Вновь наполнив стаканы, я взглянул на часы. Было уже половина восьмого. Время шло.

— Послушай, Джо, — сказал Майк, подаваясь вперед, — этот парень — мой друг, понимаешь? Он хочет попасть на борт судна. И если он хочет попасть на борт, он на него попадет, понимаешь? Шеррилл не единственный, кто может кому-то проломить череп. Ты сделаешь эту работу или мне придется тебя заставлять?

Керман вытащил кольт 45-го калибра и положил на стол.

— А когда он с тобой разделается, начну я, — заявил он.

Декстер посмотрел на кольт и съежился под сосредоточенным взглядом Майка.

— Вы что, ребята, грозите мне, что ли? — тихо спросил он.

— Даю тебе десять секунд, — спокойно ответил Керман, — прежде чем мы что-нибудь начнем по-настоящему.

— Не дави на парня, — сказал я и вытащил из бумажника десять десятидолларовых банкнотов. — Ну, бери свои деньги и давай пошевеливайся. Шерриллу конец. К утру им займутся фараоны. Не отказывайся от денег, пока их тебе дают.

Декстер поколебался, затем все-таки взял банкноты.

— Ни для кого другого я бы этого не сделал, — сказал он Майку.

Мы допили виски, отодвинули стулья от стола и вышли к причалу. Стояла тихая лунная ночь, небо грозило дождем. Далеко на горизонте я видел огни «Шхуны-Мечты». Мы прошлепали по переулку к пакгаузу Декстера. Он был погружен во тьму. Когда Декстер отпер и толкнул дверь, в нос нам ударил запах смолы, сырой одежды и резины.

Склад был большой, заваленный ящиками, мотками веревки и узлами, завернутыми в толь и ожидающими отправки на суда, которые стояли на якоре за гаванью. Посреди пола стоял пятифутовый квадратный упаковочный ящик.

— Вот он, — мрачно сказал Декстер.

Мы занялись распаковкой ящика.

— Мне нужен молоток и долото, — обратился я к Декстеру.

Пока он ходил за инструментами, Керман сказал:

— Ты уверен, что это надо сделать?

Я кивнул.

— Если хоть немного повезет, — у меня будет почти полчаса в запасе, до того как они прибудут меня встречать. За это время можно много сделать. Когда вы с Майком подъедете к девяти, я что-нибудь устрою, чтобы дать вам возможность взобраться на борт. После этого каждый действует самостоятельно.

Подошел Декстер с инструментами.

— Заколачивайте поосторожнее, — сказал я Керману. — Я хочу выбраться быстро.

Майк махнул Декстеру, чтобы тот ушел.

— Тут мы сами управимся, корешок. Иди посиди вон там да смотри, хорошо себя веди.

Ему не хотелось, чтобы Декстер видел, как Керман вытаскивает пулемет системы «Стена» из чемодана. Под прикрытием плотной фигуры Майка Керман положил пулемет на дно ящика.

— Места тут достаточно, — сказал он мне. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы вместо тебя поехал я?

Я влез в ящик.

— Ты приедешь с Майком в девять. Если на лодке Шеррилла будет больше одного человека, а ты решишь, что не сможешь с ним справиться, тогда тебе придется приехать одному. Во всяком случае, они подумают, что ты — это я. Если услышишь пальбу на борту, возьми Миффлина и кучу фараонов и приезжай драться. О’кей?

Керман кивнул. Он казался очень встревоженным.

— Майк, ты поедешь с Декстером, — продолжал я. — Если он забудет свою роль, стукни его по башке и выкинь за борт.

Злобно нахмурившись, Майк сказал, что именно это он и сделает.

Когда Керман поставил крышку, в ящике оказалось достаточно места, чтобы я мог сидеть, подтянув колени к подбородку. Воздух проникал через щели в соединениях досок. Я полагал, что сумею выбраться примерно за минуту.

Керман прибил крышку гвоздями, и втроем они подняли ящик на тележку для мешков. Дорога до причала была довольно неровная, я нахватал синяков, прежде чем они погрузили ящик в лодку Декстера.

Заработал подвесной мотор и, пыхтя, повез нас в море.

В щель ящика прорывался крепкий ветер. Лодка, прокладывая путь, ныряла и подпрыгивала на волнах, что было не очень приятно.

Прошло несколько минут, затем Майк прошептал, что мы плывем вдоль корпуса «Шхуны-Мечты».

