— О, всё так же ясно, как и суп из грязи, — сказал Холли. — Я так понимаю, вы подумали, что я наёмный убийца. И, судя по порезу на твоей драгоценной шкуре, здесь действительно был потенциальный киллер, который выглядел так же, как и я. Ну, кто и как?

— Думаю, я могу это объяснить, — хрипло сказал Киндри, всё ещё скрючившись сидя на полу, его лицо было таким же белым, как и его волосы.

Торисен бросил на него тяжёлый взгляд. — Среди всего прочего, чего я не понимаю, — сказал он, внезапно резко меняя тему, — так это то, как ты здесь вообще оказался.

— Он. тот, второй. привёл меня как свидетеля предполагаемого вероломства Лорда Даниора. А до этого я был пленником в Училище Жрецов, все эти последние двадцать шесть дней.

— Вы об этом знали? — потребовал Торисен у посланника Рандир.

Чахотка пожал плечами. — Возможно, я слышал об этом какие-то слухи, но вообще-то, жрецы сам занимаются своими делами под руководством моей леди. Кроме того, этот человек бастард.

— Если хоть кто-нибудь снова скажет это слово, я могу впасть в ярость и попортить ещё больше этих великолепных салфеток.

— Есть тут кто-нибудь, — жалобно спросил летописец, — кто хочет услышать результаты моих исследований?

— Как минимум, я, — сказал Чахотка, учтиво склоняя голову.

— Ну, если отбросить в сторону все неясности, сухой остаток таков: границу между замками определяет река.

— Спасибо.

Торисен вздохнул. — Ну тогда, вот и всё. Прости, Холли.

Земля снова содрогнулась, тряся их на месте и заставляя доски под ногами щёлкать и стучать подобно зубам.

— Этот довольно сильный, — отметил Холли.

Волвер метнулся наружу через дверь. Теперь он вернулся. — Тори, вы все, идите, поглядите!

Шагая к выходу, Торисен невольно помедлил при виде огорчённого лица погружённого в свои мысли Киндри.

— Я же сказал, что следующий припадок может его убить, — прошептал целитель. — Это агония того несчастного мальчишки.

Снаружи над плечом северного утёса поднималось облако пыли. Дальняя сторона, похоже, претерпела значительный оползень, а восточный конец обвалился весь целиком. По новому разлому вовсю мчался поток воды и обломков, Серебряная спешила вернуться в своё старое русло, отсекая при этом приличный кусок бывших рандировских земель. Они молча смотрели, как река, позолоченная заходящим солнцем и ощетинившаяся клыками обломков, неслась мимо них. Затем Торисен повернулся к Чахотке.

— Ну, — сказал он, — так тому и быть.

Чахотка скорчил рожу. — Как скажете. На этот раз. Прощайте, милорд.

Как только он удалился, из теней появился Адрик, отступивший туда, чтобы не дать себя затоптать в суматохе и почистить залитую вином одежду.

— Насчёт кольца Передана… — начал он.

Холли метнул на Торисена быстрый взгляд, а затем, громко сглотнув, собрался с силами и придвинулся ближе.

— Это я дал его Верховному Лорду, — сказал он. — Оно было на пальце трупа, что горел на общем погребальном костре у Водопадов, вместе с перевратами изменниками.

Адрик испустил вздох облегчения. — Мой мальчик, ну почему же ты не сказал этого раньше? Ясно же, что его носил переврат, что изображал моего драгоценного сына. Тори, ты должен был вручить его непосредственно мне.

Торисен смиренно согласился.

— Если вы пойдёте со мной, милорд, — сказал Холли, с трудом приходя в себя, — Я сочту за честь принять вас на ночь. Тори?

— Я присоединюсь к вам позже.

Оставшись наедине с Киндри, Торисен поискал вокруг и нашёл бутылку, в которой осталось достаточно вина, чтобы наполнить два маленьких кубка. Когда он наклонился, чтобы её подобрать, его бок пронзило болью, а на повязке появилось пятно.

Киндри шагнул на помощь, но Торисен только отмахнулся.

— Это просто порез. Не стоит требовать от удачи слишком многого. Но на повестке дня всё ещё остаётся вопрос: Что здесь, во имя Порога, только что произошло?

