Вплоть до XIX века партии в Великобритании рассматривались только как организации временного порядка, создававшиеся для обеспечения поддержки в каких-либо специальных случаях или кризисных ситуациях. По мере развития партий в более стабильные организации все чаще проявлялась идея, что поддержка лидеров партии могла бы принести определенные выгоды. Членство в партии и лояльность к ней стали связываться с различными формами покровительства, которое предусматривало, что наиболее преданные партии лица могут получить тот или иной пост в новой администрации. На протяжении большей части XX века на политической сцене Великобритании доминировали две крупнейшие партии (лейбористская и консервативная), и в результате того, что возрастало влияние то одной, то другой альтернативной правительственной команды, все члены которой принадлежали к одной партии, сформировалась так называемая политика соперничества. В послевоенный период обе партии постоянно испытывали на себе давление, как внешнее, так и внутреннее. Если говорить о внешнем давлении, можно привести три примера его проявления:
1. Потеря поддержки избирателей. В 1951 году, который был историческим пиком развития двухпартийной системы, лейбористская и консервативная партии вместе получили на всеобщих выборах 96,8 % голосов избирателей. В ходе октябрьских выборов 1974 года их доля упала до 75 %. Февральские выборы 1974 года стали первыми выборами за сорок пять лет, не давшими большинства какой-либо одной партии в палате общин. Этим воспользовалась партия Альянса (союза либеральной и социал-демократической партий), потребовавшая в начале 1980 года реформы выборов.
2. Потеря членов. С 1953 года в обеих основных партиях отмечается уменьшение числа членов. Достоверные данные о реальном числе членов партий не публикуются, однако признается, что их нынешнее количество относительно невелико.
3. Потеря источников доходов. В реальном исчислении доход партий сократился в той же пропорции, что и количество их членов, хотя членские взносы не являются основным источником партийных доходов. Последствиями спада в доходах стал рост финансовой зависимости консервативной партии от частных фирм, а лейбористской — от профсоюзов.
За последние тридцать лет избирательная политика Великобритании значительно изменилась. Это было обусловлено рядом причин. Первая причина носит структурный характер: за этот период резко сократилась доля экономически активного населения, занятого в традиционных областях промышленности, особенно обрабатывающей. Несомненно, это подточило традиционные источники, из которых лейбористская партия черпала поддержку. Второй причиной является раскол, произошедший в лейбористской партии в начале 1980-х годов, который привел к образованию социал-демократической партии. Хотя в 1988 году поддержка со стороны избирателей “центральных” партий существенно сократилась, на политическую арену Великобритании вышла заметная “дополнительная сила”. Третьей причиной было то, что на пост премьер-министра трижды избиралась лидер консервативной партии М. Тэтчер. Программа решительных изменений, выдвинутая М. Тэтчер и ее кабинетом, отразила значительный отход от предшествующей философии консерваторов. “Тэтчеризм” делал особый акцент на ограничении роли государства в экономической жизни и провозглашал развитие рыночных механизмов как основы свободы личности и экономического процветания.
До 1970 года обе партии пользовались стабильной поддержкой избирателей, большинство которых были ярыми сторонниками либо либералов, либо консерваторов. Это учитывалось в ходе ведения избирательных кампаний, в которых главной задачей считалось объединение единомышленников, а не завоевание голосов избирателей, придерживавшихся альтернативных точек зрения. Две избирательные кампании 1974 года наглядно показали, что традиционная лояльность избирателей значительно снизилась. Исследование, проведенное для выяснения политических симпатий избирателей, показало, что число лиц, причисляющих себя к числу “верных” или “горячих” сторонников той или иной партии, в период с 1970 по 1986 год сократилось с 80 % до 60 %[277]. На каждых последующих выборах этот процент неуклонно падал, при этом увеличивалось число избирателей, заявлявших, что они принимают решение на самых последних этапах выборов. Стало очевидно, что избирательные кампании должны оказывать более значительное воздействие на результаты выборов, чем это было прежде. Вероятно, большую роль здесь сыграло телевидение, которое выступало средством “продажи” имиджа партий и политических деятелей.
