БАРНАБИ БЭИ

— Исключительно яркая личность. Прежде всего замечаешь, насколько молодо он выглядит. Я проверил позже и узнал, что ему уже сорок восемь, но он вполне может сойти за парня, которому недавно минуло тридцать. Загорелый, более шести футов ростом, светлые волосы и подбородок киногероя. Кроме этого, в нем огромное обаяние, и общаясь с ним, ты чувствуешь себя очень легко. Может быть, потому, что он, как южанин, говорит мягко, несколько растягивая слова. Как я уже говорил мистеру Вулфу и тебе, он скорее смущен, нежели испуган этими угрозами. Бэй сказал, насколько я помню, следующее: «Думаю, что это дело заблудшей, больной души, но Ллойд, да благословит его Господь, считает, что угроза существует, и мне пришлось уступить». Затем Преподобный еще раз подчеркнул необходимость того, чтобы мое расследование привлекло как можно меньше внимания. Думаю, его слова были обращены не только ко мне, но и к присутствовавшему там Моргану. Мысль о дурной славе пугает его по-настоящему.

РОЙЯЛ МИД

— После встречи с Преподобным Бэем Морган проводил меня к Миду и оставил нас наедине. Типичный случай мгновенно возникшей неприязни! Мне он не понравился, и, держу пари, он сразу невзлюбил меня. Он немного моложе Бэя — был моложе, — но кажется старше. Внешне он недурен, но очень напряжен, все время дергается, взгляд постоянно бегает. Прежде всего он поторопился заявить следующее: «Буду откровенен. Я не испытываю уважения к вашей профессии, если только это можно назвать профессией. Я согласился на встречу с вами лишь потому, что меня попросил Барни, его же убедил нанять вас Морган. Я всеми силами сопротивлялся этому решению». Далее Мид сказал, что, по его мнению, записки — дело рук безобидного больного существа, не заслуживающего того внимания, которое ему уделяется. Затем он выставил меня за дверь — довольно грубо, если быть честным. Позже я выяснил, что он продолжал среди коллег поносить меня, но не за что-то конкретное, а просто так, исходя из каких-то своих общих принципов.

РОДЖЕР ДЖИЛЛИС

Джиллис курирует церковные образовательные программы как для взрослых, так и для детей. У них там десятка три разных курсов: некоторые из них проходят по вечерам в будни. Ему за тридцать пять, может быть, ближе к сорока, но, как и Бэй, он выглядит моложе своих лет. Долговязый, развинченный в суставах, с огромной копной рыжих волос. Приятный парень. Такой довольно распространенный тип, любимое высказывание которого «Да пропади все пропадом!». Но за этим внешним легкомыслием скрывается человек с умом острым, как бритва цирюльника из маленького провинциального городка. От его взгляда не ускользает практически ничего из того, что происходит вокруг. Джиллис, похоже, считает, что записки с угрозами заслуживают внимания, хотя и не может объяснить почему.

СЭМ РИЗ

— Риз, как он объяснил, получил титул министра-евангелиста за то, что отвечает за популяризацию храма и за привлечение новых прихожан. Вид у него незаметный. За пятьдесят, с брюхом побольше, чем у меня, а с шевелюрой, не поверишь, более редкой. Но он настоящая динамо-машина. Парень много сделал для возвышения храма и не стесняется громогласно об этом заявлять. Утверждает, что именно ему много лет назад пришла в голову идея размещать вдоль дорог шиты, рекламирующие Храм с Серебряным Шпилем. Уверяет также, что это он убедил Бэя организовать показ служб по ящику. Приписывает себе честь устройства приютов для женщин и ночлежек для бездомных, так же как и проведения рекламных кампаний в газетах и журналах. Относительно записок разделяет позицию Мида, что это работа чокнутого. «В общине столь большой, как наша, — уговорит он, — наверняка имеется несколько людей со странностями. Просто в силу закона средних чисел».

КАРОЛА РИЗ

— Жена Сэма. По самому скромному счету, она лет на десять моложе супруга, а то и на все пятнадцать. Значит, ей примерно сорок. Миссис Риз — звезда их хора — познакомилась с будущим мужем много лет назад, когда поступила в хор. Можно предположить, что до этого она уже побывала замужем. Однако был ли сам мистер Риз ранее женат, я не знаю. Еще немного, и даму можно было бы назвать вульгарной, если судить по одежде и отчасти по поведению. Тем не менее она мне понравилась. Из всего круга близких к Бэю людей миссис Риз наиболее дружелюбна, по крайней мере ко мне. Записки, считает миссис Риз, заслуживают внимания. «Это сделал кто-то с больным рассудком», — сказала она.

