Некоторые реплики не являются речью, а состоят из невнятных восклицаний, названных Гоффманом реакциями-восклицаниями[61]. Допустим, кто-то, разбив или уронив что-либо, вскрикивает “Ой!” На первый взгляд кажется, что это обычная рефлекторная реакция на происшествие, примерно как невольное моргание при резком взмахе руки. Однако на самом деле это не самопроизвольная реакция, она нуждается в детальном анализе, поскольку отражает общие характеристики действий человека. Обычно “Ой!” говорится для других — когда человек один, он, как правило, не восклицает. Восклицание — демонстрация для свидетелей, показывающая, что ляпсус случайный и вовсе не выражает неспособность индивида управлять своими действиями.

“Ой!” произносится при незначительных неудачах, но не в случае больших катастроф и несчастий, — это также демонстрирует, что восклицание есть часть нашего управления деталями социальной жизни. Восклицание может возникнуть и у того, кто наблюдает, в этом случае его реплика становится предупреждением другому человеку, что оплошность не воспринимается как свидетельство некомпетентности. Звук восклицания обычно короткий, однако в некоторых ситуациях может растягиваться. Так может происходить в критические моменты каких-либо действий. Подбрасывая ребенка в воздух, отец говорит: “Оп-па”. Восклицание занимает то время, когда ребенок может почувствовать потерю опоры, ободряет его, и, возможно, отвлекает ребенка на то, чтобы понять восклицание.

Все это может показаться чрезвычайно заумным и преувеличенным. Какая нужда столь детально анализировать незначительные восклицания? Разве мы тратим так много внимания на все нюансы того, как говорим, как действуем? На сознательном уровне, конечно же, нет. Однако ключевой момент заключается в том, что мы принимаем как данность, в самих себе и других, чрезвычайно сложный, непрерывный контроль над своими действиями. В ситуациях взаимодействия от нас не ждут, что мы просто “присутствуем”. Остальные ожидают, и мы ожидаем от них, по выражению Гоффмана, “контролируемой настороженности”. Фундаментальная часть того, чтобы “быть человеком”, состоит в этой постоянной демонстрации другим своей компетентности и состоятельности по отношению к рутине обыденной жизни.

“Ой” говорится по поводу незначительных неудач наших действиях. Мы также делаем ошибки в речи и произношении в беседах, лекциях, публичных речах и других ситуациях. В исследованиях “психопатологии обыденной жизни” З. Фрейд проанализировал многочисленные примеры различного рода словесных ляпсусов[62]. Согласно Фрейду, все речевые ошибки, неправильное произношение или расположение слов не являются случайными. Все они — симптомы внутренних конфликтов, связанных с тем, что наше подсознание влияет на наши сознательные слова и поступки. Обмолвки вызваны — бессознательно — чувствами, которые мы испытываем, но не допускаем до уровня сознания, или которые мы старались сознательно, но безуспешно подавить. Нередко, но отнюдь не всегда, при обмолвках задействованы сексуальные ассоциации. Так, пытаясь сказать “организм”, некоторые могут сказать “оргазм”. Или, в примере, приводимом Фрейдом, кто-то спрашивает: “В каком полку ваш сын?” Женщина отвечает: “В 42-м полку Убийц” (по-немецки morder, вместо morser (минометный), как она хотела сказать).

Как и прочие виды неправильно понимаемых действий и слов, обмолвки часто бывают смешными и могут быть приняты за шутку. Разница заключается в том, сознательно или бессознательно ошибся говорящий. Иногда обмолвки причисляют к “неуместной речи”, которая, по предположению Фрейда, также подсознательно мотивирована, — когда человек не замечает отчетливого двойного смысла в том, что говорит. Это также может делаться умышленно, с целью пошутить, но может быть и промахами в контроле речи.

Замечательной иллюстрацией являются ляпсусы в речи дикторов радио и телевидения. Речь диктора, как правило, пишется заранее, она “совершеннее”, чем обычная разговорная речь, в ней меньше заминок и более ясная артикуляция. Именно поэтому “промахи” дикторов более заметны и очевидны. Многие их оговорки имеют природу, на которую обратил внимание Фрейд. Ниже приведены примеры оговорок такого типа[63].

Другие примеры попадают в категорию “неуместной речи”, с явным двойным смыслом:

Мы смеемся над ошибками дикторов или преподавателей чаще, чем над ошибками обычного разговора, поскольку принято считать, что ведущие передач и преподаватели должны безукоризненно владеть речью. Смешными кажутся не только разговор и оговорки, но также и замешательство, которое может нарушить совершенный образ диктора. Изредка нам удается заглянуть под маску холодного профессионализма и увидеть там “обычного человека”.

Подведем итог тому, о чем говорили выше. Повседневное взаимодействие зависит от тончайших взаимосвязей между выражением лица, жестами и словами. Мы используем выражения лиц и жесты других людей, чтобы расширить их словесные сообщения, а также чтобы проверить, насколько они искренни. В повседневном общении с другими каждый из нас постоянно, но неосознанно контролирует выражение своего лица и движения тела.

Однако иногда случаются оговорки, в которых неожиданно проявляется то, что — осознанно или неосознанно — мы хотели бы скрыть. В обмолвках проявляется “слишком много правды”, например, “смесь гнуснеет” в примере с рецептом торта, который, вероятно, представлялся диктору очень неаппетитным. Оговорки часто ненамеренно выражают наши истинные чувства.

Таким образом, лицо, жестикуляция и речь используются, чтобы передать определенное значение и скрыть остальные. Мы организуем нашу деятельность в контексте социальной жизни, чтобы достичь того же самого — как мы сейчас увидим.

Во многих социальных ситуациях мы вовлекаемся в, по определению Гоффмана, нефокусированное взаимодействие с другими людьми. Такое взаимодействие имеет место всякий раз, когда люди дают понять, что они замечают друг друга. Обычно это происходит в ситуациях скопления людей, на оживленной улице, в толпе возле театра, на вечеринке. Присутствующие, даже не разговаривая, постоянно вовлечены в невербальную коммуникацию. Своим внешним видом, движениями, взглядами, выражением лица и жестами они передают определенные впечатления другим.

Фокусированное взаимодействие возникает в момент, когда индивиды обращают внимание непосредственно на то, что каждый из них говорит и делает. Всякое общение нескольких человек включает как фокусированное, так и нефокусированное взаимодействие. Единичное фокусированное взаимодействие Гоффман называл столкновением, и большая часть нашей повседневной жизни состоит из непрерывных столкновений с другими людьми — семьей, друзьями и сослуживцами, — происходящих часто на фоне нефокусированного взаимодействия. Болтовня, формальные обсуждения, игры и рутинные личные контакты (с билетерами, официантами, служащими в магазинах и т. д.) — все это примеры столкновений.