Можно сказать, что в настоящее время телевидение служит своеобразным противовесом политизированной британской прессе. В результате смены владельцев и изменения тиражей крупных газет на рынке стали доминировать издания, поддерживающие консервативную партию. В 1960-х годах тираж газет, поддерживавших лейбористскую партию, составлял 43 % общего тиража ежедневных изданий. Сегодня пролейбористскую позицию занимает только “Дейли миррор”, на долю которой приходится 22 % общего тиража изданий. Существует мнение, что одной из причин увеличения влияния телевидения на избирательную кампанию является его пристальное внимание к лидерам партий. Многие стали утверждать, что британские выборы все больше напоминают американские президентские предвыборные кампании. Однако это не совсем соответствует действительности: хотя большая часть избирателей в 1979 году в качестве потенциального премьер-министра отдавала предпочтение кандидатуре Каллагана, а не Тэтчер, консервативной партии все же удалось победить.
Поведение избирателей — отход приверженцев
Характерной чертой поведения британских избирателей 1970-х годов было так называемое группирование приверженцев одной из двух основных партий. В основе этого явления лежала мысль о том, что важнейшим фактором, влияющим на поведение избирателей, является социальный класс, и что избиратели “идентифицируют” себя с той либо другой партией. Иными словами, они считают себя либо “консерваторами”, либо “лейбористами”. Исследование, проведенное Дэвидом Батлером и Дональдом Стоуксом в 1960-х годах, показало, что более 90 % населения идентифицируют себя подобным образом с той или другой партией.
Многие идентифицировали себя с избранной партией “достаточно сильно” или “очень сильно”[278].
В наши дни корреляция между классом и поведением на выборах стала намного менее определенной. Кроме того, гораздо большая часть избирателей сегодня обращает внимание на политику и взгляды партий, а не просто выражает одной из них безоговорочную поддержку. В этом случае мы имеем дело с процессом отхода приверженцев, то есть отступления от устойчивой партийной идентификации.
Чем можно объяснить усиление отхода приверженцев? Айвор Крю говорит о двух типах влияний[279]. Первый связан с возрастанием значения тех сторон жизни людей, которые не находятся в прямой связи с классовыми различиями, — например, живут ли они в собственных домах или в арендованных, являются ли членами профсоюзов или нет. Так, оказалось, что члены профсоюзов отдают устойчивое предпочтение лейбористам перед консерваторами, независимо от того, чей это профсоюз — “белых” или “синих воротничков”.
Второй фактор заключается в том, что избиратели все в меньшей степени пленники своих предыдущих политических привязанностей, определявших их партийные предпочтения. Наоборот, люди, как правило, стремятся отдать голоса той партии, которую считают наиболее соответствующей своим интересам сегодня. Так, можно предположить, что в конце 1970-х и в 1980-е годы партия лейбористов предлагала политический курс, не отвечавший симпатиям значительной части се сторонников, — отсюда длительный период правления консерваторов.
Выборы 1992 года
На выборах 1992 года сдвиг голосов в пользу лейбористов составил 2 % избирателей, консерваторы сохранили общее большинство в парламенте, хотя размеры этого большинства существенно сократились. Доля населения, голосующая за Тори, оставалась с 1979 (44,9 %) до 1992 года (42,8 %) достаточно стабильной. Доля голосов, доставшихся лейбористам, была больше, чем достигавшаяся за последние годы низшая отметка (менее 30 % на выборах 1983 года). В 1992 году они получили 35,2 % голосов. Однако это все-таки меньше достигнутого партией в 1979 году. Третья партия — Либеральные демократы — получила 18,3 %, это спад по сравнению с двумя предыдущими выборами.
