Когда мы со Сьюзи прибыли в Оксфорд нам сказали, что распорядителям пришлось отложить презентацию на неделю, и меня это устраивало. Археологическая команда кампуса нашла остатки чего-то, что, по их предположению, могло оказаться древней королевской гробницей, и главное внимание было уделено им, дабы они могли представить свои находки прессе. Лично я была рада. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя.

Я скучала по Ромео. Я так по нему скучала, что временами действительно верила, будто умираю от разбитого сердца. С нашего приезда в Англию прошло несколько недель, а я до сих пор не проверила свой телефон и электронную почту. Я так сильно его любила, но просто не могла вернуться. Все будут знать о моем выкидыше, и я просто не смогу вынести такую публичность, людей, которые все знают и жалеют меня.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, я направилась в Камеру Рэдклиффа – самую потрясающую библиотеку, в которой хранятся тысячи книг по моей специализации. Боль притуплялась, когда я занималась. За работой я меньше думала о Ромео. Я могла забыться.

Снег, как листья, хрустел под моими тяжелыми зимними ботинками, и я посильнее укуталась в черное стеганое пальто.

Буквально в нескольких шагах от двери в библиотеку я услышала:

– Молли? Молли Шекспир? Это ты?

Я повернулась и встретилась с ошеломленным взглядом Оливера Бартоломью.

Я внутренне съежилась от неловкости случайной встречи.

– Привет, Олли, давно не виделись.

На его лице расплылась широкая улыбка, он подошел ко мне и подарил быстрые, крепкие объятия.

– Черт побери, Молли. Я едва тебя узнал. Где твои очки? Твои волосы… ты очень изменилась… в хорошем смысле, – он нервно заикался, изучая небесно-голубыми глазами мой внешний вид.

– Спасибо. Я теперь ношу линзы, а подруга из Штатов поработала над моими волосами… и всем остальным. – Я указала на свое тело.

– Очевидно, она превзошла себя. Ты выглядишь прекрасно. Ну да ты всегда была красивой.

Поджав губы, я опустила голову. Для меня имело значение, только когда Ромео называл меня красивой, он говорил это от чистого сердца. Поток воспоминаний стал подниматься на поверхность, но я задержала дыхание и оттеснила его обратно.

– Хочешь выпить кофе? – Оливер прервал мою внутреннюю пытку, удивив меня достаточно, чтобы отвлечься. Я посмотрела на него, его лицо было полно надежды.

Бедный Оливер. В последнюю нашу встречу он лишил меня девственности, а на следующее утро я сбежала, чтобы никогда не вернуться. Он не заслужил такого отношения.

– Молли? Кофе?

Я взглянула на библиотеку, потом снова на него. Мне хотелось отказать.

– Просто немного поболтаем, клянусь. – Опустив голову, он потер пальцами край рукава моего пальто. – Я по тебе скучал.

– Хорошо, – смягчилась я. На лице Оливера расцвела широкая улыбка, и он пошел в ногу со мной в нашем обоюдном молчании.

Пятнадцать минут спустя мы сидели у окна кофейни кампуса, где Оливер заказал чай инглиш брекфаст себе и капучино мне.

Наблюдая за ним, я поняла, что на самом деле он был милым парнем. Добрым и скромным. Я никогда этого не ценила в то короткое время, что мы встречались. Если это вообще можно так назвать – встречались. Он совершенно меня не знал, но это было только моей виной. Я никогда не подпускала его близко к себе.

Оливер сидел предо мной в завязанном на шее узлом шарфе оксфордской команды по гребле и красном кашемировом свитере, который подчеркивал его стройное тело и темные волосы.

– Ну что, Молли, как Штаты? Почему ты вернулась?

Я повертела в руках свою чашку с кофе.

– Штаты… хорошо… там все иначе. Я продолжала ассистировать профессору Росс в работе по философии, и у нас только что была презентация, где мы представляли свои суждения.

Его брови буквально взлетели на аристократическом лице.

– И?

– Работу очень хорошо приняли. Думаю, в следующем месяце ее опубликуют в оксфордском философском журнале.

Он просиял белозубой улыбкой.

