– Величайшее достижение не в том, чтобы никогда не падать, а в том, чтобы снова встать после того как упал. Это Винс Ломбарди.

Слова были сказаны будто о моей жизни. Я закрыла глаза и представила, как эти вдохновляющие слова повторяются в голове, словно мантра.

– Они прекрасны. Этот Винс Ломбарди, наверное, хороший философ. Почему я никогда о нем не слышала?

Он усмехнулся и игриво дернул меня за кончики волос.

– Что теперь? – раздраженно спросила я.

– Он был футбольным тренером. Очень известным футбольным тренером.

– Оу. Мне действительно нужно больше узнать о футболе.

Его хватка на моей талии усилилась.

– Мне бы этого не хотелось. На тебя не влияет вся эта шумиха вокруг того, что я играю в футбол, и я хочу, чтобы все так и оставалось. Лучше, чтобы ты не знала, как много это значит для здешнего народа.

– Ты правда не хочешь, чтобы я называла тебя Пулей? – подразнила я.

– Черт, нет.

– Что угодно, лишь бы ты был счастлив.

– Спи, Мол, – процедил он сквозь зубы, – или мы закончим тем, что предадимся занятию, которое сделает меня охрененно счастливым.

Мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать умоляющий стон, грозящий вырваться на волю.

– Еще один вопрос, и я буду спать.

Он вздохнул.

– Еще один. Но ты испытываешь удачу.

– Почему «Однажды»?

Роум напрягся. Я пробежалась пальцами по его руке, и он расслабился, поцеловав меня в шею.

– Потому что однажды я отсюда уеду. Однажды буду самим собой. Буду делать то, что хочу… однажды, – произнес он так тихо, что мне пришлось напрячь слух.

Мои глаза наполнились слезами из-за его душераздирающего ответа.

– Для тебя это всегда было так тяжело?

– Это уже два вопроса, Шекспир. Я согласился на один. Теперь спи.

Я сдалась, устраиваясь поудобнее в его сильных объятиях.

После пары минут раздумий, я сказала:

– Ромео? Я пока не хочу, чтобы кто-нибудь знал о нас. Хочу сохранить наши отношения между нами.

Он убрал руки с моей талии, медленно перевернулся и, сев на краю кровати, опустил голову на ладони.

– Понимаю. Тебе стыдно со мной встречаться. Пуля, чертов агрессивный квотербек, не подходит на роль парня, да? Но хорош для пары-тройки тайных перепихов…

Я накрыла его руку своей и уткнулась носом ему в спину.

– Что? Нет! Я… я просто нервничаю!

– Из-за чего? – Он взволнованно повернулся ко мне.

– Ну, я не из тех, на кого ты обычно западаешь. Я не похожа на других – отполированных, идеальных, с хорошим зрением. – Я уловила отблеск веселья в его глазах. – Пожалуйста, давай немного подождем, прежде чем весь кампус узнает. Ради меня? Мне нужно немного настроиться на отношения с тобой. Мне просто нужно немного времени.

Плотно сомкнув губы, он прижался своим лбом к моему.

– Я хочу показать всем, что теперь я с тобой. Бля, я не буду нас скрывать, и мне насрать, что подумают люди. Что до моего прошлого, я не этого хочу с тобой. Я хочу большего. Ты этого еще не поняла? Боже!

Это все равно ничего не меняло.

– Пожалуйста. Совсем недолго. Ты Ромео Принс. Твоя… репутация меня немного пугает. Давай пока сохраним это между нами, посмотрим, как все пойдет без вмешательства других.

Он издал громкий раздраженный вздох и мотнул головой.

– Бля, Мол!

– Пожалуйста.

– Ладно! Не будем пока разглашать… мне это ни хрена не нравится, но для тебя я это сделаю, даже если одна мысль о том, чтобы держать наши отношения в тайне, вызывает у меня желание вмазать кому-нибудь кулаком по роже.

Я цокнула и неодобрительно покачала головой.

– Что еще? – недовольно спросил он.

– Ты слишком много ругаешься. Тебе обязательно нужно говорить слово на букву «б» в каждом предложении?

– Да, бля, – ответил он с самодовольной ухмылкой и, толкнув меня на кровать, расцеловал лицо. Вскрикнув, я взяла его за руку, останавливая нападение, и обвила ею свою талию так, чтобы он обнимал меня сзади.

