— Надо в каждом отсеке повесить еще одну шкуру с внутренней стороны входного проема, — предложил «прораб», — открывать станем поочередно, тепло будет сохраняться, и костры начнут согревать жильцов получше.

Вождь без промедления проверил, как на практике будет работать предложение Юха. Изменение температуры в своем отсеке почувствовал сразу, этим же вечером отдал распоряжение иметь дополнительную защиту от холода в каждой группе. Потребовал, кроме того, на ночь прикрывать кусками шкур вытяжные шахты над кострами сразу после погашения костров.

Следующим днем донольцев ожидало еще одно испытание. Соплеменники собирали топливо, разбрелись по долине, группа Селона ушла на охоту. Прибежал посыльный от поста наблюдения, сообщил вождю, что в сторону становища идет большая группа звероподобных. Нольц ударил в «бум». Его голос волной прокатился по тихой окрестности, долетел до охотников. Прошло немного времени, сбежался со всех сторон народ с оружием и просто с палками в руках. Мужчины выстроились группами перед жилищем.

Вождь выслал навстречу врагу дружинников, Димор и Луч со своими людьми окружили становище в готовности отразить нападение. Женщины с детьми спрятались в саманной крепости.

Звероподобные шли с верховий Белояры толпой, выглядели необычно. Дружинники видели их еще в теплое время, тогда они ходили голышом или в набедренных повязках. Едва похолодало, степные кочевники обрядили тело и ноги в волчьи шкуры, с первым морозом надели еще по одной. Сегодня они походили на медведей, идущих на задних лапах.

Данц остановил дружину, выстроил цепь, приказал изготовиться для стрельбы из лука. Он понимал: поразить противника стрелами, как это делалось успешно и не раз, теперь не удастся. Двойные, возможно, тройные шкуры, непреодолимые преграды, а это означало неминуемую гибель дружины.

— Подпустим поближе, — распорядился Данц, — по моему сигналу бить стрелой поганых в морду.

Приматы в волчьих шкурах тоже остановились, начали размахивать руками, перемещаться с места на место. Потом от толпы отделились трое, они отошли от толпы на небольшое расстояние, между ними вновь продолжилась «дискуссия» верхними конечностями, рычанием, злобными выкриками.

«Похоже, не могут договориться» — пришла обнадеживающая мысль, — иначе были бы уже здесь».

Догадка быстро подтвердилась. Более высокий из тройки вдруг отделился, махнул рукой вперед и середина вражеской толпы, молча, двинулась на донольцев. Вскоре нападающие остановились, начали бросать смерзшиеся комья глины, дружинникам опять пришлось увертываться и защищать себя щитами. Атака глиной длилась недолго. Звероподобные взяли острые палки и пики наперевес, вновь двинулись на донольцев. Когда до них оставалось совсем немного, дружинники залпом выстрелили. Звериный вой огласил округу, и многие из атакующих повалились на землю, остальные замерли на месте, оторопело глядели по сторонам, не понимая, что произошло. Дружинники рывком сблизились и пиками завершили уничтожение пришельцев. Стоявшая невдалеке толпа степных кочевников молча наблюдала за избиением себе подобных.

Данц приказал трупы убитых врагов сложить один на другого стенкой, под ее защитой изготовился к отражению новой атаки. Однако толпа звероподобных неожиданно бросилась бежать прочь. Неуклюже ковыляя в тяжелых шкурах, она могла быть легкой добычей для донольцев. Но дружинники на преследование не пошли, врагов было слишком много, да и неясной оставалась причина их бегства. Недоразумение вскоре прояснилось. Место битвы оказалось на пути Селона, бежавшего к становищу по зову «бума». Преследовать беглецов донольцы и двумя группами не стали. Победители поснимали с убитых врагов волчьи шкуры, вместе с охотниками возвратились в становище.

Пробудились донольцы однажды утром, выбрались из теплых отсеков на свежий воздух и остановились в недоумении. Вся округа — сплошное белое однообразие. Нигде не было видно земли. Лишь обрыв да темная лента реки выделялись на общем светлом фоне. На крыше жилища лежал толстый слой белого вещества. Слепило глаза. Посмотреть на дивное диво высыпало все племя донольцев. Люди с опаской брали полной горстью белые хлопья, но сразу отбрасывали, стыли ладонь и пальцы. Снег людям не понравился.

