Первые десятки экземпляров книги я быстро распространил, где даря, где продавая, но затем передо мною встал весьма острый вопрос: что я буду делать с остальными 4900 экземплярами. Ведь я жил в маленьком городе и не имел никакого опыта в издательских делах. С другой стороны, я не был свободным человеком, ибо являлся государственным служащим. Складывалась довольно трагическая ситуация. К счастью, моя "семья" состояла из одного человека и рядом не было никого, кто бы каждый день "пилил" меня за безумное дело. Поэтому я имел возможность вывернуться из этой ситуации более спокойно.

    Я поехал в Казань. Разыскав там нескольких профессиональных издателей, я получил от них много полезных советов по распродаже изданных книг. По их советам я роздал несколько сотен книг на комиссионную торговлю в местных книжных магазинах и сделал объявления в печати о появлении новой книги. Одновременно я отпечатал несколько тысяч больших пропагандистских плакатов об Эсперанто, которые затем были расклеены на стенах в Казани и разосланы по адресам, интересным с точки зрения пропаганды нашей идеи и продажи моей книги. Однако после всего сделанного в моём распоряжении ещё оставалось более 4000 экземпляров книги, которые печатник настойчиво просил забрать с его склада. Предстояло забрать и хранить в Ардатове примерно 500 кг книг. Как можно видеть, теперь появился новый фактор, связывавший меня с Эсперанто.

    Издание книги и чрезмерное воодушевление, связанное с Эсперанто, перевернули всю мою жизнь. Во мне зародилась мысль о таком устройстве жизни, при котором работа была бы удовольствием, а не нагрузкой. Я очень сожалел о том, что Эсперанто ещё не столь силён, чтоб мог прокормить своих работников. Если бы он достиг такой степени распространения, мы могли бы иметь многих сотрудников - единомышленников, которые бы полностью и с любовью отдавали силы для расцвета любимой идеи. Но в настоящее время мы видим многих наших талантливых и активных людей, которые ради собственного прокорма растрачивают силы и время на таких работах, которые зачастую вызывают у них только отвращение.

   Эти мысли всё больше и больше укреплялись в моём мозгу. И наконец я стал всерьёз задумываться об оставлении финансовой работы, тем более, что моё руководство, видя моё чрезмерное увлечение Эсперанто, неоднократно намекало на сомнительную пользу этого увлечения для служебных обязанностей. Кроме того, в политической жизни после революции 1905 г. восторжествовала реакция, которая с подозрением относилась ко всякой деятельности, не укладывавшейся в рамки обычной жизни.

   В то же время мне страстно хотелось побывать на третьем Всемирном Эсперантском Конгрессе, намеченном на август 1907 г. в английском городе Кембридж. Подсчитав всё, что я мог бы выручить, распродав своё имущество, я нашёл, что буду обладать суммой приблизительно в 7000 золотых рублей. Если бы я вложил эту сумму в эсперанто-движение, смогла бы она прокормить меня и ещё несколько человек - постоянных работников? Существуют же эсперантские книжные магазины в Париже и Берлине. Почему же подобный магазин не мог бы существовать в России? И не могла бы моя книга стать основой такого магазина?

   Зародившаяся мысль росла всё больше и больше. Одновременно, сделанные объявления о моей книге в разных русских и эсперантских изданиях вызвали довольно много писем с просьбами информации об Эсперанто и заказами на книгу. Это меня сильно ободрило и подтолкнуло дальше мысли в этом направлении. В конце концов "жребий был брошен", и я решил оставить хорошо оплачиваемую должность и отдать все силы Эсперанто.

   С 1907 г. я начал понемногу распродавать имущество и готовиться к переезду в какой-нибудь большой город - либо в Петербург (ныне Ленинград), либо в Москву. Чтобы получить второй загранпаспорт и не слишком резко обрывать своё должностное положение, я устроил дело следующим образом. В марте или апреле я объявил своему руководству, что в связи с состоянием здоровья я намереваюсь оставить службу, и попросил дать отпуск на август и сентябрь, а с октября считать меня уволившимся. Получив испрашиваемый отпуск, а по нему - загранпаспорт, я мог сказать: "Рубикон перейдён".

