Здесь мне хотелось бы сделать лирическое отступление. Натан Хэйл — официальный покровитель ЦРУ, практически причисленный к рангу святых. Его статуя выставлена в здании ЦРУ на всеобщее обозрение. Но с самых первых дней существования Управления настоящим кумиром и предметом ревностного почитания являлся вовсе не Хэйл, а майор Джон Андрэ — британский офицер, который руководил работой Бенедикта Арнольда После побега Арнольда его поймали и повесили. Хэйла в ЦРУ считают кем-то вроде бесхребетного слабака, в то время как Андрэ — не шпион, а руководящий офицер — пользуется безграничным уважением. Конечно, здесь сыграл известную роль тот факт, что он был английским джентльменом, но, по-моему, истинные причины этого восхищения гораздо глубже и содержательнее. Поскольку я сам был и оперативником, и шпионом, можете не сомневаться: я испытал на своей шкуре отношение к каждой из этих двух ролей в отличие от "штабных крыс", руководство Управления систематически порочит и унижает шпионов. Аллен Даллес, к примеру, обожал цитировать изречение сэра Фрэнсиса Уолсингэма о том, как он завербовал "неотёсанного увальня" в шпионы. Андрэ же считается примером профессионализма.

На мой взгляд, это лишний раз доказывает, что шпионаж порочен по своей природе. Все мы презираем предателя, чем бы он ни украшал и как бы ни оправдывал свою измену и как бы наша страна ни прославляла тех агентов, которые нам помогают… Давайте посмотрим правде в глаза: мы восхищаемся тем, кто убеждает другого предать свою родину, а не тем, кто совершает это предательство.

Мой муж был и прекрасным отцом — честным, добрым, сильным. Мы познакомились в театре и полюбили друг друга с первого взгляда. Летом 1970 года мы поженились. Я работала учительницей в школе, а он был офицером спецслужб. В отличие от большинства своих коллег, он не пил, не курил и не заводил связей на стороне. Он обожал читать приключенческие романы, например, Джека Лондона. В 1980 году у нас родилась первая дочь. Жизнь была просто сказкой… мы очень любили друг друга. Сколько радости было, когда в январе 1982 года в КГБ ему сказали, что посылают в Германию! Его отец занимал высокий пост в КГБ, и мой муж делал все, чтобы тот мог им гордиться. В Бонне он просто выкладывался на работе, хотя остальные в его спецгруппе бездельничали и смеялись над ним. Там родилась наша вторая дочь, но нам было очень трудно. Не хватало денег на одежду, даже ка еду… Я не жаловалась, но он очень переживал, что не может обеспечить семью, и в конце концов у него началась депрессия. Он нашёл немца, который согласился поставлять ему информацию, но потом оказалось, что этот немец шпион, и мой муж стал бояться, что нас всех с позором вышлют в Москву. В ноябре 1985 года он сказал мне, что уезжает в восточный Берлин на важную встречу, и в тот же день один из его сослуживцев передал мне от него записку, где было сказано, что я должна взять детей и срочно выехать в Москву. Мы наспех собрались и поехали, но я забыла паспорт… Когда я вернулась в нашу квартиру, ее уже обыскивали офицеры КГБ, и меня туда не пустили. В Москве мне сказали, что его арестовали за контрабанду, но, по их словам, мне не нужно было волноваться, потому что его защитит отец.

