27 июля 1915 года генерал-квартирмейстер Ставки ген. Ю. Н. Данилов писал начальнику Генерального штаба о том, что необходимо неофициальными статьями подготовить русское и заграничное общество к возможности оставления русскими войсками Варшавы и линии реки Вислы. "Против нас огромные силы, — писал Данилов, — почти вся австро-венгерская армия и 70 германских дивизий почти со всей германской кавалерией. Запас огнестрельных припасов у врага неистощим. В несколько часов он выбрасывает по одному пункту много тысяч снарядов. Нашей основной линией обороны еще до войны была избрана линия среднего Немана и на юг до Бреста. Случайно армия оказалась сначала гораздо западнее, но теперь, когда противник собрался с силами, нам приходится стать в это положение".

Развитие этого лживого откровения начало появляться в разных русских газетах в начале августа 1915 года и, время от времени, в случае надобности повторялось на новый лад.

Для обработки в нужном направлении солдатских умов в действующей армии, каждый штаб фронта и штабы некоторых армий издавали свои "Вестники". Эти последние являлись чисто казенными изданиями со всеми присущими им отрицательными сторонами. Солдаты, конечно, их сообщениям не верили и "Вестники" эти поставленной цели не достигали. Наоборот, болтливость этих "Вестников" нередко переходила всякие границы и давала противнику великолепный ориентировочный материал.

С 1915 года Ставка стремилась создать свое "Бюро печати", которое должно было бы ответствующим образом информировать как русскую, так и нейтральную и дружественную печать.

Мих. Лемке приводит любопытное "наставление" начальника этого "Бюро" — о чем и как должны писать газеты:

а) Начатая нами и не закончившаяся операция, по возможности должна обходиться молчанием, чтобы не обнаружить нашего плана.

б) Разгаданная нами операция врага не должна быть выяснена ему, чтобы обмануть противника своим неведением об его замысле.

в) Всякий наш неуспех в отражении удара — только в общих неясных выражениях.

г) Всякий наш успех должен быть сообщен вполне.

д) Наши потери и неудавшиеся операции и маневры обходить полным молчанием.

е) Когда мы бьем немцев — писать "германцев", а когда австрийцев — "противника".

ж) Фамилий нашего командного состава и названий частей не упоминать.

з) Взятых нами пленных подсчитывать почаще, на разные даты, чтобы создавать иллюзию более значительного успеха.

и) Результаты действия неприятельских аэропланов обходить молчанием".

Освещению некоторых вопросов и фактов под углом зрения штаба Главковерха придавалось серьезное значение, имея в виду этим влиять на общественное мнение нейтральных стран, которое, в свою очередь, оказывало иногда значительное влияние на общественное мнение противника. В виду этого, русские газеты, пользовавшиеся услугами "Бюро", не могли отказываться от помещения подобных инспирированных статей. "Бюро" со своей стороны обязывалось не только указывать им в каждом отдельном случае степень недостоверности освещения, но и каждый раз представлять достаточную мотивировку необходимости такой инспирации.

Но все же "Бюро" никак не удавалось наладить отношений с печатью и в конце 1915 года вся эта затея кончилась отказом русских газет от пользования услугами "Бюро".

Весьма своеобразные способы агитации и пропаганды применялись в местностях, занятых русскими войсками. Об одном таком способе рассказывает Л. Войтоловский[64]. По его словам в начале 1915 года заведовавшему полевой хлебопекарней № 269, некоему Бобкову было поручено вести пропаганду среди населения занятого русскими кусочка Галиции. В качестве руководства по этой работе ему была дана брошюрка, составленная военно-цензурным управлением генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, содержавшая в себе следующие главы: "Современная Галичина. Этнографическое и культурно-политическое состояние ее в связи с национально-общественными настроениями".

В этих "главах" содержались всевозможные жандармские поучения: как обращаться с завоеванным населением, кого считать друзьями и врагами России, как выведывать политические секреты, как подбрасывать прокламации и как их составлять, какие песни поют и как одеваются сторонники России и пр. и пр.

Особое внимание было уделено прокламациям, которые неизменно заканчивались призывом:

"..Кидай оружие и отдавайся православному воинству, которое примет тебя не як военного пленника, а як родного брата, вертаючего с неволи под стреху родной хаты. Кидай оружие, щобы в велику хвилю освобождения Галицкой Руси не лилась кровь брата от руки брата".

Распространение такого рода прокламаций Бобков должен был производить следующим образом. Население голодало. Старики и дети всегда собирались вокруг хлебопекарни и выпрашивали хлеб. И вот, Бобков вместе с ломтиком хлеба должен был давать им и эти прокламации.

Это — действительно исторический пример агитации.

Вот, можно сказать, почти все, что царское военное ведомство пыталось во время войны делать по внутренней и внешней агитации и пропаганде. Что все эти отдельные, разрозненные агитационно-пропагандистские наскоки цели не достигали и ожидаемых результатов не давали, об этом, конечно, говорить не приходится.

Инициатива газеты "Новое Время". — Проекты, совещания, обсуждения. — Громадное количество комитетов и комиссий — без единства действий. — Организации Бюро. — Его задачи. — Потерянный проект. — Новые проекты. — Отсутствие желающих взять бюро под свое руководство.

В начале 1917 года, по инициативе Оссендовского и Суворина (оба — столпы газеты "Новое Время"), Ставка Главковерха написала (7/1 1917 г., № 7412) начальнику Ген. штаба, что не мешало бы подумать о создании в военном ведомстве особого "центрального органа для сбора всех получавшихся различными ведомствами сведений об экономической жизни наших противников" и для сообщения таковых русскому отделу Междусоюзнического бюро в Париже.

Начальник Ген. штаба согласился (21/1 1917 г., № 75) с необходимостью создания такого органа, но считал этот вопрос "до некоторой степени междуведомственным" и поэтому подлежавшим согласованию на междуведомственном совещании.

В конце января при Ген. штабе состоялось междуведомственное совещание. На нем выяснилось, что во Франции и Англии в составе военных министерств имелись особые органы, ведавшие сбором всех сведений об экономической жизни неприятельских государств, причем собранные сведения, после соответствующей обработки и систематизации, передавались в архив Междусоюзнического бюро для общего пользования всех союзников. В России такого объединяющего органа не было, хотя, как это видно из схемы № 3, экономическими вопросами войны занималось громадное количество разных комитетов и комиссий.

Все участники междуведомственного совещания признали необходимость создания центрального экономического бюро, предложив назвать его "Бюро экономической войны". Но когда дошли до вопроса — кому бюро подчинить, представитель "Особого совещания по обороне государства" заявил, что находит неудобным сформирование бюро при "особом совещании", так как "учреждение это временное и не имеет прямого отношения к затронутому вопросу". Представитель "Комитета по ограничению торговли и снабжения неприятеля" заявил, что "комитет", будучи составлен "из представителей отдельных ведомств, имеющих определенное положение, не может взять на себя функции бюро, так как в этом случае он должен был бы подвернуться коренному изменению в смысле штатов и характера работы".