– Я очень горжусь тобой. Быть опубликованной в двадцать лет – идеально для будущего профессора. Я всегда в тебя верил.

– Спасибо. – Я сделала глоток кофе и продолжила попытку подержать разговор: – Почему ты до сих пор в кампусе? Разве ты не должен быть в своем поместье – праздновать Рождество и общаться с королевской династией?

Он рассмеялся.

– Должен, но я член археологической команды, которая нашла королевское захоронение. Мама не была в восторге. Она полагает, я трачу жизнь впустую, откапывая старые кости. Но это было потрясающе. Я уже полгода работаю над докторской, даже представить не могу, как бы занимался чем-то другим.

Я улыбнулась над его роскошным британским акцентом. Раньше я дразнила его за это, говорила, что он напоминает мне принца Уильяма, и по его хитро сузившимся глазам было видно: он понял, о чем я сейчас думала.

– Так где ты будешь получать докторскую степень? Остаешься в Штатах или вернешься сюда? – Возбуждение в его голосе возросло, когда он произнес последнюю часть.

Я пожала плечами и уставилась в окно, наблюдая, как чудаковатый студент гонялся за падающим снегом.

– Я думала о Штатах, но… теперь не знаю.

Оливер наклонил голову набок в ожидании и разочарованно сглотнул.

– Все оказалось не так, как ты ожидала?

– Ожидала? Нет. Меняет ли это жизнь? Да. Я просто не уверена, что эта жизнь для меня. Совсем отличается от здешней, это точно.

За нашим столиком повисла тишина. Я ощущала на себе его взгляд, пока сама упорно смотрела на чашку. Настало время извиниться.

– Оливер?

Оливер сложил руки на краю стола, его пальцы слегка дрожали.

– Да.

Я потянулась и накрыла его руки ладонью.

– Я давно задолжала тебе извинение.

Он повернул голову и посмотрел в окно.

– Почему ты ушла вот так? Я был тебе плохим парнем… и после… того, что случилось между нами? Что я сделал не так?

В моем горле образовался комок.

– Ничего. Ты не был плохим парнем, ты мне нравился. Это я оказалась не такой, Олли.

Он снова посмотрел мне в глаза.

– Ты разбила мне сердце, когда ушла. Я услышал от твоих одногруппников, что ты присоединилась к профессору Росс в Алабаме, и не поверил своим ушам. Ты планировала это месяцами и ни разу не сказала мне, что уезжаешь за границу получать степень магистра. Ты просто встала и ушла после нашей близости – без причин и объяснений. Это было очень жестоко.

– Я была очень жестокой. И совершенно эгоистичной. Ты заслуживаешь гораздо большего. Я действительно сожалею, что так поступила с тобой, Олли.

Губы Оливера приоткрылись, когда он выдохнул:

– Молли…

Я подняла руку, останавливая его.

– Если у тебя есть время, я бы очень хотела, чтобы ты позволил мне немного рассказать о себе, о своем прошлом. Может быть, это поможет тебе понять, почему я такая. Я чувствую, что должна это сделать.

Выдохнув с облегчением, он улыбнулся.

– Ничто не доставит мне большего удовольствия.

В течение следующих двух часов я рассказывала о своем прошлом, все, вплоть до моего внезапного отъезда после того, как мы занялись любовью.

Когда я закончила, Олли с вытаращенными глазами откинулся на спинку стула и медленно испустил сдерживаемый в легких воздух.

– Ничего себе, Молли. Я и понятия не имел.

Я натянуто улыбнулась, чувствуя себя лучше, легче. Рассказать наконец-то о себе было чем-то вроде терапии.

– Ты имеешь право знать. Мне только жаль, что я так долго ждала, чтобы рассказать. Это могло бы уберечь нас от страданий.

Поставив локоть на стол, Оливер опустил голову на ладонь и внимательно посмотрел на меня, читая что-то на моем лице.

– Кто он?

– Ты о ком?

– О парне, в которого ты влюблена.

– Я не…

Он потянулся и ласково взял меня за руку.

– Знаешь, как сильно я хотел, чтобы у тебя было такое выражение лица, когда ты думаешь обо мне? Так отчаянно во мне нуждаешься?

– Что?

Он опустил взгляд.