МАРЛИ ВИЛКИНСОН

— Вилкинсона величают музыкальным министром, потому что он руководит всей программой: хорами, оркестром, приглашением артистов — одним словом, всем. Самой большой затеей в этом деле является хор Серебряного Шпиля, который записал несколько пластинок и аудиокассет. Хор почти так же известен, как знаменитая капелла мормонов в Солт-Лейк. Марли — жилистый малыш с такой роскошной белоснежной шевелюрой, которая заставила бы Типа О'Нила[2] позеленеть от зависти. Вилкинсон — вдовец. Слывет крутым парнем, но никто из окружения не ставит под сомнение ни его музыкальные способности, ни успех, которого он сумел добиться. По поводу записок он презрительно фыркнул и заявил, что расследование — бесполезная трата времени.

ЭЛИЗ БЭЙ

— Жена Бэя и какая красавица! Мне кажется, что несколько лет назад она была Мисс Северная Каролина. Когда перестаешь изучать ее внешность — а на это уходит много времени, — то начинаешь замечать, что там имеются и мозги. При нашей первой встрече я решил, что она занимается церковными делами в основном из-за мужа. Может быть, так и было вначале. Но теперь, доложу я, ее не стоит недооценивать: она чертовски умна, имеет влияние на церковные дела и здорово умеет это влияние использовать. Со мной она держалась весьма достойно, но ей не очень нравится присутствие в церкви частного сыщика. Я поинтересовался, что она думает о записках, и миссис Бэй ответила уклончиво. Сказала, они представляют собой аномалию, не пояснив при этом, что имеет в виду. У меня сложилось впечатление, что она из-за этих угроз бессонницей не страдает.

Я откинулся на спинку кресла, немного подумал над словами Фреда и затем спросил, не хочет ли он чего-нибудь выпить.

— Я хочу одного, чтобы этот кошмар побыстрее закончился, — простонал он обессилено, поникнув в кресле и прижимая ладонь к глазам.

— Твое желание можно понять. Но тебе не стоит волноваться, имея Натаниэля Паркера в качестве юридического прикрытия, а Ниро Вулфа — человека, способного разрешить любую головоломку, — как союзника, — сказал я. — Теперь поговорим о вчерашнем сборище, поставившем всех на уши.

Фред смущенно заерзал в кресле.

— Знаешь, Арчи, похоже, я не очень здорово себя вел. Но этот Бэй требовал отчета, и он его получил. Очевидно, «кружок веры» собирается по вечерам почти каждый понедельник. Разговор ведется неформально, совсем не так, как на заседании церковных чинов. Но в то же время Бэй придает большое значение всему, что там говорится, так как встречаются его ближайшие соратники.

— И в этих посиделках участвуют его супруга и миссис Риз?

— Насколько я понял, их приглашают практически постоянно. Вчера во второй половине дня я был в церкви, принюхивался и толковал с людьми. Морган сказал, что Бэй просит меня явиться в семь тридцать на встречу «кружка веры» и ввести всех в курс моих расследований. Я сказал Моргану, что мне еще нужно время, но тот велел явиться в любом случае и поведать, как идут дела.

— И затем?..

— Мне ничего не оставалось, кроме как прийти на встречу.

— Подробнее, пожалуйста.

— Все собрались в роскошном конференц-зале на первом этаже, на уровне автомобильной парковки. Зал расположен в деловом крыле здания, там же, кстати, находятся и помещения для занятий. Это крыло само смахивает на довольно большой бизнес-центр. Так или иначе, но Преподобного Бэя мое присутствие явно смущало. Открыв встречу молитвой, он перешел к делу и объяснил, кто я такой и каковы причины моего появления, в чем не было никакой необходимости, так как за прошедшую неделю я с каждым из них говорил хотя бы несколько минут и всем было прекрасно известно, с какой целью меня наняли. Потом Бэй попросил меня сжато изложить предварительные результаты расследования. Ну я и заявил, что, вне всякого сомнения, записки были написаны кем-то из «кружка веры»,