На склейку стекол приходил Добруш, он, как и Веселина, был тихий и спокойный, аккуратный, работа у него спорилась. Со временем я даже не проверял, у мальчика получалось даже лучше чем у меня. Влас традиционно ковырялся в тракторе, задавал глупые и неглупые вопросы. Обеслав и Олесь занимались всем понемногу, но им тоже на месте не сиделось, характер не тот. Самые маленькие пока были с мамами.

Мамы же занимались производством отделочных материалов. Пока не сильно холодно, мы им организовали рабочее место новых строениях, где собрали все мои приспособления с прошлогоднего ремонта. Те делали доски пола, стен, потолка, полировали их, пропитывали, покрывали лаком. Устанавливали уже мы с мужиками.

Конец ноября был у нас праздничный. Сделали все окна, поставили их, отделали стены, потолки, пол. Даже мебель основную собрали. Решили в очередное воскресенье отметить новоселье. Зарезали кролика, благо они плодились действительно, как кролики. Достали соленья, напекли хлеба, наварили картошки. С солью, маслом конопляным, пальчики оближешь! Уселись в актовом зале. Был полдень, за окном были заморозки. Хорошо, что дед успел вспахать на тракторе наши поля. Да, второе поле, на месте лесоповала тоже распахали. Оно было пока в три раза меньше первого, не успели ямы засыпать. Зато дед придумал бульдозер! Приделал, в (тайне от меня, гад!) деревянный щит к носу трактора, срезал небольшие холмики, да и закапывал ямы от пеньков. Я его похвалил, конечно, но про себя думал, что я то ли тупею, то ли голова не тем занята. Надо было давно это предложить, но нет, Буревой все выдумывает теперь! А я на текучке сижу! Обидно.

Хорошо посидели. Обед удался, дедова томатная самогонка тоже. За коном раздавался тихий стук. Мы сначала не обратили внимание, потом стук стал сильнее. Потом дополнился воем!

Мы кинулись к окнам, они выходили на восток, на центр деревни, через мутноватое стекло, да еще и в сумерках ничего было не разглядеть. Полезли на крышу, вдруг опасность. Через люк разглядели происходящее.

— Машка! — сразу опознал хромую лосиху Кукша, — Пришла! Смеяна, иди, тут подруга твоя пришла!

— Не подруга она мне, предательница! — Смеяна гордо вскинула головку.

Всей деревней вывалились из дома. Машка стояла грязная, помятая. Но дово-о-о-ольная. Лезла мордой к нам, кивала головой в свой сарай, его, как и дома Агны и Леды, старую кузницу, мы не сносили, пока. Мы начали обнимать блудную лосиху.

— Куда ж ты, чудовище лесное, запропастилась-то, а? — я чесал здоровенную шею, — твоя подружка, Смеяна, извелась вся…

Вой из леса на краю деревни стал нам ответом. Там было тоже серое пятно, только больше, и, по ходу, с рогами. Лосиха действительно блудная. По женихам шаталась. Машка повернулась, помычала на ухажера. Тот скрылся в лесу. Повернулась к нам, и начала жалобно мычать, головой что-то выискивая в толпе. Не нашла. Грустно помычала, и пошла к сараю. У двери встала, мол, открывайте, нагулялась. Ну мы и открыли, нам не жалко.

На утро лосиха сама выбралась из сарая, просто толкнула дверь. Мы ее не запирали, от такой животины засовы не помогут. Машка пришла под окна и шаталась там до вечера. Иногда заглядывала в окна, жалобно мычала. Мы сначала не поняли, чего она хочет, но ситуация быстро прояснилась. Смеяна вышла во двор, Машка бросилась к ней. Но девочка гордо задрала нос, и пошла мимо ничего не замечая. Обиделась, значит.

Так продолжалось еще дня три. Лосиха трусила за Смеяной, когда та была на улице, лезла ласкаться, но девочка была неприступна. Мы даже переживать начали, жалко животину. Провели беседу со Смеяной. Упирали на то, что нас-то тут много, а Машка одна. Ей скучно, тоже хочется поговорить. Вон, и друг ее каждый день приходит, орет на краю деревни. Не подходит ближе, опасается. Пришлось срочно делать нам еще и навес чуть глубже в лесу, туда натаскали сена, да положили соли. Приручать Машкиного ухажера. Прозвали его Васькой. Смеяна наконец-то оттаяла сердцем к предательской лосихе, застали их вечером в Машкином сарае, девочка чесала лосиху. Утром та убегала к ухажеру, они паслись в лесу, ели сено да обгрызали ветки, лизали соль, а к вечеру жених провожал лосиху до деревни, та укладывалась в сарае, Смеяна чесала ее, гладила, прикармливала вкусной травкой.

