- Нет. - Его подбородок приподымается. - Нет, Фи. Я уже говорил тебе, что этому не бывать.

- Почему? Из-за того, что ты меня защищаешь? Это полная хрень, Итан.

Румяней заливает его щеки.

- Посмотри мне в глаза и скажи, что они не порвут тебя на куски. Скажи мне, Фи, потому что я четко предвижу этот факт. Как и ты.

- Возможно, и порвут. - Боже, в груди так болит. Я не могу нормально вдохнуть. - Я переживу это.

Но Декс качает головой.

- Я не переживу. Я обещал тебе нормальную жизнь. Или хотя бы близкую к этому. И потому не стану впутывать тебя в этот хаос.

- Итак... - Я давлюсь всхлипом. - Так ты лучше избавишься от меня?

Он наклоняется так близко, что я могу видеть, как затуманиваются его зрачки.

- Нет. Вишенка... Я просто предлагаю, чтобы мы на какое-то время притормозили, не навещали друг друга, пока...

- Мы и так едва видимся. Что толку, если видеться еще реже? - Мне приходится моргнуть, чтоб не дать слезам пролиться. Я не стану. Не буду умолять. - Прошу, Итан. Не делай этого.

- Я должен, - кричит он. - Это настолько охренительно гадко, Фи.

Мое дыхание перехватывает.

- Так вот как? Ты просто отбросишь меня в сторону?

Он бледнеет.

- Прошу не думай так. Я пытаюсь защитить тебя, Вишенка. Даже если приходится защитить от себя самого.

- Не нужно меня защищать, Итан. Мне необходимо, чтобы ты хотел меня.

- И я тебя хочу. Ты - самый важный человек в моей жизни.

Уродливый звук вырывается из моей груди.

- Забавный же способ ты выбрал, чтобы показать это, Декстер.

- Но это правда, - произносит он с чувством, тогда как его щеки становятся насыщенно-красными. - Ты для меня все.

- Тогда не отталкивай меня!

Он откидывается на спинку кресла так, что оно скрипит. И когда снова смотрит на меня, в его глазах читается боль.

- Знаю, ты мне не веришь, Фиона. Но я ни о ком, ни о ком не забочусь больше, чем о тебе. И не могу позволить этим долбанным стервятникам наброситься на тебя. Ты понимаешь? Я. Не. Могу. Этого. Допустить.

Одинокая слеза катиться по его щеке. Он не стирает ее, вместо этого глядя на меня с мольбой.

И вдруг я так начинаю злиться, что не могу разговаривать. Мои ногти вонзаются в бедра, пока дышу гневом.

- Фи, - голос Декса кажется отдаленным. - Фи?

Мои губы сжимаются, когда проглатываю крик. Наконец, я поднимаю на него глаза, но вижу лишь красную пелену собственной ярости.

- Я не могу разговаривать с тобой прямо сейчас.

Он тупо кивает.

- Ладно. Я понимаю. Перезвоню тебе позже.

И моя ярость от этого лишь нарастает.

- Не стоит... - я всасываю крик. - Не звони мне. Не пиши. Просто... не надо. - Я захлопываю крышку ноутбука и отключаю телефон. А затем в течение длительного времени лежу в кровати, глядя на потолок и размышляя.

Декс

ЕЩЕ ОДИН ДЕНЬ. Еще одна тренировка. Но меня ничего не заботит. И это заметно.

Тренер по нападающей тактике надирает мне зад после дерьмовой тренировки ног и медленной реакции, которая позволила защитнику добраться до моего квотербека.

Если бы это была игра, я бы занял место на скамье. Но так как это тренировка, то меня отправляют бегать по лестницам вокруг поля. И я благодарен за это. Физическая нагрузка на ноги занимает мой разум, мое тело движется. Я не останавливаюсь, пока не остаюсь один на поле.

Толкаю себя, пока мое тело не превращается в теплое желе.

Потому что пустота вот-вот может раскрыться и поглотить меня, если только перестану думать.

Фи.

Я облажался. Мне не стоило говорить ей все это по Skype, как какому-то трусливому мудаку. Я ранил ее вместо того, чтобы убедить, что это необходимая временная мера ради ее же безопасности. Стоило подождать, сказать ей это при личной встрече, когда мог бы поддержать ее, показать, что думаю лишь о ее счастье.

