— Увидят, что я спасаю. Поймут, что они под присмотром.

— Ясно, — медленно выговорил Скотт. — Плавать учиться никого не заманишь, так тебе надо, чтоб кто-то пошел ко дну, а ты бы его спас и все бы видели, какой ты молодец.

— Не кто-то. А ты. Я хочу, чтоб ты поплыл, стал тонуть, помахал бы мне, покричал, и тогда я подплыву к тебе и вытащу на берег.

— Ты меня что, за идиота считаешь?

— Да это все ерунда, работы тебе на десять минут. И не бесплатно же. Пять фунтов огребешь.

— Мало, — сказал Скотт.

— Я столько за неделю не получаю.

— Это уж не моя забота. А раз мне надо перед всеми кретина разыгрывать, который суется плавать, а сам не умеет, гони десятку.

— Десять фунтов?.. Почему это кретина? Учти, течение любого, может затянуть.

— Может, да не затягивает. Я буду первый. И буду кретин. Пять кидай за работу, а пять за то, что я выставлюсь идиотом перед девчонками. Короче, скажи спасибо, что я пятнадцать не заломил.

— Значит, договорились?

Скотт долго молчал, потом ответил:

— Деньги на бочку.

— Откуда я тебе столько возьму? Мне их еще скопить надо, целый сезон копить.

— Сколько у тебя есть?

— Три десять.

— Ладно, выкладывай, а на остальное давай расписку.

Он выдрал листок из блокнота и показал Джимми, как написать расписку.

— Ну вот, теперь не отвертишься, — сказал он. — Не заплатишь — привлекут. Ну где твои три десять?

— Дома. Сегодня вечером получишь.

— Ладно

— А отработаешь завтра, после обеда.

— Ладно.

В воскресенье после обеда Джимми долго ждал, пока Скотт покажется на дороге. Наконец он спустился на пляж. В руке у него было полотенце, но плавок не было.

— Ну ты готов?

— Да, — сказал Скотт. — Чего ты волнуешься? Плавки на мне, под брюками. Пусти меня в кабину переодеться.

— Лучше б ты переоделся на пляже, как все. А то неудобно выходит.

— Ладно.

В плавках Скотт оказался тощей, жалкой наземной тварью; все ноги в синих прожилках.

— Ну давай, что ли, — сказал он, дрожа на холодном ветру.

— Значит, так, — сказал Джимми. — Мы вместе заходим и плывем, пока я не скажу. Потом мы останавливаемся, а я плыву к берегу. Ты чуть выжидаешь, потом еще чуть-чуть заплываешь, и машешь рукой, и зовешь на помощь. Только чтоб рядом никого. Не хватало, чтоб тебя кто-то другой спас.

— Ну да, — сказал Скотт, — а то бы с него и подавно десять монет причиталось.

Он тонко ухмыльнулся и тут же опять стал жалкий.

— Ну ладно, давай. Терпеть не могу это паршивое море.

— Ты же купаешься. Сам видел.

— Ну а сегодня я купаться не собирался. Так что давай скорей.

Они вошли в воду, делая вид, что увлечены дружеской беседой. Как только вода дошла до пояса, Джимми поплыл.

— Поехали, — сказал он.

— Холодно, — мялся Скотт. Вода лизала его плавки, а он стоял, как будто вообще передумал.

Джимми плавал вокруг.

— Ну чего ты, вспомни про десять фунтов.

— Они и так у меня в кармане. Расписка-то у меня.

— Да ты что? — сказал Джимми. — Смошенничать хочешь?

— А ты? Разыгрывать спасение жизни!

— Ничего не разыгрывать. Просто показать. Не согласен, не надо, а десяти фунтов тебе все равно не видать, ты меня не больно-то стращай распиской.

Скотт вдруг плюхнулся в воду и поплыл медленно и неуклюже. Джимми плыл рядом в том же темпе. Так, молча, они проплыли несколько минут, потом Джимми сказал:

— Ну хватит.

Скотт спустил ноги и встал. Вода доходила ему до сосков.

— Давай еще чуть-чуть, — сказал Джимми.

— Нет, — сказал Скотт. — Все. Дальше не поплыву.

— Кончай. Как это ты будешь тонуть, если у тебя голова и плечи из воды торчат?

— Ладно, — сказал Скотт. Он немного подумал. — Я тут подожду. Ты плыви к берегу, а потом я еще чуть-чуть заплыву и стану звать на помощь.

— Хорошо, — сказал Джимми. — Только ты уж давай постарайся. Помни насчет, десяти монет.