Наконец девочка заявилась в дом после очередного моциона у Машки, и с порога нас огорошила:

— У Маши будет маленький!

Как узнала, по каким признакам — не понятно. Но бабы проверили, действительно, лосиха была беременная. После недолгого совещания, решили что безотцовщины у нас хватает и так, и принялись расширять сарай, чтобы и лось туда влез, если что. Ну там на случай мороза, или если им положено роды помогать принимать. Мы-то тут точно никогда у лося роды не принимали.

Первое декабря встречали в тепле и уюте все. Мы, Машка, Васька, все набились по строениям спасаться от холода. Мороз стоял на улице достаточно ощутимый, но снега пока не было. Буревой сказал, что это плохо. Я ему верил, промерзнет земля, урожая не будет. Мне так просто логика подсказывала. Но пока нас все устраивало. В печах потрескивали дрова, Кукша махал копьем на тренировке, даже мелких подключать стал. Бабы пекли хлеб да тянули нить в новом доме у Агны. Мы с дедом строили планы на будущее, в сарае возились лоси. Идиллия.

Если кто-нибудь бы спросил меня, каким прилагательным охарактеризовал бы я эту зиму, то наверно самое правильное будет — спокойная.

Снег выпал только к концу первой недели декабря, пришла небольшая оттепель. Этой недели хватило нам для выработки расписания, которого придерживались потом всю зиму.

С утра зарядка, в тренажерном зале. Я всех туда гонял, чтобы не засиживались. А то еды стало больше, физической работы — меньше. Вот и опасался я что заплывем жиром окончательно. После завтрака, если позволяла погода, то тренировки с оружием и без, на эвакуацию, стрельбу, формирование строя. Постепенно начали выдавать копья. Сначала мужикам, потом и девушек наших вооружили. Копье было классическое, с листовидным наконечником. Древко было модерновое, под наши потребности. Во-первых, оно скручивалось из двух кусков, чуть больше метра каждый. Знаю, что не так крепко, но копья пока играли вспомогательную роль, а в нормальном состоянии сильно мешали ходить по лесу. И так вон арбалет еще полутораметровый таскать, а копье за два метра получилось. Для скрутки использовали длинные деревянные гайки. Этой самой гайкой копье можно было упереть в щит, там было специальное отверстие. Получалась, если вставить другой конец копья в землю, небольшая фаланга из торчащих на метр-полтора копий.

Дед сказал, что такая защита ни о чем, и нормальные воины всегда прорвутся. Решили проверить. Копья собрали без наконечников, взяли специальные деревянные учебные болты для самострелов, на штыки самострелов надели деревянные чехлы. Установили все это втроем с бабами, а остальные нас пытались атаковать. Ну наверно да, подготовленные воины пройдут. Но тоже не просто так, с потерями. Посудите сами, с низу вверх торчит копье. Его конечно можно подрубить, но тебя при этом могут пристрелить, или ткнуть штыком. Можно его обойти, протиснуться сквозь строй, он редкий, и попытаться выйти к щиту. Но отодвинуть копье сложно, мешает хитро сделанный паз в щите, пройдешь в плотную к щиту — опять штык, да и размахнуться особо негде. Но самое веселое, при должной расстановке копий, щитов, угле наклона, можно просто тупо отойти с арбалетом, причем щиты с копьями стоять останутся. И пока враг будет пытаться разобрать противопехотный «еж», его пристрелят обойдет — тоже самое. Мы так прикололись один раз, секретно переделали копья и крепления к щиту с Агной и Зоряной, они в команде обороны играли, за меня. Дед с Кукшей и Ледой с имитаторами гоповарварских щитов круглыми ломанулись на наш строй, мы отошли. Дед застрял на уровне линии щитов, Кукша обошел справа, и получил тупым болтом в живот. Леда слева пошла, ее «подняли на штыки». Потом посовещались, всем переделали копья и щиты.