Вот только все это чушь. Я разбил ее счастье, с таким же эффектом можно было просто врезать ей кулаком в лицо. Я видел, как улыбка на ее лице превратилась в боль. И это моя вина. Я сделал это с ней. С моей девочкой. И это меня убивает. Мне нужно все исправить. Вот только боюсь, что нанес неисправимый урон.

Стон вырывается с моего рта, когда прислоняюсь к стене душевой кабинки после тренировки, позволяя воде капать на голову. Я всегда хотел, чтобы у меня была девушка. Кто-то, кто был бы лишь моей. Но правда в том, что я, на хрен, понятия не имею, что делать, когда речь идет об отношениях.

Когда наконец выползаю из душевой, раздевалка уже почти пуста, лишь несколько парней одеваются, и никто из них не обращает на меня внимание. Девон, игрок линии защиты, ноет о том, что потерял свои любимые носки с Гринчем и том, как это повлияет на его харизму. Райдер объясняет Моргану, как приготовить достойный хлебный пудинг, в котором, очевидно, должно быть с десяток яиц и дохрена крема.

Я отхожу еще до того, как он начинает воспевать о том, какой тип хлеба лучше использовать.

И не замечаю Финна, пока он не хлопает меня по плечу.

- Что такое, большой Ди? Ты сегодня крайне дерьмово играл.

- А ты Капитан Очевидность, а?

Он просто усмехается, как счастливый идиот.

- Так это было и для тебя очевидно? Хорошо. И опять же, я гадал, не полностью ли застряла твоя голова в заднице.

Я вытираю полотенцем волосы и отбрасываю его. Меня одолевает желание послать Финна куда подальше, но он говорит правду, так что мой ответ еще хуже.

- Все ли мужики становятся беспомощными, когда дело касается женщины? Или только мне удается так невероятно лажать?

Финн моргает, глядя на меня так, словно я сказал, что у меня венерическое заболевание. Думаю, может, я слишком морщусь, мне не нужно, чтобы все в раздевалке узнали о моих проблемах.

- Ну, черт, - наконец, говорит он. - Не знаю. Разве мы не созданы для постоянных лаж?

С другого конца раздевалки Райдер фыркает.

- Во-первых, ты никогда не имеешь дела с женщиной. Это она имеет дело с тобой. И ваша работа... - Он указывает на нас обоих, - крепче держаться в седле, идти, куда она ведет, и молиться, чтобы не облажаться.

- Как это ты стал экспертом в данном вопросе? - спрашивает Финн. - В последний раз, когда я проверял, ты встречался с одной и той же девушкой... вечность.

- С четырьмя сестрами, мудак, - отвечает Райдер, глядя в маленькое зеркало на дверце своего шкафчика. Он проводит рукой по влажным волосам. - А затем с их мамочкой. Так что я знаю женщин. - Он ловит мой взгляд в отражении. - Что ты натворил?

Поводя пальцами по бороде, я думаю, рассказать ли ему, но уже слишком много сказал, чтобы идти на попятные.

- Я сказал Фи, что нам стоит притормозить, пока все эта хрень не уляжется.

Все ребята в раздевалке стонут в один голос. Бля, мне следовало знать, что они подслушивают. Настырные ублюдки.

- Чувак, - говорит Райдер. - Ты стремился сказать самую тупую штуку века? Потому что почти достиг этого звания.

- Ага, - говорит Джонс, наш защитник, пока вытирает пот с шеи. - Единственное, что может быть хуже этого, - фраза "все дело не в тебе".

- Я сказал ей, что не...

Еще один раунд стонов, даже более болезненных, разражается хором в раздевалке.

- Плохой ход, мужик.

- Поздравляю, тупица.

- Отправь ей цветы.

- Черт, нет. Это же ебаное клише. Стань под ее окном и сыграй на старой шарманке.

- Чтобы она вызвала копов.

Я закатываю глаза.

- Следующее, что ты скажешь, что у тебя не было выбора.

Не знаю, может они видели тайную запись того разговора, но кто-то бросает в меня вонючий носок. Думаю, это Райдер, но не могу быть уверенным. Я оглядываюсь, пока чувство ужаса все глубже опускается в моем животе.

- Декс, - тянет Финн, качая при этом головой. - Ты - парень, который, на наш взгляд, имеет все нужные ответы. Так какого черта, мужик?