Успеха книга не имела, был продан один экземпляр: его купил мой студент В.А. Чибуновский, теперь известный анестезиолог в Алма-Ате. Надо сказать, что и моя первая книга «О контроле деторождения», изданная в 1937 году, когда я был еще студентом третьего курса, тоже не принесла никакого дохода: на ней прогорел мой школьный друг Б.И. Степанов, оплативший ее издание из собственного кармана. Однако, если с чисто коммерческой точки зрения издание книги «Простой эфирный наркоз» закончилось полным провалом, то с точки зрения расширения моих связей с СССР она оказала мне совершенно неожиданную услугу. Советское генеральное консульство послало книгу в Москву на рецензию, и я получил два весьма положительных отзыва - от президента Академии медицинских наук академика А.Н. Бакулева и от академика П.А. Куприянова. Кроме того, я сам послал ее профессору Е.Н. Мешалкину, книга которого «Техника интубационного наркоза» вышла из печати в том же году. Позже мы объединили наши труды и в 1959 году опубликовали книгу «Современный ингаляционный наркоз». В 1962 году она была переведена на немецкий язык и издана в ГДР.

Иностранцы не верили, что Мао продержится в Китае долго и решили выжидать. Интересы всех иностранных капиталистов полностью совпадали, и они дружно объединились против китайцев. А китайцы в ответ решили с ними не торговать. Китайское правительство запретило иностранным компаниям увольнять китайских служащих или снижать им зарплату. Это привело к тому, что к концу каждого месяца иностранные компании должны были переводить из-за границы большие деньги на содержание китайского персонала.

Когда мне случалось заходить в Чартеред банк, где лежали деньги фирмы, я наблюдал странную картину. Банк походил на греческий храм. В колоссального размера зале за многочисленными столами сидели китайские служащие, которых от клиентов отгораживала длинная медная решетка. Служащих было много, они читали газеты, грызли семечки, играли в китайские шашки, пили зеленый чай или просто болтали, никто не работал, а клиентов практически не было - иногда я один, иногда еще один-два человека. Работы не было. Была только зарплата.

Вначале иностранцы ничего не предпринимали, но потом начали увольнять других иностранцев, взятых на службу в Шанхае (португальцев и русских), с ними было проще, а своих служащих переводить в отделения фирмы вне Китая. В результате у иностранных компаний опустели дома, одни из которых принадлежали домовладельческим компаниям, сдававшим их внаем, а другие - крупным компаниям, построившим в разных городах восточных стран эти дома для своих служащих с таким расчетом, что при переводе в другой город служащий не должен затрачивать времени на обустройство семьи. Приехав, например, из Сингапура в Шанхай, он получал ключ от дома, принадлежавшего компании, и въезжал туда прямо с парохода, так как все помещения в доме были обставлены мебелью, везде лежали ковры, на кухне имелась вся необходимая посуда, были припасены керосиновые лампы, керосин и свечи - на случай, если погаснет электричество. Квартира подготавливалась вплоть до того, что в буфете стояли стаканы для виски, вина и джина, бокалы для шампанского и кружки для пива, а в знак гостеприимства со стороны компании кровати в спальной и детской были застелены и края одеял отвернуты: раздевайся и ложись спать. Таким образом, если служащего внезапно куда-нибудь перебрасывали, ему не надо было волноваться. Он собирал три-четыре чемодана личных вещей и отправлялся в новое путешествие. В городе назначения его также ждал ключ от дома, полная чаша и отогнутый край одеяла на кровати. Безусловно, в этой системе был свой raison d’etre (смысл), который исчез вместе с отъездом из страны иностранных служащих.

Китайцы, увидев последствия этих отъездов, объявили, что пустые дома они забирают, и иностранцы стали предлагать свои дома русским, португальцам, кому угодно, только для того, чтобы их заполнить. Трехэтажные дома с садами, в которых росли пальмы и олеандры, сдавались за десять фунтов стерлингов в месяц, причем вместе с мебелью и домашним скарбом. Конечно, многие иностранцы среднего достатка воспользовались случаем и выехали из своих дорогих трехкомнатных квартир в более дешевые трехэтажные особняки с садами и олеандрами. Но как только освободились квартиры, также принадлежавшие иностранным компаниям (главным образом, сэру Виктору Сассуну), китайцы посягнули и на них. Компании ответили снижением квартплаты, и те иностранцы, которые жили почти в трущобах, переселились в эти квартиры. «Холодная война» продолжалась. Все шло против общепринятых правил капиталистической экономики.

