Развитие приматов и людей шло параллельно, поэтому для них характерны некоторые общие черты. Физическое строение человеческого тела во многом сходно со строением обезьян. Обезьяны, как и люди, живут группами, мозг их велик по отношению к размерам тела, и молодые особи в течение длительного времени зависят от своих родителей.

Однако в некоторых отношениях человеческие существа сильно отличаются от своих ближайших родственников. У человека спина прямая, а у обезьяны она согнута, нога человека разительно отличается от его руки, в то время как у обезьян они очень похожи. Мозг человека по отношению к размерам тела гораздо больше, чем у самых развитых обезьян. У высших животных период младенческой зависимости составляет не более 2 лет, у людей он длится до 7–8 лет.

Социобиология

Хотя эволюционная непрерывность видов животных и человека общепризнанна, до недавнего времени большинство биологов стремилось подчеркнуть отличительные признаки человеческого рода. Своеобразным вызовом этой позиции стали работы социобиологов, которые подчеркивают близкие параллели между поведением человека и животных. Термин социобиология появился в работах американца Эдварда Уилсона[13]. Социобиология использует биологические принципы для объяснения социальной деятельности всех общественных животных, включая человека. По мнению Уилсона, многие аспекты общественной жизни обусловлены генетически. Например, у некоторых видов животных наблюдаются очень сложные брачные ритуалы, с помощью которых создаются брачные пары и воспроизводится потомство. Ухаживание и сексуальное поведение людей, с точки зрения социобиологов, включают сходные ритуалы, обусловленные врожденными свойствами. Второй пример: у большинства видов животных мужские особи крупнее и агрессивнее женских; как правило, они доминируют над “слабым полом”. Возможно, генетические факторы объясняют, почему во всех известных нам обществах мужчины обладают большей властью, чем женщины. По мнению Уилсона и его последователей, способность продемонстрировать генетическую обусловленность многих аспектов человеческого поведения может в будущем привести социобиологию к расширению и слиянию с социологией и антропологией, что приведет к образованию единой биологически обоснованной дисциплины.

В последние годы эти вопросы были предметом широкого обсуждения[14]. Проблема и сегодня остается чрезвычайно спорной. Ученые разделились на два лагеря — в зависимости от характера своего образования. Авторы, симпатизирующие точке зрения социобиологов, имеют большей частью биологическое образование, в то время как подавляющее большинство социологов и антропологов настроены в отношении притязаний социобиологии весьма скептически. Возможно, они просто мало знают о генетических механизмах человеческой жизни; в свою очередь, представления биологов о работе социологов и антропологов также ограничены. Как бы то ни было, каждая сторона с трудом понимает аргументы другой.

Сегодня, когда страсти, вызванные поначалу работами Уилсона, утихли, появилась возможность дать здравую оценку ситуации. Социобиология имеет важное значение, но в большей мере в своих утверждениях о жизни животных, чем о человеческом поведении. Опираясь на исследование этологов (биологов, которые ведут “полевую работу” с животными, вне искусственных условий зоопарков и лабораторий), социобиологи оказались способны доказать, что поведение животных гораздо более “социально”, чем предполагалось ранее. Группа животных оказывает значительное влияние на поведение отдельных особей этого вида. С другой стороны, в пользу генетической обусловленности сложных форм человеческой деятельности нет достаточного количества свидетельств. Таким образом, идеи социобиологов относительно социальной жизни человека в лучшем случае спекулятивны. Наше поведение, конечно, подвержено влиянию генетики, но генетические механизмы определяют скорее лишь потенциальные возможности и границы наших действий, а не действительное содержание того, что мы делаем.

Большинство биологов и социологов согласны, что у людей нет “инстинктов”. Такое утверждение противоречит не только гипотезам социобиологов, но и представлениям большинства людей. Разве мало существует вещей, которые мы делаем “инстинктивно”? Если кто-то взмахнет рукой, разве мы не мигнем инстинктивно или не отпрянем? На самом деле это не пример инстинкта, если использовать данный термин точно. В биологии и социологии инстинкт понимается как сложная, генетически обусловленная система поведения. В этом смысле брачные ритуалы многих низших животных инстинктивны. Например, колюшка (маленькая пресноводная рыбка) обладает чрезвычайно сложным набором ритуалов, которые выполняются самцом и самкой во время спаривания[15]. Каждая рыбка совершает сложную последовательность движений, на которые отвечает партнер, тем самым, совершая изысканный “брачный танец”. Это генетически заложено для всего вида. Спонтанное моргание или движение головой в ожидании удара — скорее рефлекторный, а не инстинктивный акт. Это единичная простая реакция, а не сложная поведенческая система. Таким образом, говорить, что это “инстинкт” в точном смысле слова, было бы ошибочным.

Люди рождаются с набором базовых рефлексов, таких, как моргание, и большая часть их, видимо, нужна для выживания в ходе эволюции. Новорожденный младенец, например, будет сосать любой предмет, похожий на сосок. Маленький ребенок вскидывает руки, чтобы схватиться за опору, если неожиданно теряет равновесие, и резко отдергивает руку, когда прикасается к горячей поверхности. Каждая из таких реакций, очевидно, помогает во взаимодействии со средой.

Люди также обладают определенным набором биологически обусловленных потребностей. Это врожденные потребности в пище, питье, половых отношениях и поддержании необходимой температуры тела. Но способы, с помощью которых эти потребности удовлетворяются, очень сильно варьируются даже в рамках одной культуры, и тем более в различных культурах.

Например, у всех народов есть некоторые стандартные процедуры ухаживания; это, очевидно, связано с универсальной природой сексуальных потребностей, но их выражение в различных культурах — включая и собственно половой акт — варьируется в значительной степени. Нормальное положение для любовного акта в западной культуре предполагает, что женщина лежит на спине и мужчина находится сверху. Эта позиция выглядит абсурдно для некоторых других обществ, в которых обыкновенно совокупляются, лежа на боку, либо женщина расположена спиной к мужчине, либо женщина находится сверху, либо в других позициях. Поэтому можно утверждать, что способы удовлетворения сексуальных потребностей не генетически запрограммированы, а культурно обусловлены.

Более того, люди способны превозмогать свои биологические потребности способами, не имеющими аналогов в животном мире. Религиозные мистики способны голодать в течение долгого времени. Некоторые индивиды предпочитают воздерживаться от брака на протяжении части либо всей жизни. Все животные, включая людей, обладают стремлением к самосохранению, но, в отличие от других животных, люди способны решительно противостоять этому стремлению. Люди рискуют своей жизнью, занимаясь, альпинизмом и другими опасными видами спорта, и даже совершают самоубийства.

Человеческие культуры замечательно разнообразны. Ценности и нормы поведения широко варьируются и часто весьма отличаются от того, что люди Запада считают “нормальным”. Например, намеренное убийство младенцев или маленьких детей считается на Западе одним из тягчайших преступлений. Однако в традиционной китайской культуре в бедных семьях новорожденных девочек сразу удавливали, так как они были бы только обузой, но не помощью для семьи.