На грузовике он поехал прямо в столовую «Польские семейные обеды», выражаясь его словами, «просочился» на продсклад и вывез оттуда сто шестифунтовых банок говяжьей тушенки. Добыть бензин было куда сложнее. Бензиновые склады охранялись строже, чем списанные грузовики, поэтому он решил отложить это дело до того времени, когда очутится в более отдаленных пустынных районах, где за бензоскладами не такой тщательный присмотр.

Помню, какой шум поднялся в связи с ограблением польской столовой. Много месяцев его приписывали террористам из «Иргуна» на том основании, что английские солдаты не стали бы красть тушенку, если можно украсть что-нибудь другое. Мне показалось странным, что Тэнди позаботился о пище только для тигра.

— А себе ты ничего не припас? — спрашивал я его. — Ни одной баночки лососины? Ни одной коробки печенья?

— Нет, папаша. Тут бензиновые канистры, да и эти банки, места бы не хватило. Тигру негде было бы повернуться. Да потом, я и сам могу есть тушенку. Мы приучены. А вот что я прихватил, так это жестянку чая. В пустыне жажда мучает, и хорошо бывает заглушить мотор и заварить кружечку кипятком из радиатора.

— А как ты привел в соответствие данные в путевом листе со своим угнанным грузовиком?

Он почертил рукой в воздухе: «А, немного писанины», — показывая, что, мол, дело это труда не составляло, так и нечего тут объяснять.

— Ну, что же ты сделал дальше?

Он рассказал мне, что после этого поехал на дежурную заправочную станцию и там ему, как настоящему водителю грузовика, у которого бумаги в полном порядке, залили бензин и воду и накачали шины.

— А после этого, — рассказывал он, — я поехал за тигром.

— Трудная, должно быть, была операция.

— Легче легкого! Перепрыгнуть через ограду, взломать дверь сторожки, взять ключи, отпереть ворота, ввести грузовик, положить в кузов кусок мяса, открыть клетку, установить мосток свободным концом в кузов — и жди себе. Тигру интересно, он и пошел посмотреть. А я убрал мосток, захлопнул дверцы кузова — и дело в шляпе. И четверти часа не ушло.

— Послушать тебя, так это действительно просто, — согласился я. — Но все-таки ты проявил редкую находчивость.

Он скромно потупился и сказал:

— Ну что вы. Ерунда.

Я хотел было прочесть ему лекцию на тему о том, что долг каждого человека развивать заложенные в нем таланты и применять их в добрых целях, но, как ни ломал голову, не мог придумать для талантов Тэнди иного применения, чем он сам им находил.

Итак, в его распоряжении оказались грузовик, сто банок тушенки, жестянка чая, пишущая машинка и тигр. Перед тем как покинуть территорию зверинца, он осмотрелся, не найдется ли там чего-нибудь полезного, чтобы прихватить вместе с тигром, и взял с собою поилку из клетки, а также швабру на длинной ручке и шайку, чтобы чистить кузов через заднее окошко кабины. Еще он нашел там кус верблюжьего мяса и бросил растревоженному зверю, который уже бросался на стены своего нового тесного обиталища.

— Как ты думаешь, тигр хорошо себя чувствовал у тебя в грузовике? — спросил я его.

— Может, и нет, — согласился Тэнди, — но ведь это было временно. И кроме того, когда на дороге никого не было, я открывал ему люк на крыше, чтоб как следует проветрилось. Полосатый словно чуял.

— Что именно?

— Да что я везу его к родным местам.

На этот счет у меня было для мистера Тэндй одно интересное сообщение, но я приберегал его до той поры, когда выведаю от него последние подробности.

— Ну? И тут начались настоящие трудности? — подсказал я ему. Он словно бы удивился, и я пояснил: — Да это твое бесконечное путешествие через Египет и Судан в Конго!

— Одно удовольствие! — с жаром возразил он. — Сразу за Раджой мне попался большой склад бензина. Я и раньше слышал о нем, знал, что он мне попадется. Остановил грузовик у самой колючей проволоки и с него, прямо сверху, перебрался за изгородь. Увел пятьдесят канистр, уложил аккуратно на крыше, перевязал, закрепил этак ладно, основательно, как положено. А потом, в Синае, пристроился к автоколонне и поехал. Так и через границу переехал, вместе со всеми — не пришлось даже показывать командировочного предписания. А жаль! Сделано было на совесть, комар носу не подточит. Там я сварганил себе новое предписание, до Вади Хальфы, а когда добрался до Асьюта, пристроился к новой автоколонне, которая везла грузы в Хартум. За всю дорогу мне ни один черт вопроса не задал.