Иностранным управляющим компаний и их заместителям отказывали в выездных визах, если они не находили себе заместителей с полным юридическим правом их замещать. Когда управляющему не могли подыскать замену в Шанхае - например, директору какого-нибудь банка было неудобно назначать своим заместителем русского вахтера банка (хотя он и был полковником царской кавалерии, но в финансах не смыслил), - то руководство компании шло на хитрость. Как правило, все сводилось к тому, что из метрополии выписывали своего служащего невысокого ранга и делали его директором.

Вот пример из истории одного французского банка. В Париже в главном управлении этого банка служил бухгалтер, не из высших, назовем его Дюран. Как-то утром к нему подошла секретарь генерального директора и сказала: «Мсье Дюран, вас просит к себе мсье директёр же-нераль». Дюран страшно испугался, поскольку никогда в глаза не видел генерального директора, вскочил и пошел за секретаршей. Она проводила его в большую храмообразную комнату, по середине которой на дорогом китайском ковре стоял большой стол, а за ним сидел приветливого вида господин с небольшой холеной бородкой. Он радостно встретил Дюрана и, не давая ему опомниться, произнес речь примерно следующего содержания: «А, мсье Дюран! Садитесь, прошу вас... Сигару?.. Так вот, мсье Дюран, дирекция навела справки и составила о вас очень хорошее мнение. Вы аккуратный работник, и на вас можно положиться. Сейчас директор нашего отделения в Шанхае мсье Ляфесс серьезно заболел, и его нужно немедленно сменить. Мы долго думали о кандидатуре, и наш выбор остановился на вас. Как вы знаете, никаких крупных операций с китайским правительством мы сейчас не ведем, но свой грамотный человек нам там нужен. Вы назначаетесь директором нашего шанхайского отделения. Вы отдаете себе отчет, какое это повышение? Идите домой, соберите необходимые вещи, билет на самолет вам заказан. Наша машина заедет за вами в три часа и отвезет на аэродром. Пункты остановок: Бомбей, Сингапур, Гонконг. А оттуда - на пароходе в Шанхай. Директора наших отделений предупреждены по телеграфу и лично встретят вас в каждом порту... Ваше молчание я расцениваю как согласие. Желаю вам всяческих удач и благодарю от имени дирекции, о’ревуар».

«Мерси, мсье директёр», - пробормотал Дюран.

В Бомбее, в аэропорту, его встретил директор местного отделения банка вместе с женой. «Дюран, мон шер, как я рад вас видеть. Разрешите мне представить вас моей жене. Ваш самолет вылетает через три часа, так что у вас есть время пообедать у меня дома. Анжелик, у тебя найдется, чем покормить мсье Дюрана?» Анжелик ответила очаровательной улыбкой... Так Дюран еще никогда не ел и не пил... Лучшее шампанское, лучшие коньяки... Когда он заикнулся о своей работе в Шанхае, директор ответил ему: «Дюран, мон шер, об этом вам расскажет директор вашего гонконгского отделения. Он ведь ваш ближайший сосед». Пьяного Дюрана отвезли на аэродром. Пьяным он и прилетел в Сингапур. Тот же ритуал был повторен, и пьяный Дюран прибыл в Гонконг.

В Гонконге ритуал несколько изменился. Пароход в Шанхай отходил рано утром на другой день. Директор гонконгского отделения сначала повез Дюрана в банк на коктейль в его честь. Присутствовали французы, ответственные работники банка, которые были счастливы познакомиться с Дюраном. Тост за тостом. Потом поездка на машинах для осмотра острова Виктория. Затем ужин с возлияниями. Дюран и не заметил, что сотрудники банка все время менялись, а он пил с каждым за свое здоровье. В итоге на пароход, отплывающий в Шанхай, его внесли.