— Валькирия! — прошептал Славик, — как есть Валькирия!

— Так, это потом, — дед толкнул его в плечо, тот вернулся в наш мир, — ты давай думай, что дальше делать будем?

К нам подошел Влас.

— Я этим контроль провел, — он ткнул копьем в разбросанные тела, начал оттирать пучком травы копье от крови, — надо еще тех, кто на лодке проверить, да в воде.

— Контроль? — я удивился.

— Ну да, как волкам зимой, — точно, я когда их добивали так это назвал, — и за папку отмстил. Узнали мы эти…

Пацан не смог найти нужное слово.

— А вы чего стоите? — Влас посмотрел на нас, в глазах у парня была сталь.

— А правда, чего мы стоим-то? — я осмотрел наш строй.

Все так и стояли со щитами, мы, союзники, все были ошеломлены быстрой и бескровной, с нашей стороны, расправой. Только герой-любовник наш, Ярослав, мотал головой в поисках Веселины.

— Ярослав! Скажи своим, чтобы проверили, есть кто живой или нет. Живых — добить, мертвых… Не знаю, что вы там с мертвыми врагами делаете?

Народ зашевелился, Торир отдал приказы, цепь его людей выдвинулась осторожно к полю боя. Они копьем били тех, кто по их мнению мог представлять опасность, забрались на лодку. Там один короткий всхлип, и мужики замахали копьями. Раздался дружный вопль. Мы победили.

— А мертвых мы сжигаем, — Ярослав плюнул в сторону поля битвы, — только эти не достойны такого. Числом взять нас хотели. Не честно это.

— Ну, за то и поплатились, — резюмировал я, — а сжечь все равно надо, нечего тут их оставлять.

Засуетились уже все. Мои подошли ко мне, я раздал приказания и выдвинулся к лодкам. Последний был слегка обижен, не дали ему отмстить. Ну ладно, потом разъясню политику партии. Люди Торира под его руководством потрошили лодки данов, и их трупы. Складывали оружие и одежду в разные кучи, доставали какие-то бочки, тюки.

— Как добычу делить будем? — ко мне подошел Ярослав, — Торир говорит, надо честно разделить, чтобы клятву повода нарушать не было.

Переводчик выжидательно уставился на меня. А я не знал как тут добычу делят! Да и в мое время не знал, там добычи не было!

— Давай так, сейчас сложите все, дозорных выставьте, может, они не одни пришли, — Славик спохватился, и посмотрел на озеро, — вот-вот. Тела сложите в лодку, ту что похуже, сожжем потом. А потом поедим, ну, пир устроим, и там все и обсудим.

Славик перевел все Ториру, тот поймал вояку, молодой, только усы пробиваться начали, и отправил на холм, наблюдать. Я свистнул Олеся, дети слезли с чердака после победы, и крутились рядом, отправил его к дозорному союзников. Так правильнее будет. Пацан вздохнул, но пошел. После сегодняшнего, бесконечно длинного дня, важность дозора понимали все. Я, правда, обещал, что его сменю через час. Пусть отдохнет.

Между тем, люди Торира, мурманы, как я выяснил у Славика, уже закончили потрошить добычу, обсуждали бой. Из избы вышел раненый, тот, что без руки, и отправился осматривать лодки. Торир подошел ко мне с переводчиком:

— Славная битва была, много врагов побили. Только им к Одину путь закрыт, не в прямом бою погибли, а от хитрости вашей, — начал переводить слова командира Славик, — теперь надо думать, что делать дальше.

Мне этот мужик нравился все больше и больше. Надо же, думать! Не махать дрыном, а подумать захотел. Здравое стремление надо поддержать, я махнул рукой, повел всех опять в актовый зал.

Там состоялось новое совещание, более спокойное. Бабы с детьми собирали на стол, длинный стол на всех делали из досок под руководством деда. Смеяна ткнула в окровавленную повязку Торира, главный мурман дал ей руку на перевязку. Я начал речь:

— Угрозу со стороны данов мы вместе, — я выделил это слово голосом, — устранили. Теперь вы в безопасности. И мы тоже. Не только ваши это враги кровные, как оказалось, но и наши. Они мужиков тут года четыре назад перебили. Поэтому дети так и вели себя, за отцов мстили.

— Теперь понятно. Мы подумали, тоже берсерки, — переводил Славик, — а те люди страшные, даже когда за тебя бьются. Теперь нам обратно надо идти, домой можем не успеть до зимы.

