Здесь я должен обратить внимание на то, что в официальных вещах я никогда не использовал своё имя - ни в вывесках, ни в каталогах. Все знали, что в Москве существует книжный магазин "Эсперанто", но кому он принадлежит - знали немногие. Я всегда хорошо помнил слова петербургского знакомого, о котором писал выше, д-ра Науменко: "Мы можем много работать для Эсперанто, можем много его пропагандировать, организовывать разные связанные с ним предприятия, но никогда не должны выпячиваться, иначе приобретём только врагов." Этот совет очень помогал мне во всей последующей деятельности. Я использовал своё имя только когда нужно было проштамповать денежные документы или выдать денежные гарантии. Для публики я был только заведующим книжным магазином.

   Но возвращусь к главной теме. Кроме писем из провинции вскоре я стал получать и визитёров. Из них в моей памяти очень запечатлелась барышня Анна Шарапова. Не могу удержаться, чтоб не описать более детально её визит. Как-то, через несколько недель после открытия магазина, в 9 утра звонит и входит в моё жилище низкорослая, седая и розовощёкая женщина с несколькими сумками. Поздоровавшись и узнав, что я являюсь основателем магазина, она скороговоркой на хорошем Эсперанто представилась в качестве проголодавшейся по Эсперанто провинциальной эсперантисткой, живущей в костромских лесах и прибывшей сюда для утоления своего эсперантского голода. Сделав такое предисловие, она без остановки стала рассказывать свою биографию и разные детали своей жизни. Когда она входила, я завтракал и пил чай и пригласил её присоединиться. Она присела к столу, но сказала, что есть и пить она может и дома, а на Эсперанто она почти ни с кем не говорила, поэтому предпочитает сейчас говорить, а не заниматься такой прозой, как еда. Итак, она говорила и говорила. Я был восхищён такой хорошей и беглой речью и энтузиазмом, который она демонстрировала. Она показала содержимое своих сумок: там были пропагандистские материалы по Эсперанто, толстовству и вегетарианству; эти три идеи полностью владели душой моей визитёрши и она рьяно пропагандировала их при каждом удобном случае. Поэтому у неё была масса материала для разговора.

   В этом духе проходят час, два, три часа, но она говорит и говорит. Пытаюсь воспользоваться краткими паузами, чтоб вставить несколько слов, но она повышает голос и снова возобновляет свою речь. Моё восхищение начинает постепенно уменьшаться. Мозг и уши очевидно уже устали от чрезмерного количества воспринятых слов. Пришло время обеда. Воспользовавшись паузой, приглашаю её пообедать. Она полусоглашается, но продолжает говорить. Подаётся обед и приборы кладутся также перед ней. На обед она реагирует так же, как на завтрак. Я обедаю как бы под музыку. Обед закончился. Водопад слов продолжается.

   Приходит время вечернего чая. Она принимает в нём такое же участие, как в завтраке и обеде. В голове и ушах ощущение колокольного звона десяти колоколов. Наступает шесть часов вечера, твёрдо говорю своей гостье, что сегодня в Эсперанто-обществе у нас интересная встреча и я приглашаю её туда. Она с удовольствием принимает приглашение, собирает сумки и мы идём. На улице она продолжает говорить; не заметив тротуарного столбика, спотыкается, рассыпает сумки, я ей помогаю - собираю вещи; идём дальше.

   Наконец мы приходим в Общество и я передаю свою гостью другим любителям беглой эсперантской речи. После десятичасового выслушивания я наконец почувствовал себя свободно. В этот раз я был до такой степени насыщен эсперантским языком, что в следующие два дня я избегал всего эсперантского.

   Какой-то философ сказал: "Всё познаётся опытом". Впоследствии я очень часто контактировал с этой гостьей, но уже знал её характер и она уже никогда так не утомляла меня. Когда я видел, что она желает со мной говорить, я просто предупреждал её, что очень занят и могу уделить ей только 10-15 минут, в течение которых она должна высказать все свои мысли. Такое поведение иногда её сердило, но этого требовало благо нашего движения. К счастью, подобные посетители магазина были исключением, но немного таких время от времени появлялось. И всегда требовался большой такт, чтоб сохранить своё время и не обидеть их.

