксплуатирует рабочих в Мексике. У него там завод по выпуску этих самых коммутаторов. Нет, ты подумай, а? Совсем нас за идиотов держат!

Колдуэлл ногой подтянул стул поближе к кровати и сел.

— В понедельник днем Франк Арнольд вместе с копами полез осматривать подвал и, натурально, прямо на полу нашел тело своей дочери. Малышку связали, заткнули ей рот, надругались — и задушили. Прямо как в том деле, помнишь? Джонбенет Рэмзи, в Колорадо. Я говорю — один в один. Даже записка про сто восемнадцать тысяч, та же самая цифра.

— Подражатели?

— Да уж, я бы сказал! Короче, не прошло и пары часов, как в город понаехали из телекомпаний. Даже иностранцы — и те своих репортеров прислали… Плоховато ты время рассчитал по больницам валяться.

Незадолго до этого Спенсер принял болеутоляющее, а потому не вполне был уверен, что правильно понял Колдуэлла. Зачем кому-то понадобилось убивать Касси?

— Но мы его нашли, — тем временем продолжал Тейлор. — Копы взяли того самого панка. Ну, ниггера, который жил с Арнольдами. Лестер Амиль. Застали его на автовокзале в ночь на вторник. Хотел из города удрать.

— Зачем же он это сделал?

— А кто знает? Расследование пока идет. Но у него в комнате оказался целый ворох вырезок про дело Рэмзи. И еще. Криминалисты нашли супердоказательство. Центральная судмедлаборатория сообщила, что пижама девочки вымазана ниггерской спермой.

Мысли Спенсера прыгнули на несколько дней назад. Воскресенье. Воздушный шар. Арнольды мирно проплывают над ванденвендерской усадьбой… А сейчас Колдуэлл говорит, что одиннадцатилетняя Касси, помахавшая ему с неба, была похищена прямо из своей постели. Над ней надругались и убили. Такое даже трудно вообразить…

Колдуэлл нагнулся поближе и мягко сказал:

— Спенсер, ты правильно понял, что я собирался зайти к тебе в понедельник насчет пожертвований под выборы. Но сейчас все поменялось. Слушай меня внимательно. Я хочу попросить тебя об одной услуге. Об очень большой услуге. Наверное, самой большой из всех, что ты когда-либо делал для меня за всю свою жизнь.

Спенсер не мог взять в толк, к чему он клонит.

— Мы уже очень и очень давно дружим, и ты должен понимать, что я бы никогда не решился об этом просить, если бы не крайние обстоятельства, — настаивал Тейлор.

— Ладно-ладно, не тяни, — сказал Спенсер. — Чего ты хочешь?

— Я собираюсь вмешаться в это дело, — прошептал Тейлор. — Я собираюсь лично заняться Амилем. И я собираюсь требовать смертной казни.

— Это невозможно, — спокойно ответил Спенсер. — Если генеральная ассамблея не успела переписать конституцию Виргинии, пока я лежал без сознания, то генпрокурор штата не имеет права вести дела на уровне окружных сессий.

— Верно. До сих пор такого не случалось, — кивнул Колдуэлл. — Но я нашел способ. Статья два-два-пять-пятьдесят один прямо говорит, что генпрокурор не обладает властью требовать или проводить судебные следствия по уголовным делам в рамках округа. Но эта фраза кончается словами «за исключением особых случаев».

— Все «особые случаи» названы, их там конкретный список. Например, вредные выбросы промпредприятий или, скажем, незаконные свалки мусора. То есть те нарушения, чьи последствия пересекают границы округов, а потому они и подпадают под юрисдикцию всего штата, а не только местной прокуратуры, — напомнил ему Спенсер. — И сюда никак не привязать убийство.

— А! Вот тут ты не прав! Есть «особый случай номер шесть», — ответил Колдуэлл. — Он-то и есть ключ. Там сказано, что генпрокурор имеет право вмешаться, если дело касается «детской порнографии и иного откровенно сексуального видеоматериала с участием детей».

— Это же дело об убийстве, а не о порнографии!

— Попробуй с трех раз угадать, что копы нашли у Амиля в компьютере. Не напрягайся, я и так скажу: снимки маленьких девочек. Связанных и так далее. Садомазохизм. Он их загрузил из Интернета. Это, друг мой дорогой, и есть тот самый веб-шлюз, через который я смогу приконнектиться к делу.

— Ты серьезно думаешь, что губернатор Андерсон просто будет сидеть и смотреть, как ты вмешиваешься? Когда каждой собаке известно, что вы с ним грызетесь?

— Эй! Губернатор уже сам создал прецедент! Не забыл еще телеведущего? А потом, даже если у него хватит духу пожаловаться в Верховный суд, так там полно демократов. Есть, правда, одна парочка, которая может мне помешать…

— Кто?

— Ваш же, местный. Прокурор Джейкоб Уиллер. Вот он мог бы выразить протест. Но мы с тобой знаем, что он уже сейчас трясется в своих тапочках «Джей-Си Пенни». Боится, что угробит это дело. И правильно делает, что боится! Ему нужна помощь. Моя помощь. Поверь мне, Спенсер, с него не то что тапочки — носки слетят! К тому же у Уиллера есть вполне законная причина пригласить меня. Ему еще не доводилось вести дела об убийстве.

— Ну а кто вто… Постой, да мне, наверное, и спрашивать не нужно?

— Да, вторая помеха — это ты. Тут хоть в лепешку расшибись, а без разрешения окружного судьи у меня ничего не выйдет.

Насколько знал Спенсер, ни один из генеральных прокуроров штата Виргиния еще не выступал обвинителем на уголовных слушаниях по особо тяжким преступлениям. Если Спенсер даст «добро», то тем самым установит опасный прецедент. До сих пор всегда существовала неоспариваемая линия, граница юрисдикции между окружными судами и прокуратурой штата. Ведь работа генпрокурора заключается в том, чтобы вести надзор и рассматривать апелляционные дела в Верховном суде, а не выступать обвинителем в делах об убийстве на локальном уровне.

— В Шарлоттсвиле вот уже лет двадцать не выносили приговоров с высшей мерой, — заметил Спенсер. — Я даже не уверен, что город меня поддержит.