Откуда-то раздался голос, последовала перебранка между лодкой и судном. Кому-то, похоже, очень не хотелось выгружать ящик в такой поздний час. Декстер сыграл хорошо. Он заявил, что назавтра ему надо проведать больного брата и что, мол, если ящик не возьмут на борт сейчас, то им придется ждать еще сутки с лишним.

Человек на судне крепко обложил Декстера и велел оставаться на месте, пока он спустит деррик.

Майк, шепча в одно из отверстий в ящике, информировал меня о происходящем.

Вскоре ящик резко дернулся и пошел вверх. Я подготовился к жесткой посадке. И она была жесткой, можете не сомневаться. Ящик с грохотом опустился куда-то в недра судна, отчего у меня затрещали все кости.

Человек, обругавший Декстера, обругал его снова. Его голос прозвучал совсем рядом, затем хлопнула какая-то дверь, и я остался один.

Я ждал, прислушиваясь, но ничего не услышал. Немного погодя решил, что могу спокойно выбраться. Я взял долото и принялся за дело. Мне понадобилось меньше минуты, чтобы выбраться из ящика. Я оказался в кромешной тьме. Там стоял такой же запах, как и в пакгаузе Декстера, и я догадался, что нахожусь в трюме судна.

Я вытащил фонарик и посветил. Огромный подвал оказался забит припасами, спиртным и бочками с пивом. Кругом царила тишина. В дальнем конце подвала была дверь. Я прошел к ней, отодвинул в сторону на пару дюймов и увидел перед собой узкий, хорошо освещенный коридор.

Пулемет я прижимал к боку. Я не хотел его брать, но Керман настоял на этом. Он заявил, что с пулеметом мне не страшны и полкоманды. Я лично в этом не сомневался, но взял его не столько ради того, чтобы успокоиться самому, а чтобы успокоить Кермана.

Я бочком направился по коридору к стальной лестнице, которая находилась в дальнем конце и которая, как я догадывался, ведет на палубу. Добравшись до половины коридора, я резко остановился. На лестнице появилась пара ног в белых тренировочных брюках. Секундой позже передо мной предстал матрос с раскрытым от удивления ртом.

Он был здоровый парень, почти такой же здоровый, как и я, и крепкий с виду. Я направил на него пулемет и оскалился. Руки у него так быстро подскочили вверх, что он содрал кожу на суставах, ударившись о низкий потолок.

— Только вякни, и я сделаю из тебя решето, — прошипел я.

Он стоял неподвижно, уставившись на пулемет, челюсть у него отвисла.

— Повернись, приказал я.

Он повернулся, и я стукнул его прикладом по затылку.

Когда он падал, я схватил его за рубашку и тихонько опустил на пол.

Теперь следовало убрать его с глаз долой, пока не появится кто-нибудь еще.

Рядом со мной оказалась какая-то дверь. Рискуя, я повернул ручку и заглянул в пустую каюту. Вероятно, это была его каюта, и он направлялся туда.

Я схватил его под мышки и затащил в каюту, потом закрыл и запер дверь на задвижку. Быстро сняв с него одежду, сбросил свою и облачился в его форму. Яхтсменская кепка оказалась мне великовата, зато скрывала лицо.

Я засунул ему в рот кляп, закатал в простыню и связал простыню ремнем и куском провода, который нашел в каюте. Затем взвалил его на койку, оставил пулемет рядом с ним, сунул свой револьвер за пояс брюк и пошел к двери.

Прислушавшись и ничего не услышав, я приоткрыл дверь и выглянул. Коридор был пуст, как разум мертвеца, и столь же тих. Я выключил свет, выскользнул из каюты и запер за собой дверь.

Часы показывали двадцать пять минут девятого. До появления Кермана оставалось всего тридцать пять минут.

Я стоял в тени и смотрел вдоль лодочной палубы. Крепкий бриз трепал над головой кремово-красный навес. Вся палуба была покрыта тяжелым красным ворсистым ковром, а от зелено-красных огней на леерах образовывалась нитка блестящих бисеринок.

За мостиком я видел двух безупречно одетых моряков, стоявших под дуговыми лампами сходен. На борт только что поднялись девушка в вечернем платье и двое мужчин в смокингах. Они пересекли палубу и скрылись в ярко освещенном ресторане, размещавшемся между мостиком и полубаком. В большие продолговатые окна я видел парочки, танцующие под звуки саксофонов с сурдинкой и дробь барабанов.