— Ну, а тигр?

— Кормил я его по ночам. К грузовику он скоро привык, освоился. Темнота ему, верно, тоже пришлась по вкусу, он и расхаживал взад-вперед не так много, как в зверинце. Тигр, он зверь особенный. Чтобы когда рыкнуть или что — ни-ни. Только вроде как покашливал иногда, но я всякий раз его покрывал. Объяснил, что, мол, у меня простуда, в горле дерет. На стоянке я всегда ставил свой грузовик подальше от остальных, чистил кузов, кормил и поил тигра. Он ко мне в два счета привык и не волновался, когда я хозяйничал. Ну, я, правда, постоянно начеку был. Иной раз он лежит эдакий сонный-сонный, кажется, подойди и погладь, но я на риск никогда не шел. Бывало, конечно, он вдруг примется на стенки бросаться, ребята говорят: «Что там за шум?» Но никому, понятно, в голову не приходит, что это тигр в грузовике. А если ночью на него кашель нападет, все думают, это шакалы, их в пустыне до черта. А я всех предупредил, что везу для офицерской столовой в Хартуме шкуры на выделку.

Тэнди посмотрел на меня, словно ждал, что я сразу оценю эту его новую хитрость. Но я не понял и только засмеялся:

— Это чтобы они, если увидят тигра, решили, что он — ожившая шкура?

— Да нет, — серьезно ответил Тэнди. — Просто в тех широтах от грузовика скоро начало сильно разить. И дух шел такой, тигриный.

— Понимаю, — сказал я. — Должен признать, что ты все предусмотрел. Вероятно, подобная предусмотрительность у тебя осталась от прежней профессии?

Он понурил голову и пробормотал:

— Это точно, падре.

Трудности у него начались после того, как он расстался в Хартуме с автоколонной. До этого он ехал большим караваном, и к его услугам были готовые стоянки в пустыне, питание, рационы воды и бензина, общество. Теперь он оказался предоставлен самому себе.

— Но для тигра так было лучше, — заметил Тэнди. — Отпала нужда скрываться.

Он незаметно улизнул на своем грузовике, когда они стояли лагерем под стенами Хартума. У него возникла мысль не ехать напрямик через пустыню к Эль-Обейду, а следовать берегом Белого Нила, чтобы по мере возможности обеспечивать себя водой. Он ехал не торопясь, делал остановки в нильских селениях, ел там, а ночи проводил под своим грузовиком. До сих пор путешествие не стоило ему ни гроша, теперь же ему пришлось приняться за свои сбережения, чтобы покупать бобы, хлеб и свежую питьевую воду. Время от времени в крупных селениях ему удавалось купить даже бензин, но это бывало редко. Еще не доехав до Джубы, он извел двенадцать канистр бензина, а тигр уполовинил запасы тушенки. Мясо, даже верблюжье, редкость в той части арабского мира, и Тэнди доставалась свежатина, только если в деревне случалось пасть какому-нибудь животному. Жара в тех широтах была, должно быть, умопомрачительной, и несчастный зверь, запертый в темном кузове, одолеваемый мухами и москитами, не слишком благоденствовал. Тэнди это начало беспокоить. Тигр явно страдал от недостатка воздуха, света и движения. Он сделался сонным, шкура его утратила лоск. Тэнди убедился, что дочиста вычищать кузов грузовика ему не удается, и он давно требует генеральной уборки. Положение облегчалось тем, что отпала надобность скрывать присутствие тигра, и вот, приехав в одно крупное, важное селение на суданской границе, Тэнди потребовал, чтобы к нему привели местного вождя. Когда вождь и почти вся деревня столпились перед грузовиком, он произнес речь на ужасном арабском волапюке, которого нахватался в Палестине. Объяснил, что едет с ответственнейшим поручением к великому белому вождю Уганды и везет ему в подарок от короля Англии живого тигра. Тигр страдает от жары и тесноты, и если жители деревни помогут облегчить его участь, они будут щедро вознаграждены в ближайший раз, когда представитель суданского правительства будет проезжать этой дорогой.