Труд — сложное явление, включающее в себя многие другие виды деятельности помимо общепринятого понятия занятости. “Каждый человек имеет право на труд” — гласит Всеобщая Декларация Прав Человека, принятая Организацией Объединенных Наций после Второй мировой войны. В то время это означало право на оплачиваемую работу. Если, однако, тенденция к крупномасштабной безработице окажется долговременной, то эта цель может стать неосуществимой. Возможно, следует переосмыслить природу оплачиваемой работы и, в частности, то положение, которое она нередко занимает в жизни людей.

Обычно безработица рассматривается предпринимателями и в равной степени рабочими как феномен негативный, но эта точка зрения нуждается в переоценке. В конце концов отождествление “работы” с оплачиваемой занятостью придает ей специфическую ограниченность. Если кто-то затрачивает необыкновенные усилия на свое увлечение, например, на прекрасный сад, имея интерес, совершенно не связанный с материальным вознаграждением, то почему бы не считать это работой? Слово “безработица” появилось лишь в конце XIX века; возможно, оно исчезнет в конце XX, если только отсутствие должности не перестанет расцениваться как “отсутствие работы”. Почему бы, предлагают некоторые исследователи, не отнести всех безработных к состоящим на службе у самих себя и не перестать выдавать субсидии тем, кому они требуются для занятия любимым делом?[425]

Во всех индустриальных странах средняя продолжительность рабочей недели постепенно сокращается. Многие работники продолжают трудиться сверхурочно, но ряд правительств вводит сейчас ограничения на количество рабочих часов. Во Франции, например, для сверхурочной работы установлен максимум в 130 часов в год. В большинстве стран мужчины выходят в отставку в шестьдесят пять лет, а женщины в шестьдесят, но наблюдаются тенденции сокращения продолжительности средней рабочей карьеры. Вероятно, многие предпочли бы оставить работу в шестьдесят лет или раньше, если бы это можно было сделать.

Если количество времени, отдаваемого оплачиваемой работе, будет по-прежнему сокращаться и потребность в работе станет не столь первостепенной, природа карьеры претерпит существенные изменения. Возможно, более распространенной станет сменная работа или работа по гибкому графику. Некоторые аналитики считают, что годичные отпуска[426], существующие в университетах, следует распространить и на работников других областей, чтобы каждый имел право на год, свободный от работы, для учебы или какой-то иной формы самоусовершенствования. Возможно, большее число людей займется планированием жизни, в ходе которого они на разных фазах жизни будут выбирать различные виды работы (оплачиваемую, неоплачиваемую, полную занятость или частичную и т. д.). Так, одни могут решить начать трудовую деятельность только после этапа формального образования, следующего за периодом, посвященным занятиям типа путешествий, другие предпочтут всю жизнь быть частично занятыми добровольно, а не вынужденно — из-за отсутствия возможностей полной занятости.

В современных обзорах указывается, что даже при существующих условиях частично занятые показывают большую степень удовлетворения работой, чем полностью занятые — возможно, потому, что большинство частично занятых — женщины, ожидания которых в отношении карьеры ниже, чем у мужчин, и которые, таким образом, на время освобождаются от домашней рутины. Кроме того, многие находят удовлетворение в том, что им удается сочетать оплачиваемую работу с другими видами деятельности и жить более разнообразной жизнью.

Некоторые, возможно, захотят жить “по максимуму”, с юности и до средних лет полностью посвятив себя оплачиваемой работе, а затем переключиться на другое дело, которое откроет для них новые интересы. Изучение тех, кто решил рано выйти в отставку, дает представление о том, как можно организовать свою деятельность. Исследование Энн Мак-Голдрик, посвященное людям, рано ушедшим в отставку, показывает, что в их жизненных стилях существуют большие различия. Из 1800 обследованных 75 % считают себя более свободными и испытывают “меньше стрессов и принуждения”, чем когда они работали. (Некоторая часть тем не менее была разочарована своей новой жизнью, причем сюда вошли люди, живущие в стесненных финансовых условиях, либо страдающие каким-нибудь заболеванием.)[427]

Французский социолог и социальный критик Андрэ Горц использовал работы, подобные исследованию Мак-Голдрик, для пересмотра традиционных представлений о развитии современного общества и создания альтернативной картины его будущей организации. Свои взгляды Горц основывает на критическом переосмыслении работ Маркса. Маркс считал, что рабочий класс, а к нему предположительно принадлежит все большее и большее число людей, возглавит революцию, которая вызовет появление более гуманного типа общества, такого, где труд будет главным жизненным удовольствием. Горц, несмотря на то, что он относится к левым, отвергает подобный взгляд. Рабочий класс, вместо того, чтобы стать крупнейшей группой в обществе (как предполагал Маркс) и возглавить победоносную революцию, фактически сокращается. “Синие воротнички” стали меньшинством — и меньшинством убывающим — среди рабочей силы.

С точки зрения Горца, нет смысла говорить о том, что рабочие могут возглавлять предприятия, не говоря уже о захвате государственной власти. Реальной надежды на изменение природы оплачиваемой работы нет, поскольку она организована в соответствии с техническими соображениями, которые неизбежны для эффективно работающей экономики. “Проблема сейчас в том, — говорит Горц, — чтобы самим освободить себя от работы”[428]. В особенности это необходимо сделать там, где работа организована по тэйлоровской системе, или там, где работа угнетающая и однообразная.

Рост безработицы и распространение частичной занятости, утверждает Горц, уже создали то, что он называет “неклассом нерабочих”, сосуществующим с теми, кто имеет стабильную работу. К этому “неклассу” относится большинство людей, поскольку доля населения, имеющего стабильную оплачиваемую работу, всегда относительно невелика — если мы исключаем молодежь, ушедших в отставку, больных, домохозяек, а также тех, кто занят частично или не имеет работы. Развитие микротехнологии, считает Горц, еще сильнее сократит число возможных полных рабочих мест. Результатом будет поворот в сторону отказа от “продуктивистского” мировоззрения западного общества, с его упором на богатство, экономический рост и материальные блага. В будущем большинство населения станет придерживаться самых разнообразных жизненных стилей, не связанных со сферой постоянно оплачиваемой работы.

Согласно Горцу, мы двигаемся в сторону “двойного общества”. В одном секторе будут с наибольшей эффективностью организованы производство и политическое управление. Другой сектор составит сферу, в которой индивиды будут посвящать себя различным непроизводственным занятиям: самореализации и развлечениям.

Насколько обоснована такая точка зрения? То, что в природе и организации труда в индустриальных странах имеют место большие изменения, несомненно. Возможно, все большее число людей постепенно разочаруется в “продуктивизме”, ориентации на постоянный экономический рост и приобретение материальной собственности. Имеет смысл, как это предлагает Горц, рассматривать отсутствие занятости не только в негативном свете, но как возможность следовать своим интересам и развивать свои таланты. И все же движение в этом направлении весьма незначительно, и мы, по-видимому, далеки от ситуации, представляемой Горцем. По мере того как женщины стали бороться за большие возможности в сфере своей занятости, имеет место рост, а не падение, численности людей, активно заинтересованных в надежной оплачиваемой работе. Оплачиваемая работа остается для многих основой материального благополучия, необходимого для поддержания разнообразной жизни.