Киндри сделал глубокий вдох. Он всё ещё был потрясён тем, как сильно Ранет умудрилась хитростью вторгнуть его в отчаянье. Она почти украла всё то, что он ценил превыше всего: друзей, семью, самоуважение. всё то, что пыталось уничтожить и Училище Жрецов.

Она могла сломать меня, подумал он. Она почти так и сделала. Но не до конца.

Он принял кубок вина, подождал, пока его руки не перестанут трястись, а затем отпил из него. Из его пустого желудка наружу распространилось приятное тепло. Завтрак был уже так давно.

— Начать с того, — начал он, — что на вас напал переврат.

Торисен фыркнул. — Об этом-то я догадался. Я уже сталкивался с подобными созданиями прежде, помнишь?

— Да, да, конечно. Мне следовало начать с более ранних событий. Милорд. м-моя кузина, наша прабабушка Кинци вышила узелковое письмо в ночь своей гибели. Его копия попала в руки Матроны Яран и она перевела его для нас.

— Умоляю, скажи, кто это «мы»?

Киндри услышал в его голосе предупреждение, подобно полуобнажённой стали. Кто ещё знал и почему ему не сказали?

— Кирен, Зола, я и. пролаза вашей сестры Серод. Я лично рассказал Джейм обо всём, что мы узнали и собирался сообщить вам, когда доберусь до Готрегора. Как видите, я так никогда этого и не сделал.

— Тогда расскажи мне сейчас.

Киндри сглотнул, пытаясь собраться с мыслями, и заговорил снова, добавляя все известные ему потребности. Когда с рассказом было покончено, он с тревогой посмотрел на Верховного Лорда, который сидел перед ним, нахмурившись.

— Давай посмотрим, правильно ли я всё понял, — сказал Торисен. — Кинци писала, нет, вышивала, письмо своей возлюбленной Адирайне, но была прервана появлением призрачных убийц Баштири. И письмо и контракт, подтверждающий твою законнорожденность, были зашиты в задник посмертного знамени Тьери.

Он бросил на Киндри нечитаемый взгляд. — Как бы то ни было, поздравляю тебя с тем, что ты не бастард и говорю «добро пожаловать» в нашу маленькую, но столь занимательно переплетённую родством семью.

— Спасибо. Я думаю.

— Тем не менее, соболезную по поводу твоего отца.

— Продолжая дальше, знамя развалилось на части, выронив свой секрет прямо в руки Джейм. Она передала и обрывок письма, и контракт тебе, а ты получил перевод первого от Леди Тришен. Она сообщила следующее: Кинци видела Ранет и Грешана вместе в Лунном Саду через несколько дней после смерти последнего. Они занимались любовью и в разгар этого лицо Грешана изменилось, предположительно, в лицо Герридона. Джейм также сообщила, что в минувший Канун Осени у неё была серия видений о той ночи, в которых она узнала в «слуге» Ранет мерзкого и, предположительно, бессмертного переврата Мразиля[125]. Отсюда она заключила, что именно Мразиль был любовником Ранет и отцом Кенана. Когда Кинци решила призвать мать и дитя Рандир в Готрегор, чтобы Адирайна могла проверить происхождение последнего, Ранет опередила её, заключив контракт с призрачными убийцами на всех женщин Норф. Отсюда Резня. Но этим всё не закончилось. Переходя к нынешним временам, я только что был атакован в пределах видимости Глуши тёмным перевратом. Исходя из всего вышесказанного, у Лорда Рандира кровь переврата. Таким образом, на меня напал Лорд Рандир, который потом сбежал.

Киндри заёрзал на своём стуле, чувствуя в себе вакуум поражения.

В отличие от своей первой встречи с Торисеном, в этот раз он чувствовал неуловимое изменение в его отношении к нему — не то, чтобы принятие, но нечто весьма и весьма близкое, и задумался: неужто Верховный Лорд и в самом деле потихоньку меняет свою позицию касательно шаниров? Чтобы узнать наверняка, ему нужно было коснуться образа души Торисена, но он чувствовал явное предостережение не делать этого. Вполне возможно, этот хриплый голос за закрытой дверью только и ждёт, подобно змее в норе, подходящей провокации, чтобы нанести свой удар. Теперь он решил, что слышит, как она шевелится.

— Вы мне не верите, — сказал он беспомощно.