У меня отвисает челюсть. Я знаю это о самой себе. Но каким хреном он это узнал? Как? Я же думала, что он никогда внимания не обращал. Мой отец продолжает говорить.

- Моя проблема в том, что я также облажался и с твоей мамой. Напиваясь и кутя слишком много. А ты? - Он встречается со мной взглядом, хотя, могу сказать, что для него это сложно, так как отец морщится. - Ты более конструктивна. Ты ищешь смысл жизни. Я горжусь тобой из-за этого, Фи. Всегда гордился.

- Пап... - Слезливый смешок срывается с моих уст. - Дерьмо, я из-за тебя подавлюсь этими пельменями.

- Никогда не трать даром хорошие пельмени, Фиона.

Теперь я смеюсь, и он натянуто улыбается в ответ. Легкое общение и шутки с папой - это что-то новое. И до меня доходит догадка, может он тоже стеснительный. Я протягиваю руку и ударяю кулаком его костлявое запястье.

- Я тоже горжусь тобой, папа.

- Помни о пельменях, - говорит он, хотя снова краснеет. - И никогда не забывай об этом. Так же сильно, как я хочу твоего уважения, я хочу, чтобы ты никогда не жила жизнью, которая делает счастливым кого-то другого. Понимаешь меня?

Он смотрит на меня, его выражение лица столь искренно, что я вижу это. Ком встает в горле, когда киваю. Он тоже кивает.

Какое-то время мы молча едим, заказываем тарелку с булочками со свининой. Вокруг нас нью-йоркские китайцы болтают и заглатывают пельмени с такой ловкостью, что мы с отцом выглядим на их фоне, как неуклюжие аматоры. За прилавком возле переднего окошка пожилой мужчина делает потрясающие маленькие связки украшений из еды, время от времени крича что-то на мандаринском языке хостес в зоне регистрации.

Я погружаюсь в эту атмосферу, с удовольствием поглощая еду. Четыре года я провела на юге, играя роль тусовочной студентки. Это было весело, но здесь в Нью-Йорке? Я чувствую себя дома. Люблю этот город. Он гудит в моих венах и заставляет сердце биться. А я собираюсь его покинуть.

Потому что хочу чего-то большего.

Я собираюсь рассказать об этом папе, когда он снова начинает говорить.

- Я... гм... кое с кем встречаюсь. - Ладно, теперь он определенно покраснел. - Женивьева. Она занимается PR для Ястребов.

На это я ухмыляюсь.

- Должно быть, все серьезно.

Папа наклоняет голову в знак подтверждения до того, как хлебнуть еще супу с пельменями.

- Она переехала в дом, - говорит он спустя мгновение.

- Хорошо. Мне не нравится идея, что ты мечешься один по этому большому пространству. Просто, прошу, скажи, что она не одного со мной возраста.

Папа закатывает глаза.

- Мило, Фи. И ты обвиняешь меня в нотациях.

- Прости. - Это было низко.

- Она всего на пять лет меня младше. Это допустимо? - Он не улыбается, но могу сказать, что хочет.

- Ага. Конечно же. Я повела себя, как сучка.

- Ты бы не была моей дочерью, если бы повела себя иначе.

Теперь моя очередь опустить голову в смущении.

- Итак, что собираешься делать дальше? - спрашивает папа.

- Декс.

Его голова резко поднимается.

- Что?

- Дерьмо. Нет. То есть... - Я прикусываю нижнюю губу до того, как закончить фразу. - Я тоже встречаюсь с кое-кем. С Итаном Декстером. - Худшее продолжение всех времен, даже если оно сложено в правильные предложения. Я правда не могу дождаться, чтобы что-то с ним сделать снова. И снова. Дерьмо. Теперь я краснею.

Папа смотрит на меня в течение длительного мгновения, его ноздри немного расширяются, а затем он ворчит.

- Декстер, хм? Я типа думал, что ты влюбишься в шеф-повара или какого-то творческого человека...

- Спасибо, пап, - говорю я, не утруждаясь пояснениями, что Декс вообще-то рисует.

Папа не останавливается.

- Но он - хороший выбор.

Я моргаю.

- Правда? Ты так считаешь?

- Почему нет? Он мне нравится, а тебе нет?

- Конечно.