   Мой книжный магазин в Козихинском переулке просуществовал 5 или 6 месяцев. Это время показало, что в период развития магазин может работать безубыточно, если используется один невысокооплачиваемый наёмный работник и если магазин занимает недорогое помещение. Для этого необходим ежемесячный доход порядка 200 золотых рублей. Когда магазин находился в Козихинском переулке, он уже имел ежемесячный доход порядка 150 руб., из которых оставалось на возмещение расходов магазина около 60 руб. С коммерческой точки зрения этот результат означал чисто убыточное предприятие, но с идейной точки зрения он был многообещающим. Он,так сказать, окрылял предпринимателя. Я уже стал мечтать об открытии магазина в специальном помещении на какой-нибудь главной улице. И вскоре представился очень благоприятный случай.

  На одной из главных московских улиц, Тверской, на первом этаже дома 26 был книжный магазин с вывеской "Братство". Наружная стена была выкрашена в зелёный цвет. Когда я искал помещение в первый раз, этот магазин привлёк моё внимание как вывеской, так и цветом, и каждый раз, проходя мимо, я думал, что его внешний вид очень привлечёт эсперантистов. И вот в мае 1908 г. я увидел на нём приклеенную бумагу с объявлением о том, что помещение собираются передавать. Я тут же зашёл и узнал, что магазин ликвидируется, а помещение может быть сдано за 60 рублей в месяц. Оно состояло из одной светлой комнаты, два окна которой смотрели на улицу, и одной тёмной комнаты под склад. На уличной стене можно повесить экспозиционную доску или шкафчик, удобные для обзора и чтения. Магазин оснащён полками и прилавками. Одним словом, он предоставлял всё, чего я желал и в чём нуждался. Редко находится такой случай.

  В это время из Казани ко мне приехал студент Павел Михалёв, о котором я уже писал. Он захотел своими глазами увидеть основанный мною книжный магазин. Возвратившись домой, я сразу рассказал ему о сдающемся помещении и своей мечте основать более привлекательный магазин. Он с воодушевлением воспринял мою мечту и возвёл её в квадрат. Мы произвели подсчёт возможных доходов и расходов и пришли к заключению, что если мы снимем новое помещение, то сможем существовать, не банкротясь, по крайней мере два года, занимаясь продажей только моей книги "Сур войо аль кунфратиджо дэ пополой", грамматик и словарей нашего маэстро. Зато пропаганда нашей идеи на новом месте пойдёт на удивление успешно.

  Мой гость пообещал помочь в устройстве магазина пока он в Москве. Я предложил ему переехать из Казани навсегда, учиться в Московском университете и одновременно работать в магазине за ту зарплату, которую безопасно для себя может платить магазин из своих доходов, но его семейные обстоятельства не позволяли осуществить такую комбинацию. Несмотря на это мы решили снять помещение и перевести туда торговлю из Козихинского переулка. Решено - сделано. Вдвоём мы перенесли весь книжный магазин на новое место, заказали большую вывеску, закрепили её на фронтоне дома так, чтобы каждый прохожий мог её видеть, подготовили витринный шкафчик с разными пропагандистскими материалами и открыли магазин.

  Новое положение магазина сразу дало новый эффект. Возле нашей витрины всегда останавливались любопытствующие, которые читали об Эсперанто, его значении и распространении. Прочтя, они заходили в магазин и покупали разные учебники. Но многочисленные свободные полки производили на посетителей неприятное впечатление. Нашего запаса книг для заполнения полок уже не хватало. К счастью, сдатчик магазина издавал русские книги, которые почти никто не желал покупать, и книги лежали у него в большом количестве. Мы предложили ему разложить книги на свободных полках нашего магазина. Он охотно согласился и таким путём магазин приобрёл вид вполне основательного предприятия.