— А как вы пойдете? На своей лодке?

— Кнут сказал, что мачту надо чинить, он корабел наш. Руки у него нет, правда, но мачту временную сделать мы и сами сможем. Вот только если ветра не будет, на веслах не дойдем, мало нас.

— Вы раненых тоже заберете?

Торир кивнул.

— Хм, тогда точно не дойдете. Им бы подлечиться, да вам все равно вам людей не хватит. У вас на веслах человек сорок, ну восемь рук, сидеть должно, а вас двадцать если наберется, четыре руки, и то хлеб. Поэтому есть предложение. Возьмите лодку данов, она меньше, вторую мы с их телами выведем на озеро и сожжем. Раненых, те, которые вам в походе обузой будут, нам оставьте, а как придете в другой раз — заберете, мы их подлечим пока. Остальных тоже отдых нужен, дней семь проведите тут, да и отправляйтесь.

Торир с Ярославом начали совещаться. Наконец, приняли какое-то решение.

— Надо с людьми поговорить, Торир говорит, троих бы оставил, Кнута, Ивара, ему ногу сильно повредили, да Гуннара. Тому спину разрезали. На весла их не посадишь, это правда. Но и без корабела туго. Остальные за семь дней оклемаются. Только вот как с добычей быть? Лодки две, и нас двое, каждому по лодке. Одну сожжем, вторую заберем — что тебе достанется? Остальное как делить будем?

Вопрос конечно интересный. Чего мне вообще надо? И чего они предложить могут? Железо? Соль? Кожу? Ткань? Да у меня есть все и так. Оружие? Их я пользоваться не умею, мне арбалета да копья хватает. Я прокрутил в голове, что бы мне пригодилось. Я бы от пулемета не отказался, с бесконечными патронами. Или от пары тонн алюминия. А лучше — учебников по химии, физике, металлургии и прочему. И что-то мне подсказывает, что даны с собой на битву это не прихватили. Разве что меди бы, в слитках, да свинца. Да всего понемногу, для опытов. Остальное все у меня есть, или сами сделаем. После таких мыслей я даже плечи расправил, вон мы какие крутые, ничего нам не надо.

— Давайте так. Лодки — поровну, в моей сожжем данов, — немая сцена, — остальную добычу оценим, посмотрим. Оружие, железо, одежда, меха мне не надо. Мне лучше разного, да понемногу. Ну там, медь, если будет, свинца чуть, других металлов, серебра, но тоже не много, золото есть? Нет? Вот и славно. А что там еще?

— Ткани есть, вино, украшения, янтарь, пряности. Смолу да воск на Ладоге взяли.

— Ну вот вина можно, украшения — только посмотреть, мне они без надобности. Янтарь, пару кусков, пряности — если не жалко, нам и травок хватает. Смолы мы вам сами дадим, сколько возьмете, при желании. Воска — можно, у нас с ним не очень.

Народ смотрел недоверчиво, тут наверно так не принято добычей раскидываться. Двое мурманов начали совещаться. Долго совещались, потом Торир уставился на меня и что-то сказал. Славик перевел:

— Чего от добычи отказываешься? Неужто так прямо и не надо ничего?

— Надо. Овец бы я взял, корову. Семян на посадку, олова, свинца. Марганец, аммиак, кислоты, щелочи, книги, минералы. Бумаги бы взял, хотя нет, ее бы не брал. Сам сделаю. Хром, ванадий, никель, — я вспоминал присадки, которые использовались для железа, — вольфрам.

На последнем слове народ возбудился. Выяснили, что вольфрам, волчью пену, они знали, только она портила плавку, плавку олова. Хм, я не знал, ну да ладно. Дальнейшие выяснения привели к пониманию, что вольфрам тут, это скорее процесс, а не металл. При появлении этой самой вольчьей пены снижался при плавке выход олова из руды. Отложили это на потом.

Потом нас позвали за стол. Накрыли в сушилке для леса. Заложили отверстия полешками, поставили столы, накрыли из наших припасов. Да мужики еще из своих добавили. Стали пировать, при свете светильников. Тускло было, видно плохо. Но и гости наши, и мы, устали так, что пир превратился в ужин с последующим отходом ко сну. Правда, поесть даже раненые пришли. Я толкнул тост, за дружбу народов, Торир толкнул в ответ, вроде как за гостеприимство. Пили брагу дедову, да вино привозное. Его пополам поделили, я нашу доля сразу на стол выставил. Ну, не всю, кувшин один литров на пять-семь спрятал.