Жена Геннадия Вареника

Мой сын не предавал свою родину. Да, он рассказал агентам ЦРУ о плане подложить бомбы в места, где бывают американцы, но я не верю, что он сделал что-либо в ущерб своему народу. Я работал в КГБ, но сейчас я в отставке. Я участвовал в великой Отечественной войне и имею награды. После войны я отвечал за борьбу с диссидентством и допрашивал шпионов. Я хорошо справлялся со своей работой, и моя совесть чиста. Перед отъездом в Германию сын сказал мне: "Я отомщу фашистам за тех 20 миллионов, что погибли во время войны!" Но я никогда не хотел, чтобы он пошёл по моим стопам. Он всегда был слишком доверчив, слишком честен и добросовестен. Он идеализировал эту работу, наверное, прочёл слишком много книг про разведчиков. Романтики всегда погибают первыми во имя долга… В разведке должны служить жёсткие люди, а мой сын был мечтателем. Как-то он признался мне, что в Германии начальник заставляет водить его жену по магазинам и помогать ей по хозяйству. Он говорил мне, что все его коллеги — алкоголики. Я предупредил его, что нужно держать язык за зубами. Народ должен верить, что в КГБ работают одни крутые парни. Пусть иногда они перегибают палку, пусть их боятся — от этого их будут уважать ещё больше. Зря он связался с этими хищниками из ЦРУ. Они его использовали. Он был всего лишь мальчишкой славным мальчишкой, который совершил ошибку. Будь его профессия другой, наказание не было бы таким суровым. Несколько лет в тюрьме — и свободен. Но только не в КГБ. Они должны были показать, что они крутые…

Отец Геннадия Вареника

Отец Геннадия работал в КГБ, и ему очень хотелось быть на него похожим, но потом он во всем разочаровался. Многие коллеги по резидентуре добивались повышения по службе, включая в отчёты то, что они видели по телевизору, или откровенные выдумки. Мы с ним были ровесниками, но его жизнь коренным образом отличалась от моей. Мы вели долгие задушевные разговоры, доверяли друг другу и, в конце концов, стали друзьями. У нас с женой долго не было ребёнка, и когда наконец он родился, Геннадий, узнав об этом, подарил мне золотой медальон. "Это для твоего сына, — сказал он. — Скажи ему как-нибудь, от кого этот подарок! Услышав о его аресте, я три месяца не спал по ночам. Все думал, может, это я в чём виноват… меня беспокоила судьба его жены и дочерей, но я не решался с ними связаться. После того, как он был казнён, я вернулся в штаб-квартиру ЦРУ. Помню, в мой кабинет зашёл Рик Эймс, и мы заговорили о потерях. Он видел, как я был расстроен. Я сказал ему, что не успокоюсь, пока не выясню, что произошло с Геннадием — кто его предал. Я помню, как Рик тогда взглянул на меня, но не произнёс ни слова.

Офицер ЦРУ, руководивший Геннадием Вареником

Этот человек — предатель. Зачем окружать его романтическим ореолом? Он был ничтожеством. У нас не было никаких оснований предполагать, что он совершил измену по идеологическим соображениям. На суде он, естественно, нёс всякую ересь про какой-то заговор с целью убийства американских солдат, про коррупцию в КГБ. Чего ещё можно было от него ожидать? Приговор ему был известен заранее. Лично я горжусь проделанной мной работой и не собираюсь оплакивать этого предателя.

Следователь КГБ

Посылки, которые я носила в Лефортовскую тюрьму, ему не передавали. Когда мне разрешили с ним увидеться, он был похож на мертвеца. Весь бледный, заговаривается… Я пыталась сдержаться, но все-таки заплакала. Детям я сказала, что их отец разбился в авиакатастрофе. Соврала, что он был военным и неудачно спрыгнул с парашютом. Ещё я говорила: "может быть, он не умер, а живёт в далёкой стране. Скучает без нас, пишет нам письма каждый день, но почему-то эти письма до нас не доходят. Во время нашего последнего свидания он сказал мне, что не сделал ничего плохого своей родине, только КГБ. На суд нас не пустили. Мы получили извещение о том, что его казнили 25 февраля 1987 г. Но, возможно, он ещё жив… Правда ведь? всякое бывает… Замуж я больше никогда не выйду. Мы, русские женщины, если уж полюбим, то на всю жизнь. Мне хочется верить, что когда-нибудь он вернётся домой. С тех пор многое изменилось… Наши дочери выросли. Все эти годы его не было с нами, но я обо всем ему расскажу. Я расскажу ему, как тяжело нам было без него. И какое счастье, что он наконец со мной… мы посмеёмся над нашими бедами и горестями. Когда он вернётся, все наладится. Мы доживём свою жизнь вместе — лишь бы только он пришёл домой.

Жена Геннадия Вареника