  Для меня началась новая жизненная эпоха. Мне тогда было уже 42 года и я пошёл по совершенно неизученному пути. Перед собой я видел только зелёную звезду[8] , указывающую направление. Упаковав нераспроданное имущество (в том числе две большие кипы книг "Сур войо аль кунфратиджо дэ пополой") и передав его на сохранение своему хорошему знакомому, в июле 1907 г. я сел на поезд и во второй раз выехал за границу, на кембриджский конгресс. На этот раз я составил для себя более определённый план. Главной целью путешествия стало изучение зарубежной техники книгоиздания и торговли и, при случае, обсуждение с французскими, английскими, немецкими и другими эсперантскими издателями взаимопоставок книг, если я где-либо в России создам специальный эсперантский книжный магазин.

   Я выбрал путь в Кембридж через Берлин, Амстердам, Гаагу, далее пароходом через морской пролив. В Берлине на этот раз я провёл только два дня и посетил магазин Мюллера и Бореля, где познакомился с несколькими сотрудниками газеты "Германа Эспэрантисто" /немецкий эсперантист/, в том числе с господами Ю.Борель и Лише. Проезжая Амстердам, я задержался в нём только на один день.

   В этом городе меня несколько удивила странная привычка жителей свистеть, идя по улице. Как-то я встретил даже группы из нескольких десятков человек, которые сообща насвистывали разные мелодии. Меня также удивила узость городских улиц.

   Из эсперантистов я обнаружил здесь только г-на Биок, который любезно объяснил мне дальнейший путь в Кембридж.

   Как и в прошлом году, в Кембридже я нашёл подлинный семейный круг. На вокзале нас встретили местные эсперантисты, которые любезно приняли нас и наши чемоданы и сопроводили до приёмной конгресса. Здесь мы получили конгрессные документы и адреса отелей, которые зарезервировали за нами предварительно оплаченные комнаты. Я получил комнату с полным пансионом в семье, где всю конгрессную неделю провёл с незабываемым удовольствием. У семьи было несколько комнат, которые она уступила участникам конгресса. Местный конгрессный комитет намеренно устроил дело так, чтоб в каждом снятом жилище поселить непременно разнонациональных участников. В нашем доме комнаты получили француз, испанец , англичанин...

   Англичанин был посредником между нами и неговорящими на Эсперанто хозяевами а также, в необходимых случаях, помогал нам в англоговорящем городе. Поэтому в языковом отношении мы себя чувствовали как дома.

   Конгресс в целом был организован прекрасно. Его организаторы - Болингброк-Мади, Поллен и Каннинхэм - сделали всё возможное, чтоб он был авторитетным, поучительным и приятным. Я не пишу о нём много, ибо желающие могут прочесть о нём в любом из отчётов, которые были напечатаны во всех эсперантских периодических изданиях того времени. Лично я сделал о нём довольно подробный отчёт в "Русланда Эспэрантисто" (см. NN 8,11-12 за 1907 г.).

   После конгресса была экскурсия через весь остров к его западному побережью, где находится курорт Лландудно. В ходе экскурсии, в которой приняло участие 60 человек, мы посетили известный университет Оксфорта, могилу Шекспира и многие другие достопримечательности страны. По возвращении в Кембридж мы большой группой поехали в Лондон: там мы также нашли свою семью.

   Получив комнату в семье лондонского единомышленника, мы провели в этом огромном городе с полным комфортом 5 дней, сопровождаемые всюду нашим любезным хозяином. Без него, не зная английского языка, мы могли бы утонуть в гигантском семимиллионном городе. За несколько дней, проведённых в Лондоне, я сумел посетить знаменитую Лондонскую библиотеку, Королевский музей[9] , парламент, Тауэрский мост, многие исторические монументы, Сити, Гайд-парк с его митингами, порт на Темзе и т.д. Я видел роскошные дворцы в центре и нищенское жильё в рабочих кварталах. Лондонские единомышленники устроили для нас хороший приём от себя, а в конце - торжественный приём в ратуше Гилд-холл в честь нашего маэстро д-ра Заменгофа, в присутствии лондонского градоначальника сэра Т.Векей Стронг.