Закончилось в затоне мясо. Селон смотрел то в одну, то в другую стороны и не мог решиться, в каком направлении идти, всюду одна и та же белизна. После долгих раздумий двинулся вверх по течению Белояры. Из волчьих шкур поршни на ногах, галицы на руках и куртки с капюшоном шерстью наверх надежно защищали охотников от холода.

Природа будто вымерла. Стояла мертвая тишина, перед глазами чарующая красота белой пустыни. Пушистый снег проминался под ногами людей едва ли не по колено, затруднял движение.

Далеко впереди завиднелось небольшое стадо животных. Группа Селона гуськом, след в след, пошла на сближение, но ее ждало разочарование. Паслось около десятка мамонтов. Опустив головы, они в неглубокой лощине раздвигали бивнями снег, ели еще не замерзшую траву. Увлеклись великаны, нет у них врагов, бояться некого, в открытом поле к самкам с молодняком не подпустят ни хищника, ни человека. Охотники не имели намерений напасть. Стадо — не добыча, опасность и немалая. Приблизились люди из любопытства, интересно все-таки посмотреть вблизи, какие они на воле, а не в ловчей яме. Самый крупный в стаде мамонт неожиданно поднял голову, увидел охотников, зашевелил туда-сюда бивнями, поднятым хоботом протрубил низким звуком тревогу. Остальные животные прекратили завтрак, сгруппировались. Вожак выдвинулся вперед, короткими шагами смело пошел на пришельцев. Его загнутые в разные стороны бивни угрожающе опустились вниз, готовые ударить, смять любое живое существо. Не менее мощные два других мамонта правее и левее первого, энергично болтая волосатыми хоботами, тоже двинулись на людей. Снег для них не преграда, сминая его ногами-тумбами, звери приближались. Селой первым, за ним остальные охотники бросились бежать назад по самими же протоптанной в снегу тропе. Мамонт-вожак еще раз протрубил и погоня прекратилась.

В бедственном положении оказались зайцы-беляки. Их длинные задние ноги вязли в толстом и рыхлом слое снега, не доставали до земли. Основной способ защиты — быстрый бег не получался. Могли они делать лишь небольшие прыжки, становились легкой добычей нольцев. Те из них, которые лежали неподвижно, сливались белым пухом с такого же цвета местностью, оставались незамеченными.

Одним из дней в племени произошло важное событие. Юх вспомнил о своих снастях для ловли рыбы, пошел к Белояре, порыбачил, неожиданно для себя поймал большого леща. К тому времени в становище возвратилась группа Селона с богатым трофеем мелкой дичи. Надобность в рыбе отпала, рыбак положил добычу на крышу жилища. Ближе к вечеру Юх хотел выбросить улов, в сыром виде он долго лежать не может. На удивление ловца, трофей превратился в камень, едва слышался характерный рыбий запах. Рыбак попытался согнуть холодного леща, не получилось, зубы тоже не брали. Подошел вождь, поинтересовался, чем занимается в свободное время чернокожий соплеменник. Подивился, почему это рыба превратилась в твердый монолит, посочувствовал рыбаку о потере улова. Юх внес добычу в отсек, положил у дальней стены. Прошло какое-то время, он с удивлением обнаружил: лещ вновь стал свежим, с приятным запахом. Добытчик с новостью поспешил к вождю. Нольц с недоумением поглядел на диковинное превращение, велел еще раз положить добычу на крышу. Утром следующего дня все повторилось.

— Холод делает рыбу твердой, тепло мягкой, — сделал вывод вождь донольцев, не вникая в смысл, как такое явление можно применить для пользы соплеменников.

Снег пролежал недолго. Два дня с утра до вечера ярко светило солнце, повеяло теплым ветром, и белое покрывало на земле исчезло. Даже не верилось, что оно было. Нольц, тем не менее, был уверен, оттепель закончится очень быстро, приказал, чтобы вновь все группы приступили к сбору топлива для костров. Когда пещеры оказались забитыми до отказа, повелел возле каждого отсека дополнительно отрыть ямы для хранения костей, а кроме того и единую для племени под пищевые отходы.