Таким образом, Ген. штаб волей неволей вынужден был взять организацию этого бюро на себя.

Из имеющегося проекта положения об этом бюро мы узнаем, что результаты своих работ оно должно было "безотлагательно сообщать заинтересованным ведомствам, как русским, так и союзных государств”.

Источники получения необходимых сведений намечались следующие: парижское междусоюзническое бюро, заграничные представительства и организации всех ведомств, военно-цензурные комиссии, работавшие как в районе действующей армии, так и в тылу, IV часть отдела генерал-квартирмейстера Ген. штаба, штабы фронтов и армий и все ведомства и учреждения, имевшие органы для экономической борьбы с противником. "Бюро" должно было непосредственно подчиняться генерал-квартирмейстеру Ген. штаба и быть включено в состав последнего. Оно должно было состоять из двух отделений.

1-е отделение — ведающее обработкой корреспонденции, задержанной военно-цензурными комиссиями, и выдержек из прессы враждебных государств.

2-е отделение — ведающее обработкой материала, получавшегося от заграничных органов заинтересованных ведомств, от штабов фронтов и армий и обработкой документов, касавшихся экономической жизни и захваченных русскими поисками.

Штат "бюро": начальник, два начальника отделений, три помощника последних и четыре писаря, всего десять человек.

Расходы по содержанию "бюро", впредь до ассигнования специальных сумм, предполагалось покрывать из секретных сумм Ген. штаба. Этот проект был представлен на утверждение военному министру (ген. Беляеву). Но последний в дни февральской революции сжег проект вместе с остальными бумагами.

4-го апреля 1917 года (№ 82) начальник Ген. штаба вторично представил этот проект новому военному министру на утверждение. Помощник последнего ген. Новицкий вместо утверждения ответил: "Я вообще сторонник того, чтобы каждый занимался своим делом и это — дело не наше, а министерства торговли и промышленности. Я не сочувствую учреждению этого бюро, у нас много и своего дела".

Итак, "бюро" это создано не было и только при сформировании в Ген. штабе "разведывательной части", в ее состав было включено небольшое "экономическое отделение".

Основные ошибки и промахи царского Генерального штаба в организации и ведении агентурной разведки.

В этой главе мы не намерены давать подробно обоснованных выводов из всего обширного материала, приведенного в книге. Мы остановимся лишь на самых грубых и крупных ошибках и промахах Ген. штаба в области разведки.

Читателю, интересующемуся этой отраслью деятельности Генерального штаба, легко будет сделать на основании приведенного в книге материала целый ряд самостоятельных общих и практических выводов.

Во-первых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что в царской России на изучение своих соседей смотрели не как на дело общегосударственной важности, а как на частное дело каждого отдельного ведомства. Каждое отдельное ведомство собирало те сведения, которые его непосредственно интересовали. Сбор этих сведений производился самостоятельно и обособленно от других ведомств. Узаконенного, обязательного и регулярного обмена добытыми сведениями между ведомствами не было. Гражданские ведомства в своей разведывательной деятельности интересов военного ведомства (оборона страны) не учитывали и даже не допускали мысли, что военвед может интересоваться вопросами экономики, финансов, торговли и политики. В итоге — излишняя трата народных средств и сил при самых неудовлетворительных результатах; конкуренция, параллелизм в работе, споры и дрязги как в центре, так и на местах. Следствием такого положения явилась доведенная до абсурда зависимость Ген. штаба в разведывательной работе от министерства иностранных дел, приведшая к тому, что последнее старалось всячески мешать разведывательной работе Ген. штаба, прикрываясь благородным предлогом сохранения добрососедских отношений с соседями.

Казалось бы, что если по тем или иным соображениям и нельзя было объединить разведывательную деятельность (добывающую) всех ведомств в одном центральном разведывательном органе, непосредственно подчиненном главе правительства, то, во всяком случае, можно и необходимо было обязать все ведомства обмениваться добытыми сведениями и оказывать друг другу содействие. Но и этот паллиатив применен не был.

Децентрализация разведывательной деятельности военного ведомства, без единого твердого руководства, являлась весьма пагубным фактором в деле ведения разведки. Самостоятельная и независимая разведывательная деятельность разных управлений военного министерства и штабов военных округов не могла принести существенно пользы интересам военного ведомства в целом, ибо сбор сведений производился не по одному единому плану, не для одной общей цели. В результате — колоссальные затраты средств и сил, чрезмерное наводнение соседних стран агентами и дешифровка их перед иностранной контрразведкой. Непростительной ошибкой Ген. штаба являлось разрешение его штабам военных кругов заниматься агентурной разведкой в той форме, как они это делали. Нельзя, конечно, отрицать, что пограничные округа должны были заниматься изучением ближайшие к ним пограничной полосы, но ни в коем случае нельзя было допускать, чтобы их агентурная сеть базировалась на русские официальные учреждения заграницей (консульства, агентства и пр.). Штабам военных округов следовало бы вести разведку нелегально через границу имея главной задачей создание в мирное время такой агентурной сети, которая с началом войны могла бы обслуживать, хотя бы на первое время, штабы развертывавшихся полевых армий. Внутренним же военным округам в мирное время ни в коем случае не следовало бы заниматься агентурной разведкой.

Отсутствие специального оперативного разведывательного органа(добывающего) в Ген. штабе (до 1906 г.) вело к тому, что местные органы разведки оставались без руководства, вопросы организации и техники добывания сведений оставались без должной проработки.

Когда же этот орган был создан, он не уяснил своих функций и совершенно оторвался от органа, изучавшего и обрабатывавшего разведывательные данные (сам составлял задания, давал оценки присланным материалам и т. д.), забывая, что успешно составить задание и дать исчерпывающую и обоснованную оценку может лишь тот, кто изучает и обрабатывает материал. В конечном итоге получалось, что в большинстве случаев агенты и прочие местные органы разведки снабжались заданиями общего характера, которые руководящей директивой для этих органов служить не могли. А раз так, то понятно, что эти местные органы работали, как хотели и как умели, и собирали то, что случайно попадало им в руки, или в каждом отдельном случае обращались в Ген. штаб за указаниями.

Орган, обрабатывавший разведывательные материалы, загружался мелкой посторонней работой (переводы с иностранных языков материалов, никакого отношения к нему не имевших и пр.), почти ежедневно дергался требованиями разных справок и докладов. При таких условиях плановая работа, конечно, становилась невозможной. Неудивительно, что при такой постановке дела даже те скудные данные, которые имелись о соседях, оставались необработанными и, следовательно, неизвестными войскам.

Несерьезное отношение к подбору личного состава для центрального разведывательного органа, а также отсутствие соответствующих правовых, материальных и бытовых условий для их работы, вели к очень частой смене работников, тем самым, превращая центральный орган разведки в своего рода проходной двор. Говорить же о вреде частой смены работников разведки не приходится.

Подбор личного состава местных разведывательных органов, особенно официальных военных агентов, был поставлен в высшей степени плохо. В первоклассные страны, представлявшие наибольший интерес в разведывательном отношении, назначались гвардейские офицеры, крайне слабо подготовленные в военном отношении и не имевшие склонностей к агентурной работе. Их ценность для разведки, естественно, была крайне низкой.