– И кстати, ты больше никого не будешь бить. Я тебя умиротворяю, помнишь?

– Спи! Для нашего общего блага, хоть раз сделай, что тебе говорят, – строго сказал он, и я закрыла глаза, чувствуя себя защищенной в его крепких объятиях.

Я шла к кафетерию, немного уставшая после лекции по этики – брехня, – я была уставшая от недосыпа в последние пару дней, благодаря частым ночным визитам Ромео. Я не могла сдержать улыбку, думая о том, каким нежным и милым он был со мной, никогда не подталкивал меня дать больше, чем я была готова предложить, и казалось, обожал меня, говоря, что я не такая, как все девушки, которых ему доводилось встречать.

С ума сойти.

Я была почти у дверей, вся в своих мыслях, когда заметила снаружи Ромео, разговаривающего по телефону. Я улыбнулась и уже было пошла поздороваться, но увидела, как он, положив руку на лоб и сжав губы в гневе, со злым выражением на лице короткими, резкими фразами отвечает звонившему.

Не замечая меня, он закончил разговор и отправился обратно внутрь, но перед этим с громким рыком пинком опрокинул мусорный бак и прошел через двери. Студенты улепетывали с его пути, чувствуя опасность.

Я вошла в кафетерий и присоединилась к своим друзьям, осторожно наблюдая за тем, как Роум тяжело прошел по помещению, выдвинул стул и, сев с футбольной командой, с разгневанным лицом сжал переносицу.

– М-м-м… мясной рулет. Хооочууу мясной рулет! – Кэсс привлекла мое внимание, с завидной энергией принимаясь за свой ланч, в то время как Элли с Лекси разговаривали о клубе, в который мы, по-видимому, пойдем в эту субботу.

– Ты ведь с нами, Моллз? – спросила Элли, пока я доставала сэндвич из сумки.

– Конечно, – ответила я. Я раньше в клубы не ходила, поэтому не сомневалась, что это будет интересный опыт.

Кэсс официально «встречалась» с милахой Джимми-Доном, он пригласил ее на танцы после игры, а мы втроем навязались с ними, решив оттянуться.

Беседа перешла на подходящие наряды и прически, и я воспользовалась возможностью бросить еще один взгляд на Роума, который, очевидно, уже какое-то время смотрел на меня. Он поприветствовал меня едва заметным кивком, и я сжала стул, удерживая себя от того, чтобы подойти к нему и спросить, в порядке ли он.

Слухи об их с Шелли разрыве распространились по всему кампусу, еще больше девушек, чем обычно, пытались заарканить звездного квотербека, и я внутренне напрягалась от каждого взмаха ресниц или излишне ухоженного хвостика. Элли, похоже, заметила мое состояние и нахмурилась, поглядывая то на меня, то на Роума, пока грызла свою морковку. Я решила просто избегать ее заинтересованного взгляда.

Роум отделывался от толпы девчонок, качая головой или незаинтересованно отмахиваясь. Это делало меня невероятно счастливой, но вопросительные взгляды членов команды в ответ на его равнодушие к стайке красивых девчонок, жаждущих его внимания, заставили меня понять, что мы не сможем долго скрывать наши отношения. Не думаю, что у него хватит терпения, а у меня – выдержки.

Примерно через пятнадцать минут в кафетерий вошла Шелли со своим фирменным громким противным смехом. Заметив меня, она подлетела к столику и с искаженным чистой ненавистью пластиковым личиком уставилась прямо на меня.

В кафетерии повисла тишина.

– Боже, Молли! Если мне придется смотреть на тебя в этих долбаных заклеенных тейпом очках еще хоть день, я сойду с ума! У тебя что, других нет? – Я и понять ничего не успела, как она стянула с меня очки и бросила их на пол себе за спину, громкий стук прогремел в тихом помещении.

Я начала подниматься, чтобы ответить ей, но она надавила мне на плечо, вынуждая сесть обратно.

– Усади свою задницу, когда я с тобой разговариваю! – Она вплотную наклонилась к моему лицу. – Что такое? У мамочки с папочкой нет денег, сладенькая? Ты бедная, Молли?