- Он постоянен, тих, честен. - Папа трет рукой по лицу. - Не будем углубляться в то, что ты "собираешься с ним сделать", мы просто притворимся, что этого неловкого оборота разговора никогда не случалось.

Я прячу лицо за ладонями.

- Знаю. Боже, я отстойна в простых разговорах с тобой.

Папа смеется.

- Ясен хрен.

- Можем мы уже забыть об этом? - спрашиваю я, все еще прячась за руками.

- Конечно. - Он смолкает, и я поднимаю голову, отмечая, что он внимательно рассматривает меня. - Так он мужик, что надо?

Сейчас именно я чувствую себя застенчивой.

- Ага, пап. Так и есть. Настолько, что я готова его заклеймить.

Я снова съеживаюсь. Хотя говорила образно, вероятно, мой папа не очень-то хотел услышать подобное от дочери. Лучше мне засунуть пельмень в рот и больше не говорить.

К счастью, папа просто кивает.

- Одной проблемой меньше.

Не знаю, прав ли он, так как факты таковы, что нам с Дексом нужно многое обсудить, и я не представляю, как он все это воспримет.

Фиона

БойсяБороды: Мы можем связаться по Skype?

ВишневаяБомба: Раз плюнуть.

БойсяБороды: Приму это за "да".

ВишневаяБомба: :-*

ПРИЗНАЮСЬ, Я ПОПРАВИЛА прическу и нанесла блеск для губ и тушь до того, как связаться с Дексом по Skype. Ладно, еще я сменила майку. Ни за что не стану одевать перед кем-то свою старомодную футболку длиной до колен с надписью "Милашка на публике, ненасытна в постели". Спасибо Грею за еще один тематический подарок в духе Фионы.

Вместо этого, я надела обычную майку и сняла лифчик. Если я не могу видеть Декса каждый день, то должна сделать имеющееся у нас время стоящим.

Трепет предвкушения струится по моему телу, когда сажусь на кровать и устраиваю ноутбук на подушке. Видеть Декса на экране для меня одновременно и облегчение и мука. Неважно, как здорово с ним разговаривать, когда мы заканчиваем, я закрываю ноутбук и остаюсь одна.

Несмотря на это, я усмехаюсь, как дура, когда появляется его лицо. Черт, он красив.

Загорелый от палящего южного солнца, с золотыми прожилками в каштановых волосах. Декс никогда не будет симпатичным малым, его черты слишком резкие, а тело большое и скульптурное. Однако его глаза умопомрачительны и красивы - и как всегда, они сияют при виде меня. То, как он на меня смотрит, вызывает зависимость. Это все для меня.

Мой голос перехватывает.

- Привет, большой парень.

Уголок его сексуальных губ приподымается.

- Привет, Вишенка. - Его голос уставший и напряженный, и мне больно от того, что сейчас я не рядом с ним.

- Как дела? - Отлично знаю, что его все время преследуют СМИ, выслеживают женщины - сама эта идея заставляет меня стиснуть зубы от злости. Потому я спрашиваю первой, желая, чтобы он высказал мне все свои проблемы.

Он напряженно сглатывает, и все его тело, кажется, сдувается.

- Совсем не круто, Фи. - Медленно он поднимает голову, словно она весит с тонну. - Моя приватность на данный момент ниже нуля.

- Малыш. - Не могу сдержаться и не протянуть руку, чтобы коснуться края экрана, желая вместо этого погладить мягко-колючие кончики щетины на его челюсти. - Все станет лучше.

Он неуверенно кивает, отводя взгляд.

- Эй, - я наклоняюсь вперед. - У меня есть новости.

Он снова кивает, но очевидно, не слушает. Затем делает вдох и расправляет плечи, поднимая взгляд прямо к экрану, его глаза широко открыты и полны муки.

- Фи... Я не... - У него перехватывает дыхание. - Не думаю, что нам и дальше стоит видеться.

В ушах начинает звенеть, кровь отливает от лица, оставляя за собой ощущение онемения.

- Что?

Декс наклоняется вперед, у него покрасневшие глаза.

- Они следят за мной все время.

- Так позволь просто рассказать им! - Мой голос такой высокий и безумный. Но опять же, так же себя чувствует и мое сердце. Я едва могу дышать. - Расскажи им обо мне и покончи с этим.