— Надо бы двадцать с тебя содрать.

Джимми не ответил, поплыл к берегу и там встал, не выходя из воды. Потом он прошелся, сложа руки, и неспешно и важно вертел головой, обозревая залив. Он давал понять, что залив на его ответственности и что он следит за тем, чтоб никто не тонул и все были довольны. Соленые струйки стекали по загорелой коже и застывали. Джимми покрылся светло-серой солью, тонкой, как пыльца крапивы.

По морю были точками натыканы головы пловцов. Там и сям стояли группки; родители и по двое-трое детей; некоторые раскачивали малышей за ручки, окунали и тут же подбрасывали, а те визжали отчаянно, потом радостно. Ясно, дела в Красных Скалах налаживались. Чем не место для отличного отдыха? Голенастые мальчишки карабкались по скалам, воображая, что отважно рискуют жизнью; а мороженое у двух продавцов прямо отрывали с руками.

Джимми сосчитал до ста, очень медленно, и только после этого позволил себе оглянуться в сторону Скотта. Скотт стоял в воде на том же самом месте. Когда он увидел, что Джимми на него смотрит, он медленно поплыл дальше, то и дело поворачивая голову — проверить, следит ли Джимми.

Джимми притворялся, будто не смотрит на Скотта, а сам не отрывал глаз от его медленно подпрыгивающей головы. Ну! Сейчас, сейчас. Скотт вот-вот позовет Джимми на помощь.

Джимми еще раз повернулся на пятках, сделал полный круг.

Спасательная станция гордо стояла на краю пляжа, указывая, что Красные Скалы — деловое предприятие и тут всегда найдется работа для сознательного малого, которого не тянет в город, в ученики на производство и в общежитие. Пока Джимми любовался своей кабиной, до него вдруг донесся крик Скотта: «Помогите!» Как по ушам стегнул. Если б Джимми не прислушивался, он, может, ничего б и не услышал, так много других звуков смешалось над водой — хохот, детский визг и надсадное тявканье трусившей вдоль берега собачонки. Но он услышал этот крик и оглянулся. Молодец Скотт. Машет рукой. Больше никто вроде не заметил сигналов бедствия. Ну и пусть. Зато Джимми, Спасатель, их заметил. Он пробежал несколько метров, с разбегу нырнул и быстро поплыл напрямик, мимо счастливых семейств и толстого белого дядьки в полосатых трусах, отдыхавшего на спинке.

Джимми плыл легко, приберегая силы для спасения, но, в общем, быстро, почти как на соревнованиях. Надо, чтоб Скотт не успел выдохнуться и, чего доброго, не встал бы ногами на дно. А то хорошенькая выйдет картинка. Он следил за Скоттом и увидел, как тот снова поднял руку. Потом голова Скотта скрылась под водой на секунду-другую. Так, молодец, здорово старается. Джимми поплыл еще быстрей, правильно дыша и вдоволь набирая воздуха всякий раз, как высовывал лицо из воды. Теперь уже скоро. Он все плыл, и вдруг до него дошло, что Скотт гораздо дальше, чем казалось с берега, а время идет. Джимми еще поднажал, поплыл на полной скорости, сердце у него ухало от усилий и волнения. Он проплыл немного под водой, а когда поднял голову, оказалось, что Скотт совсем рядом. И тут он увидел, какое у Скотта белое, ужасное лицо. У Джимми все внутри оборвалось.

Скотт смотрел вверх, будто помощь должна прийти прямо с неба. Он не замечал Джимми, он задыхался и кричал:

— Тону…

Вода залилась ему в рот, он закашлялся и снова пошел ко дну.

— Скотт! — крикнул Джимми. — Я тут. Ты не бойся.

Он бросился к Скотту и сзади обхватил его, чтоб перевернуть на спину, чтоб ему легче дышать, когда Джимми потащит его к берегу. Но Скотт заметался, как в бреду. Он отбивался от Джимми, будто Джимми спрут какой-то.

Джимми кричал, успокаивал Скотта, но Скотт бился изо всех сил. Вода наливалась в рот, когда Джимми кричал. И он все старался перевернуть Скотта на спину, чтоб потащить к берегу. Но только он его перевернет, тот начинал так драться, что оба клубком шли ко дну. Джимми еле удалось правильно ухватить Скотта и потащить его. Но скоро он почувствовал, что что-то тут не так, поднял голову, и выяснилось, что они плывут совсем не туда и только отдаляются от берега. Он попробовал повернуть Скотта на воде, но тот не дался и стал дико колотить руками.